Михаил Панин - Камикадзе
Я купил цветы, мороженое в ларьке, чтобы идти было не скучно. Уточнил адрес по бумажке и пошел к дому, где она жила, направо от вокзала, держась берега речки. Берег был каменный, то и дело попадались рыбаки, ловившие большими спиннингами тюльку. Рыба тут не та, думаю... Но в общем, хороший город, теперь и я буду в нем жить.
И так мне хорошо было идти - с полной душой и с полным кейсом денег. Я шел, шел, как во сне, но безошибочно угадывая дорогу, как будто когда-то раньше, совсем в другой жизни, уже ходил тут, и тоже - с цветами. И репетировал в уме, что я скажу, когда мне откроют дверь на мой звонок и удивятся. А если откроет - какой-нибудь полковник? А я только капитан... Надо было выбросить пистолет, думаю, в гневе я страшен.
Я шел, шел... А когда наконец пришел к дому, где она жила, - никакого дома на том месте не обнаружил. Был дом и - как корова языком слизала. Какая-то старушка, божий одуванчик, сидела в сквере напротив и смотрела в пустое пространство перед собой. Она мне сказала, что дом, который мне нужен, некоторое время назад снесли, чтобы построить на его месте высотный отель, дом стоял в хорошем месте. Вместо него высилась еще неубранная груда кирпичей, а куда девалась Райка - мне предстояло выяснять через адресный стол, по всей видимости, она жила теперь где-то в новостройках.
Свидание откладывалось. Я отдал цветы старушке. Но, думаю, может, это и к лучшему, немного отдохну от впечатлений и соберусь с мыслями. А то явлюсь неожиданно, она скажет: "Где ты был, Валера, столько лет? Не звонил, не писал писем?" И что я ей отвечу? Тут надо хорошо все продумать. Хотя ничего странного в том, что кто-то долго отсутствует, и нет. Человек иногда пропадает непонятно куда, не приходит в гости, никак не дает о себе знать. И все уже подумывают о том, по сколько скидываться на венок и что они скажут на поминках. Сказать, в общем-то, нечего, кроме того, что "был Максим..." Но сказать надо, что-то хорошее. И лучше всего, конечно, чтобы он сказал это сам, не заставляя других напрягаться, сказал, стоя в черно-белом возле собственного гроба, потому что он о себе больше других знает.
Но потом оказывается, что человек живой, просто избавился от алкогольной зависимости и ему никто не был нужен. Стал такой правильный. А потом приходит и ставит на стол бутылку... Так вот, я живой, Райка, скажу я, когда она откроет мне дверь, тебе неправильно сообщили, что я упал в море. То есть самолет упал, а я в последний момент спасся. И все эти годы жил на необитаемом острове... Я никого, кроме тебя, не любил. И хорошо, что ты не вышла замуж за другого, я теперь вполне обеспеченный человек.
Я вернулся на вокзал, - а куда еще я мог вернуться? Я люблю вокзалы, там всегда есть где выпить и что-нибудь поесть. Светло, тепло, а главное, всегда есть туалет. В большом вокзальном зале, уставленном всевозможными ларьками, я съел три пирожка с мясом и два с повидлом, на десерт. Хорошо, когда есть деньги. Потом пошел в туалет, потому что до пирожков выпил две бутылки пива. Перед дверями общественной уборной сидел на полу безногий человек в камуфляжной форме. Немолодой уже инвалид курил хорошую сигарету с фильтром, время от времени небрежно стряхивая пепел на пол. Перед ним стояла картонная табличка с надписью, сделанной от руки: "Я ино-планетянин. Потерпел катастрофу. Помогите собрать средства, чтобы вернуться на родину". Ясно, тоже летчик... Вид у "инопланетянина" был высокомерный.
Мужики быстро проходили мимо безногого в туалет, а когда возвращались, вытирая слезы и застегивая на ходу штаны, щедро подавали инвалиду. Он мог так и разбогатеть. Что значит правильно выбрать место. Но куда ты хочешь вернуться, старик? На твоей планете уже никого нет.
Кроме валюты, лежавшей отдельно в кейсе, в кармане у меня оставалось десять рублей и какая-то мелочь, а надо было еще выпить пива после туалета. Но я бросил десятку безногому в фуражку, лежавшую перед ним, - как положил на сберкнижку: чтобы, когда, возможно, останусь безногим я, мне тоже кто-нибудь бросил. И когда он насобирает под вечер триста или даже пятьсот рублей, пусть его товарищи - или работодатели, это не важно, когда человек стоит или сидит с протянутой рукой, - отвезут его на тележке в какую-нибудь приличную забегаловку, где он выпьет бутылку водки, съест шашлык с острым грузинским соусом ткемали, послушает музыку, поглазеет на молодых баб - продавщиц, официанток, "ночных бабочек", тоже неважно, - и снова почувствует себя летчиком за штурвалом своего самолета.
ОБЪЯВЛЕНИЕ В ГАЗЕТЕ
Ушел из дома и не вернулся... десять лет водителем большегрузных машин... в прошлом военный летчик... страдает потерей памяти... был одет в трусы...
