Александр Володин - Дульсинея Тобосская
- Батюшка, домой.
- Здравствуй, Санчика, здравствуй, дочка, - подхалимствуя сказал Санчо.
Он направился к ней, чтобы успокоить и задобрить, но Санчика, не дав ему подойти, завизжала.
- Не надо, Санчика, успокойся, девочка, - ласково сказала Альдонса.
Она тоже попыталась приблизиться к ней, но Санчика завизжала еще громче. И каждый раз, как Санчо или Альдонса делали попытку что-либо сказать ей или ласкать - она снова принималась визжать, для громкости и свободы дыхания уперев руки в бока. Эти крики были, видимо, слышны и на улице. В дверь постучали, да так громко, что сама Санчика оробела и замолкла. Однако в двери уже лязгнул сорванный замок. "Замок сорвал, бандит! Кто мне его починит?!" - вопила Тереса.
Бандит вошел в комнату.
Было трудно представить, как ухитрился сорвать замок этот тощий человек. Но другое ошеломило присутствующих: он был поразительно похож на Дон-Кихота. Человек этот, правда, еще молод, но такой же узкий и вытянутый, с такой же бородкой и пепельным хохолком.
- Простите, ради бога, мне показалось, что тут плакал ребенок...
- Я не ребенок, - возразила Санчика.
- Виноват, я не хотел вас обидеть...
- Неужели колдовские силы, которые терзали моего господина, теперь обрушились на меня?.. А может быть, это Господь Бог за его подвиги вернул ему жизнь и молодость! - воскликнул Санчо.
- Алонсо Кихано, - проговорила Альдонса.
- Вы ошибаетесь, сеньора. Мое имя Луис де Караскиль, - сказал Луис де Караскиль.
- Я редко ошибаюсь, сеньор. Если увижу человека хоть раз - запомню навсегда.
- Очевидно, вы имеете в виду того Алонсо Кихано, который назывался Дон-Кихотом и воображал себя странствующим рыцарем. Мне говорили, что я похож на изображение этого человека в книге. Я, видимо, попал в общество его почитателей. Увы, не принадлежу ни к его поклонникам, ни к приверженцам его книги.
- С вашего позволения - Санчо Панса, сеньор. Если вам что-нибудь говорит это имя.
- Вы хотите сказать, что вы тот самый оруженосец Санчо Панса? Трудно поверить.
- Почему же трудно, сеньор?
- А почему вы не толстый?
- Я похудел. Но я тот же самый, тот же самый Санчо Панса, могу вас уверить. А вы?.. Если позволено будет спросить: кто вы, сеньор? Вы так похожи...
- Это я уже слышал.
- Тощий Алонсо Кихано! - повторяла Альдонса.
- Луис мое имя. Если хотите - тощий Луис. Мне хотелось бы все же выяснить, вас обижают здесь, дитя мое?
- Нет, сеньор, - сказала Санчика.
- Значит, все в порядке?
- Да, сеньор...
- Постойте, кого же тогда обижали?
- Никого, сеньор, не стоит беспокоиться.
- Но тогда выходит, что я должен просить прощенья за свое вторжение.
- Это лишнее, сеньор.
- Как же лишнее? Выходит, что я безо всякого повода ворвался в чужой дом. И вдобавок ко всему сломал замок. Какая неловкость, право. Я приношу свои извинения, а за поломанный замок готов уплатить.
- Побудьте с нами, сеньор, - попросила Альдонса.
- Этого еще не хватало, - сказала, появляясь в дверях, Тереса.
- Сеньор согласился немного посидеть с нами.
- Согласился все же! Нам повезло. Но учти, Дульсинея, тебе не пристало находиться в обществе стольких мужчин сразу.
Луис уставился на Альдонсу: Уж не та ли вы Дульсинея из Тобосо?
- Да, - сказала Альдонса.
- Надо сознаться, я вас представлял... Хотя, на самом деле вы же не... Вас зовут как-то иначе.
- Дульсинея она, Дульсинея, - раздраженно сказала Тереса.
- Как это вы именно сюда зашли? Ведь мог зайти какой-нибудь другой человек. А мог никто не зайти. Ведь до сих пор никто не заходил, размышляла Альдонса.
- Я ухожу, сеньора, - сказал Луис.
- Но если вы сейчас уйдете, то это будет еще более странно, чем то, что вы сюда пришли.
- Но я тороплюсь, сеньора. Я зашел сюда просто по пути.
- Подождите немного. Меня что-то дрожь пробивает, вся трясусь.
- Стыдись - так навязываться мужчине, - укорила ее Тереса.
- Говорят, что я вам навязываюсь. Просто я опасаюсь, что вы уйдете и забудете оставить свой адрес, знаете, как бывает...
- К сожалению, в Толедо я живу временно и не знаю, куда отправлюсь далее.
- Тем более, что, к сожалению, временно... Если вы должны идти по делам, то я могла бы вас проводить!
- С ума сойти! - возмутилась Тереса.
- Но мне тут совсем рядом, не имеет смысла.
- Если вы пробудете там недолго, я могла бы вас подождать.
- Но зачем же! Санчика прыснула.
- Девчонка смеется над тобой, - сказала Тереса.
