Дмитрий Каралис - Автопортрет
Сторож сидит за столом, держит в руке книгу "Разорванное кольцо" и спит.
Крепкий дядька, сибиряк. Перед этим он выпил два стакана портвейна. Но вот он вздрагивает, открывает глаза (книга в руке) и говорит: "Пока ты пишешь, я полежу". И укладывается на диван.
Ест он много и с аппетитом. Ему шестьдесят шесть. Малиновые ботинки на толстой подошве - купил в уцененных товарах за 5 рублей. Жалел, что не купил сразу две пары.
Сегодня я в шутку спросил водителя с технички - Колю Т.: "Служили ли вы в Белой Гвардии? И если нет, то почему?"
И Коля рассказал мне длинную, но интересную историю своей семьи.
Коля - 1946 года рождения. Мать - 1906. Отец - 1908. Брат - 1934. Сестра - 1932.
Отец с матерью жили врагами: даже с фронта он не присылал им помощи по вещевому и продовольственному аттестатам, которые шли ему, как офицеру. Чужие и чужие. Коля подозревает, что он - не сын своего отца. Он всегда чувствовал отчуждение со стороны брата и сестры.
Отца впервые увидал, когда во втором классе болел корью. Отец приехал к ним в Зеленогорск - в военной форме, - но к сыну не подошел.
Вскоре он демобилизовался и стал жить в Ленинграде - снимал комнату и работал "сапожником", как ругала его мать, - инженером на обувной фабрике. Брат и сестра учились в институтах. Коля с пятнадцати лет работал на заводе. Деньги шли и брату. Коля был горд, что помогает, но брат чуждался его.
После окончания медицинского института и института физкультуры (заочного) брат отработал три года по распределению и однажды приехал в Зеленогорск. Коля шел по улице с приятелями и вдруг встретил его. Тот хмуро отвернулся и прошел мимо. А Коля было к нему дернулся, потянулся - старший брат приехал! Друзья говорят: "Это же твой брат! Чего это он?" Коля ответил что-то невразумительное и отстал от компании. Он не верил своим глазам. Ведь он же помогал ему учиться. Вкалывал на заводе! Вместе с матерью посылали вещи и деньги!
Дома брат весьма неохотно признал младшего, попил несколько дней, прописался в квартиру и уехал в Ленинград делать карьеру. Сестра к тому времени обосновалась в Воркуте, бухгалтером. Вскоре она дослужилась до должности главного бухгалтера и большой зарплаты. Брат стал администратором по спортивно-медицинской линии: дача, машина, секретарша, связи, поездки за границу. В письмах они передавали Коле приветы и подстрекали учиться. Чтобы выйти в люди, как они.
Престарелая мать была на руках Коли. Они жили в трехкомнатной квартире-распашонке, в двухэтажном доме с деревянной скрипучей лестницей. Кухня - 4 метра. У Коли уже хныкали двое детей, он учился на заочном в автомобильном техникуме. Вдруг закончил работу отец и приехал по месту прописки. Ему было семьдесят. Плохо слышит, плохо видит.
- Мне нужен уход, покой...
- Что-что тебе нужно? - спросил Коля. - Уход?.. Ах ты, батянька мой родной! Вспомнил!..
Три семьи стали жить в трех комнатах. Мать с отцом продолжали враждовать. Отец выходил на кухню и скидывал с плиты детское питание, чтобы поставить себе чайник. Стоял в луже из манной каши и ждал, когда будет готов чай.
Брат с сестрой занимались своими делами. Раньше, когда отец работал в Ленинграде, он жил в одной из комнат в трехкомнатной кооперативной квартире дочери. Две остальные она сдавала. Отец как бы присматривал за квартирой-гостиницей. Но потом у дочки выросли дети, и она отдала квартиру сыну, попросив отца съехать по месту прописки.
С приездом отца жизнь стала невыносимой. Коля рассорился и с матерью, и с отцом. Детей отовсюду гнали. Они спали в своей конуре в два яруса. "Иди в свою комнату! Не болтайся по коридору!" - слышали они от деда с бабкой.
Всеобщая война! Цунами!
Заболела жена - позвоночник. Год в больнице. Коля с детьми один. Возвращаясь с работы, он заходил в лесок, садился на камень и не мог сдержать слез. Пытался завербоваться куда угодно - шофер! - но ему предлагали приезжать без семьи: нет квартир, нет садиков, трудно со школой... С разменом квартиры ничего не выходило. Коля два года бегал по инстанциям - глухо дело.
И вдруг летом приезжает сестра с детьми. Она вспомнила, что у родителей есть квартира в курортной зоне, на берегу Финского залива.
Все лето сестра прожила с гостями, с застольями, своей собачкой и собаками друзей.
Туши свет! Жуть!
Стала попрекать Колю, что он плохо относится к родителям. А им уже к восьмидесяти годам. Мать плохо ходит. Отец ходит, но слеп, глух и плохо говорит. А кто же все эти годы ухаживал за ними? Ссорились по их стариковской дури, но он все равно ухаживал...
