Болеслав Маркевич - Марина из Алого Рога
— Скажите, пожалуйста! Я его по всѣмъ угламъ ищу, а онъ здѣсь, съ утра, картежничаетъ!… И для чего вы его балуете? обратился онъ въ Іосифу Козьмичу, который казался очень не въ духѣ и, наморщась, молча перебиралъ свои карты.
— Что же-съ, отвѣчалъ за него "монополистъ", пріятно улыбаясь князю, — занятіе не предосудительное и правительствомъ дозволенное, коммерческая игра!…
— Коммерческая, не коммерческая, онъ во всѣ! И во всѣ проигрываетъ! дернулъ плечами на это Пужбольскій.
— Не твои проигрываю, свои! не совсѣмъ откровенно засмѣялся Солнцевъ.
— Ты бы и мои проигралъ, да трудно: у меня ихъ нѣтъ никогда!..
Это "острое словечко" ужасно понравилось Верману.
— А вѣдь это гхорошо, это удаачно! закартавилъ онъ полушепотомъ, наклоняясь къ сидѣвшему по лѣвой его рукѣ Іосифу Козьмичу и подмигивая ему смѣющимися глазами.
Іосифъ Козьмичъ словно не слышалъ…
— Тебя жена ждетъ, сообщалъ тѣмъ временемъ Пужбольскій кузену.
— Que diable me veut-elle? досадливо пробурчалъ тотъ, подымая на него встревоженные глаза.
— Вы сегодня уѣзжаете…
— Вотъ-те на! вскликнулъ Солнцевъ.
— Вѣдь, кажется, утромъ, за чаемъ, еще ничего положительнаго на счетъ этого княгиня не рѣшила? заговорилъ въ первый разъ господинъ Самойленко, взглянувъ, въ свою очередь, на Пужбольскаго.
— Да, — но вотъ она мнѣ сейчасъ сказала… Она бы желала выѣхать отсюда ровно въ шесть часовъ…
Іосифъ Козьмичъ взглянулъ на часы, стоявшіе на каминѣ.
— А теперь третій въ началѣ… Надо подставу выслать…
Онъ съ лѣнивою важностью шевельнулся въ своемъ креслѣ, повелъ глазами и увидѣлъ Левіаѳанова, который, усѣвшись на стулѣ у окна и ухватившись руками за колѣно, саркастически поглядывалъ на всю эту незамѣчавшую его компанію.
— Позвоните, пожалуйста, сказалъ ему главноуправляющій, — на столѣ тутъ, на большомъ, колокольчикъ… И что же это такъ заторопилась княгиня? обратился онъ снова къ Пужбольскому.
— Est-ce qu'on sait jamais ce quelle veut! фыркнулъ, не давъ тому отвѣтить, Солнцевъ. — Вы женаты? спросилъ онъ неожиданно Вермана.
— Вдовый, улыбнулся и вздохнулъ заразъ "монополистъ".
— И не жалѣйте! La liberté, vous savez!..
— Ты милъ, Солнцевъ, я всегда говорилъ, что ты милъ!.. C'est votre tact inoui que j'admire toujours! проговорилъ Пужбольскій, стоя противъ него и глядя въ упоръ ему въ лицо.
Солнцевъ немедленно же сконфузился, опустилъ глаза и принялся тасовать свободную колоду.
— У васъ, кажется, поврежденіе какое-то въ экипажѣ? спросилъ его Іосифъ Козьмичъ.
— Да, гайка какая-то…
— За кузнецомъ съ утра послано, — должно быть, давно здѣсь… Вы позвонили? обернулся на Левіаѳанова "потомокъ гетмановъ".
Но тотъ, не удостоивъ его даже взгляда, поднялся съ мѣста и, подойдя къ Верману:
— А вы когда же думаете на чугунку? рѣзкимъ тономъ спросилъ онъ его.
— Не знаю, отвѣчалъ небрежно и не глядя на него "монополистъ":- при двухъ киязьяхъ онъ почиталъ неприличнымъ допустить фамиліярныя съ собою отношенія такого незначительнаго человѣка, какимъ, по его мнѣнію, должны были эти князья почитать Левіаѳанова;- меня просилъ заѣхать въ нему въ Орѣхово генералъ Суходольскій… такъ я еще, думаю, въ нему сегодня обѣдать поѣду, — а ужь развѣ завтра…
— Ну, и поѣзжайте къ своему генералу, отрѣзалъ ему на это "сынъ отечества", — а я ужь доберусь до города своими средствами!
— Все равно, завтра я бы васъ довезъ, сказалъ Верманъ. — "Не выгорѣло у тебя, видно, братъ"; подумалъ онъ, — и даже подмигнулъ самому себѣ.
— Нѣтъ, ждать мнѣ некогда! коротко отвѣтилъ Левіаѳановъ — и, никому не поклонившись, вышелъ изъ комнаты, еще тутъ же, въ комнатѣ, напяливъ себѣ шляпу на голову.
— Эка шушера! пробасилъ господинъ Самойленко, не успѣла затвориться за нимъ дверь.
— D'où sort-il ce Rocambole là? удивился въ свою очередь Солнцевъ.
— Изъ милости, скажите, привезъ ихъ, изображая лицомъ своимъ обиду, а плечами презрѣніе, промолвилъ "монополистъ", — и они же на меня въ претензіи!… Совсѣмъ необразованные люди, можно сказать!…
Пужбольскій даже и не замѣтилъ ничего, — онъ прохаживался по комнатѣ, тревожно заглядывая во всѣ углы и открытыя двери, въ чаяніи увидѣть гдѣ-нибудь свою очаровательницу...
— Марины Осиповны нѣтъ дома? рѣшился спросить онъ наконецъ Іосифа Козьмича.