- Я подождала бы вас на улице, а потом мы могли бы немного погулять.
- Право, не знаю, что вам на это сказать.
- Если будет не поздно, можно вернуться сюда и посидеть у меня.
- У тебя, бесстыдница! Не у тебя, а у меня! Но у меня в доме такого никогда еще не происходило и не произойдет. Уличная девка не позволит себе так приставать к незнакомому мужчине! - возмутилась Тереса.
- Я думаю, сеньор не примет меня за такую девицу, которой лишь бы с кем познакомиться. Чего-чего, а поклонников у меня полно. Многие добиваются моей руки.
- Если бы не я - и в глаза бы тебе не видеть таких людей! Вспомни, как ты ревела возле постоялого двора, потому что у тебя не хватало семи эскудо, чтобы заплатить за ночлег. Ты когда-нибудь жила так в своей Тобосе? Кто тебя познакомил с доном Маттео, и доном Лопесом, и доном Бенито, я не говорю уж о доне Франсиско?.. Завтра весь город будет говорить, как ты вместо этого побежала за каким-то сусликом, которому ты даже не нужна. Он прямо об этом сказал!
- Он ничего не сказал!
- Уж так сказал, куда яснее, - усмехнулась Санчика.
- Он не мог мне ничего сказать, потому что я сама ничего ему не сказала. Я согласилась его только проводить. И настоящий сеньор был бы рад, что дама согласилась его проводить. Как будто ей такое счастье провожать его по делам и еще ждать на улице, когда он освободится. Этого не может понять только неотесанный невежа, ничего нет удивительного, что он сломал замок.
- Я не хотел вас затруднять, сеньора, но если вы настаиваете...
- Чем же это меня затрудняет! Ничуть не затрудняет...
- Тогда уж, если тебя не затрудняет, заодно забери отсюда свои пожитки, и поживей, эта комната мне нужна. Сюда любая пойдет, получше тебя, да и помоложе, знаешь, - сказала Тереса.
- И отлично. Но это я сама от вас ухожу.
- Нет, милая, это я тебя прошу убираться.
- Я просто не успела сказать, что я ухожу.
- А я успела, так что не мешкай. Тереса ушла.
- Подарки я забираю с собой!
- Какая досада... И все это из-за меня. Куда же вы пойдете? К сожалению, я не могу предоставить вам пристанище, но позвольте мне хотя бы помочь? - растерянно сказал Луис.
- Какой вы странный человек. Кто вы?
- Я готовлюсь принять сан священника.
- Какая жалость...
- Почему, сеньора?
- Чтобы стать священником, ведь надо отказаться от земной любви?
- Я отказался от нее.
- Как вы решились на это?..
- Странствующий рыцарь отказывается от большего. Он живет и бедствует не под надежной кровлей, а под открытым небом. Бесприютный, полураздетый, подставляет грудь лучам палящего солнца! - вмешался Санчо.
- Не стану спорить, - сказал Луис.
- Однако вы изволили выразиться, что терпеть не можете таких, как Дон-Кихот.
- Я сказал только, что не являюсь его приверженцем.
Тут внезапно и с крайней горячностью вмешалась Санчика: Это одно и то же! Могли бы сказать попросту, лихой наскок лучше доброй молитвы!..
- Если вы настаиваете, я могу пояснить, что мне всегда не нравилось в странствующих рыцарях. Когда их ожидало приключение, сопряженное с опасностью для жизни, то, вместо того, чтобы поручить себя богу, они поручали себя своим дамам. Да еще с таким жаром, точно эти дамы их божества!
- Но так тому и быть надлежит! Иначе странствующий рыцарь покрыл бы себя позором! - озадаченно сказал Санчо.
- Почему же?
- Вот и видно, что вы на волос в этом не разбираетесь. Не может быть странствующего рыцаря без дамы! Если бы даже существовал такой рыцарь, он был бы незаконный! - настаивала Санчика.
- Ах, что вы все можете знать о Дон-Кихоте? - воскликнула Альдонса.
- А вы что можете знать? - спросила Санчика.
- Может быть, я такое знаю, что вам никому и не снилось!
- Ну, что?
- Такое, что у вас глаза на лоб полезут!
- Ну - что, что?..
- А вот не скажу.
- Не удивляйтесь, это она напоминает нам еше раз, что она его дама. Его королева и госпожа. Бесподобная в силу своей родовитости, - обратилась Санчика к Луису.
- Родовитость - это для него не имело никакого значения.
В упор глядя на Альдонсу, продолжала Санчика.
- Ее волосы, говорил он, золото. Очи ее - два солнца. Алебастр - ее шея, мрамор - перси, слоновая кость - ее руки!
Все это так не соответствует облику Альдонсы, что она оборвала Санчику.
- Заткнись, надоела.
- Те же части тела, которые целомудрие скрывает от взоров, таковы, что воображение вправе лишь восхищаться ими! - не унималась Санчика.
- Конечно, все это говорится в насмешку надо мною. Но получается так, что это насмешка над человеком, которого уже нет в живых. И все-таки он назвал Дульсинеей меня, а не Санчику или кого-нибудь еще! - сказала Альдонса Луису.