Появился брат. Он тоже вспомнил о родителях и квартире.
Сестра принесла Коле заявление на свою прописку, но Коля не подписал. Коля вспомнил, как он выписал жену из квартиры ее родителей по просьбе брата, чтобы тому встать на очередь. Теперь, когда у брата была своя квартира, он забыл этот эпизод. А Коля с женой потеряли виды на квартиру тещи и тестя.
Скандал! Сестра живет, терроризирует Колину семью, водит гостей и не думает уезжать.
Коля пошел к знакомому милиционеру и попросил его помочь, ссылаясь на шум и тесноту. Тот сказал, что по закону он ничего сделать не может, но обещал помочь и однажды прислал участкового. Сестра сказала: "Да, да, извините. Но можно понять нашу шумную радость - мы приехали к родным родителям" и все такое. А когда милиционер ушел, накинулась на Колю. Его назвали говночистом и моральным уродом.
Брат с сестрой стали искать пути, как разменять квартиру. Как потом выяснилось, сестра хотела, чтобы родители получили отдельную квартиру в районе, а она, разведясь формально с мужем - прописалась бы к ним для ухода за стариками. У мужа, кстати, двухэтажный кирпичный дом на Украине.
Они пошли в Совет ветеранов и им обещали помочь: Совету ежегодно выделяли квартиры для ветеранов.
- Где же вы раньше были? - изумились в Совете. - Конечно, поможем.
Колина мать еще в гражданскую войну работала машинисткой при каком-то Красном штабе в Самаре. Колю обозвали беспомощным дураком - не догадался сходить в Совет Ветеранов!
Принесли документы. А родители в разводе!..
- Нет, ребята, ничего не выйдет, - говорят им ветераны.
Брат с сестрой уговорили родителей обратно пожениться. Те согласились.
Шампанское, торт, цветы, свидетели, батя надел галстук, приехал представитель ЗАГСа, подняли невесту с постели. Брат с сестрой проговорили слова о двух любящих сердцах, которые всю жизнь были рядом, но волею случая и военного лихолетья оказались формально разъединены. Поженили.
Дали им квартиру однокомнатную в Сестрорецке. Коля их туда перевез. Сестра развелась с мужем, прописалась к старикам. Бывает наездами.
Ухаживает за ними Коля. Ездит к ним из Зеленогорска и ухаживает. Матери - 79, отцу - 78.
Сестра, которая вышла на пенсию в пятьдесят лет по северным льготам, собирается оформлять бронь на квартиру стариков и податься в Воркуту для дальнейшего зарабатывания денег. Неизвестно ведь, когда старики умрут. Что зря сидеть в Ленинграде, когда в Воркуте ей обещают хорошее место...
Коля закончил рассказ, помолчал и вспомнил:
- Ты меня про Белую Гвардию спросил. Так вот, если бы в наше время началась Гражданская война, я бы записался в Белую Гвардию, чтобы воевать против брата и сестры. Потому что они, сволочи, во время конфликта осаживали меня: "Не забывай, что мы - коммунисты!.."
30 декабря 1985 г. Зеленогорск. Гараж.
В "Смене" вышла моя рецензия на повесть А. Житинского "Часы с вариантами".
Заканчивается 1985 год, год Быка.
1986 - год Огненного Тигра.
Что же произошло в 1985 году?..
Кончилась эпоха стариков (Брежнев, Андропов, Черненко), лидером стал молодой Горбачев. Ему 54 года. Симпатичный мужик. Премьер-министр тоже новый - Рыжков. Предс. Президиума Верховного Совета - А.А. Громыко. Думаю, пробудет в этой должности не долго.
Обновляется весь аппарат. Стариков пачками отправляют на пенсию: министров, председателей Госкомитетов, секретарей Обкомов, Секретарей ЦК (Романов). Я уже сбился со счету, сколько министров погнали. Много... Это хорошо.
Свежий ветерок подул в 1985 году. Саню Молодцова взяли работать в Ленинградский Обком КПСС - зам. зав. отделом промышленного строительства.
Горбачев встретился с Рейганом в Женеве. Наметился сдвиг в отношениях двух стран после восьми лет отчуждения.
Начинается последнее пятнадцатилетие двадцатого века.
Что сделал я? Очень мало.
"Шута" не закончил, есть 150 стр. Осталось страниц 50.
На сегодняшний день отпечатал 47 стр. повести "Мы строим дом". Вера дала мне связку семейных документов, которые надо осмыслить и учесть в тексте, поэтому до Нового года закончить не успею, хотя раньше и намечал. Имеющиеся страницы я сделал за две недели.
Обрастаю незаконченными рукописями.
За лето заработали с Ольгой около 1200 руб. Отдали долг - 500 р.
В "Авроре" напечатали "Записки книгонелюба".
Что еще?
Поумнел, помудрел, стал лучше писать? Едва ли...
