Юрий Тынянов - Смерть Вазир-Мухтара
— Я более не играю.
— Почему?
— Потому что боюсь уколоться.
Смешное зрелище: человек, называющий себя маркизом, есть шулер.
2. Aquae distillatae
Menthol
Alcohol
Balsami capanini
Syropi capillorum
Veneris
Aquae florum auranciori
Spiritus nitri dulcis
Faeti
Misce.[54]
3. Comme les mots changent des notions.[55] А. С. Г. в разговоре со слугою Александром — слово: скот. Разъяснил ему историю сего слова. Словарь Дюканжа — scot, scottum означает деньги, подать, побор (англо-саксонское наречие). Rome — scot — подарок денежный папе. Ср. pecuniae — деньги — pecus — скот по-латыни. Смех.
— Следовательно, Аббасов трон тоже скот?
— Разумеется. Не то скот, что скотина, но то скот, что деньги и дань.
— Но тогда, доктор, и все мы скоты.
— Не прекословлю.
4. Зван к больному. Не отказался, но без гонорария. Большое развитие любострастных болезней среди чиновников, передающееся туземному женскому населению. NB. Проверить, не обратное ли, что было бы всего любопытнее.
5. Июля 11-го. Задержка в жалованьи.
Ночные туфли кавказские 3 р. сер.
Табак бестаможенный 1 р. сер.
Чубук 3 р. сер.
На плоды ежедневно 10 к. сер.
6. Приглашение к ген.-губ. Сип. Конфиденциально. Интерес к животному магнетизму. Рак на хвосте. Стоял 1/2 минуты. Мой смех от фигуры рака. «Сила духа». Я: «В. пр-во уверены в том, что у рака есть столь сильный дух?» Система ускользнула у Шеллинга, а русские генералы ныне занимаются магнетизмом. Каково?! После рака вопрос медицинский, о мужской силе. Мой совет.
7. +54°. Толстота на востоке как первое достоинство женское. Общее любострастие тифлисское, нет ли причин в испарениях почвы? Или влияния солнца? Симпатия худых к толстым. А. С. Г. и jeune personne Daschinka.[56] Был в приватном доме разврата. Более наблюдал.
NB. Необходимость введения maisons de tolérance[57] под лекарским надзором по образцу государств европейских.
8. Июля 20-го. Задержка в жалованьи. Объяснение с А. С. Г.
9. Открыл, что за А. С. Г. тайное наблюдение. Маркиз С., игрок. Если за министром наблюдение, кто наблюдает за наблюдателем? Организм государства как нерв наблюдения: не следят, следственно, лишь за вершиною. Не сообщил пока. Любопытно, что будет.
10. Письмо от Паррота. Готовится к экспедиции. Цель: восхождение на Арарат. Преимущество простых целей над неясными. Одинакая бесполезность обеих.
11. Опыт характера А. С. Г. Начать с простых движений, постепенно переходя к высшему (по Лафатеру). Шевеление пальцами, признак неуверенности. Снимает с рукава механически как бы пылинки. Легкая походка при длинных ступнях — признак неуравновешенности. Откидывание корпуса назад при беседе и, напротив, приближение носа к собеседнику. Плавность речи с несоответствующим выражением лица. Неопределительная сосредоточенность взгляда. Заключение, по Лафатеру: преступность!.. Ср. снимание пылинок с движениями леди Макбет, как бы моющей руку. Все же Лафатер должен в этом случае ошибиться.
12. Быстрый рост трактиров — признак растущей цивилизованности. Предпочесть ли естественное состояние?
13. Разговор с А. С. Г.
— Доктор, вы не похожи на немца. Это меня радует. Прошу прощения и пр. Я люблю русских, люблю свое отечество и пр.
— В. пр-во, я в этом не сомневался.
14. Замечаю, что во время войны люди, не подверженные военным опасностям и вдалеке, очень много говорят и испытывают как бы некоторое удовольствие опьянения. Лукреций: «Я со сладострастием взирал, стоя на безопасном берегу, на пловцов, кои гибнут в открытом море». Inde[58] — патриотизм и красноречие.
15. Из Индии в Турцию принесена новая зараза — колера морбус, происхождение и течение неизвестно + существующая уже чума.
16. Слышал в трактире любопытный анекдот о способе казней при генерале Ермолове. Повесили муллу в виду всего города за ноги. Сей был оставлен для позорища народу. Полагая, что казним за разноверие, обещался есть свинину. К концу полудня лишился зрения и, раскачавшись, ухватился руками за перекладину, сел на оную. Был стащен. По докладу генералу Ермолову был повешен наконец за горло.
Рассказчик — грузинский чиновник. «Еще многое увидим». Ныне вешают за горло.
17. Жалованье выплачено. А. С. Г. молчит о дальнейшем движении. Остановка в Тифлисе долговременная. Причины неизвестны. La jeune personne Daschinka? Впрочем, мне нет до сего дела. Имел столкновение с М(альцовым). Слуга Александр — развратный молодой человек, коего не то что везти в Персию, но должно бы выгнать из дому тотчас же. Причины расположения А. С. Г. непонятны. Едва ли не самое неприличие слуги и вздорный его характер.
18. Был утром в немецкой колонии. Составлена par exellence[59] из сектаторов города Виртемберга. Живут 14 лет. Помнят отечество, но привыкли. Был угощен добрым немецким пивом. Любопытный анекдот. В одном доме находилась молодая девица лет 19, которая, быв похищена, бежала из персидского плена при помощи родственников. Пасмурный вид, в семействе чужая. С негодованием отвергает скудный достаток и со слезами вспоминает жизнь в гареме. Дика.
19. Писем из С.-Петербурга нет. Господин маркиз весьма услужлив, подарил кинжал, впрочем не имеющий цены. Нужно полагать, что желает выведать об А. С. Г.
— Как жаль, что вы не играете в карты, доктор.
— Я играю, но с болваном.
20. Графиня и Maltzoff. Порча нравов, как во времена маркизов, но более тайно. Крайне слаб в филозофических науках, не мнит (?) и слывет филозофом. Чуть ли не считает меня за лицо комическое.
21. Слух, что выезжаем на военный театр к шефу. Сожалею о согласии. Подвержен нервическому страху выстрелов. Спросил о петербургских словах: «несуществующее государство». — Ответ: Оно скоро, м. б., осуществится.
Дружба и занятие А. С. с губернатором, г. Завилейским. Слуга Александр был открыт в девичьей комнате, где имел обыкновение ночевать, и, по просьбе графини, высечен, но, по просьбе А. С., — слегка.
22. А. С. играл вальс собственного сочинения. Я сказал о музыке как об искусстве непонятном, но действующем на организм.
Возражение А. С.:
— Я от музыки, как от женщины, требую изящности и легкости. Поэзия — дело другое.
Указал ему на счастливую фигурацию: сами пальцы набрели на нее, не вымышлена, но случилась в пальцах. Повторение в параллельном мажоре доказывает руку опытную, драматическую.
Но presto![60] presto в средней части! В вальсе! Верх внезапности! Прыжок! варварство!
Слушал внимательно. Отнесся:
— Почему при ваших многообразных сведениях вы остаетесь неизвестны, мой милый доктор?
— Затем что их много.
Улыбка и потом некоторое недовольство.
— Доктор, вы не понимаете: я люблю дорогу, серые шинели, простую дорогу. А вечером — тепло и танцы.
К чему сказано, точно не понимаю.
Четвертый день ходит в туземном кафтане. Жалоба на болезненность дыхания. Предписал холодные водяные обтирания.
23. Получил письмо из СПб. Жаркое лето и множество театральных развлечений. А. С. в разговоре о Персии: «мое политическое изгнание». 100 р. сер. + прежде бывших 150 = 250. Теплота изгоняется теплотой: объяснение бараньих шапок у туземцев. Много смеялся уличной драке двух старцев.
24. Сказано А. С. о маркизе С.
Побледнел, сжал губы, сделался страшен и как бы в беспамятстве от бешенства. Через полчаса — музыка, смех, читал на память стихотворения.
3
Ему нравилась возможность выбора и безусловное покорство Нины.
Он смотрел на Дашеньку и на Нину, сравнивал их, и доступность обеих, о которой никто, кроме него, не знал, успокаивала его. Нина взмахивала ресницами на малейший его взгляд и тотчас же беспрекословно шла играть с ним на фортепьяно. Все подготовительные периоды кончились, и ему нравилось еще и еще оттягивать их. Ему нравилось, что доктор Аделунг с тревогою посматривал на него, а Мальцов, как неопытный, был доволен, словно он получил назначение не в Персию, а в Тифлис — к Елизе. В этом странном состоянии, на внезапной, непонятной для самого себя, тифлисской остановке, он часами просиживал над фортепьяно, словно старался извлечь из клавиатуры нечто совершенно ясное, решительное, рассеянно глядел на Дашеньку и ужасал Прасковью Николаевну.
Вдруг он, все так же свободно и легко, промурлычет на фортепьяно и скажет ей: «Я хочу поговорить с вами», — и поговорит… о Дашеньке, а не о Нине, из одной рассеянности.
Ей уже нечто подобное снилось.
Завилейский писал, писал — и, когда встречался с Грибоедовым и пробовал говорить о проекте, Грибоедов говорил, даже как бы сочувствуя:
— Это очень любопытно.
Он был вежлив невыносимо.
4
Вечером он вышел из ахвердовского дома.
Прямо под ногами, внизу, на плоской кровле, двигались тени — плясали женщины под глухое подземное ржанье барабана — доли. Он оглянулся.