— Не знаю! словно отрубилъ тотъ.
— Я ее видѣлъ… она домой шла, проговорилъ несвязно князь.
— Видѣлись съ ней? И господинъ Самойленко пристально взглянулъ на него.
Пужбольскій безотчетно потупился. Еще мрачнѣе насупились густыя брови надъ круглыми глазами "потомка гетмановъ"…
— По случаю ихъ отъѣзда, мы обѣдаемъ сегодня въ четыре часа, сообщилъ ему князь:- вы будете?… А ты, что же, обратился онъ къ Солнцеву, — пойдешь къ женѣ?…
— Сейчасъ, вотъ сейчасъ кончимъ… Кому сдавать? заторопился злополучный супругъ.
Игра началась снова.
Пужбольскій продолжалъ свою прогулку по гостиной. Онъ успѣлъ сообразить въ головѣ расположеніе квартиры Самойленко — до этого дня онъ никогда не бывалъ въ ней:- онъ уже зналъ навѣрное, что эта, прямо противъ двери ведущей въ кабинетъ Іосифа Козьмича, запертая дверь вела въ комнату Марины, или ближайшую къ той комнату, — и онъ норовилъ все къ этой двери, наставляя ухо, не послышится-ли чего тамъ, за этою дверью, осторожно, какъ воръ, притрогиваясь рукою къ ней, къ замку… и тутъ же принимаясь опятъ шагать въ противоположную сторону, боясь, какъ воръ, быть пойманнымъ на мѣстѣ преступленія… Но, кромѣ владѣвшаго аргусовыми глазами Іосифа Козьмича, никто изъ играющихъ не замѣчалъ его невинныхъ продѣлокъ, — а Іосифъ Козьмичъ, что говорится, и виду не казалъ… Пужбольскому удалось наконецъ ухватиться всею рукою за замокъ, повернуть его, потянуть къ себѣ… Дверь не подалась, — она очевидно была заперта на ключъ… Для князя не оставалось сомнѣнія: Марина заперлась у себя въ комнатѣ… послѣ сцены съ отцомъ, — недаромъ онъ глядѣлъ такимъ свирѣпымъ, — и всего вѣроятнѣе изъ-за него, Пужбольскаго, изъ-за того, что она отказала ему…
Ему стало невыносимо совѣстно — и онъ съ яростью, въ наказаніе себя, принялся выщипывать волосы изъ своей огненной бороды…
— До свиданья! торопливо проговорилъ онъ по адресу хозяина и выбѣжалъ въ садъ.
Онъ обогнулъ флигель и очутился на дворѣ, на который, онъ зналъ, выходило окно комнаты Марины… Окно это было закрыто, и стора съ разрисованнымъ по бѣлому ея фону большимъ, аляповатымъ букетомъ распущена была во всю ея длину… Пужбольскій прошелся раза два предъ этимъ окномъ, сорвалъ съ куста росшаго подъ нимъ Иванъ-чая цвѣтокъ и, тутъ же кинувъ этотъ цвѣтокъ въ тотъ же кустъ, отправился къ себѣ въ комнату, гдѣ, повалившись на постель, принялся, съ досады, за чтеніе.
XVII
Къ обѣду собрались всѣ обитатели Алаго-Рога, за исключеніемъ Марины… Она сидѣла, попрежнему запершись въ своей комнатѣ, и не отозвалась даже на голосъ своей молодой прислужницы, постучавшейся къ ней въ дверь съ вопросомъ: будетъ-ли она обѣдать дома или во дворцѣ?… Ей не хотѣлось ѣсть, ей ничего не хотѣлось;- ни о чемъ не думать, ничего не чувствовать, уничтожитъся, о, какъ сладко было бы это ей въ эту минуту!… Уснуть? Но сонъ не приходилъ, нервы ея были слишкомъ натянуты, слишкомъ чутки…
Іосифъ Козьмичъ не справился о ней, а когда въ столовой, предъ закускою, княгиня Солнцева обратилась въ нему съ любезнымъ вопросомъ: не будетъ-ли она имѣть случая увидѣть еще разъ предъ своимъ отъѣздомъ его прелестную дочь? онъ не имѣлъ силы сдержаться и, весь побагровѣвъ, отрѣзалъ: "не стоитъ она этой чести, ваше сіятельство!"…
Княгиня съ любопытствомъ повела на него глазами… "Ужь не заперъ-ли онъ ее?" промелькнуло у ней въ мысли, но она тотчасъ же разсудила, что, въ случаѣ чего-либо подобнаго, такія существа какъ Марина въ окошко выскакиваютъ, разбивъ это окно предварительно собственнною рукой, не боясь порѣзать ее о стекла, — и что слѣдовательно ни о какомъ насиліи со стороны господина Самойленки нечего думать, и что гнѣвная вспышка его вызвана была тѣмъ, напротивъ, сознаніемъ, что ничего съ нею не подѣлаешь...
Изъ-за чего могла произойти размолвка между отцомъ и дочерью, съ первой минуты отгадала это проницательная Дина. Ей стоило только взглянуть на мрачнаго, раздувавшаго ноздри и отдувавшагося словно въ водѣ Пужбольскаго, который, ни съ кѣмъ не говоря, шагалъ вдоль и поперекъ столовой, въ ожиданіи запоздавшаго супа… Неудача прописными буквами начертана. была для нея на его лицѣ…
Она значительно взглянула на Іосифа Козьмича — и еле замѣтно моргнула въ сторону князя…
Онъ гнѣвнымъ движеніемъ приподнялъ въ отвѣтъ свои слонообразныя плечи… Они поняли другъ друга.
— Это очень жаль, онъ отличный человѣкъ! сказала ему уже прямо Дина… — И вы не знаете отчего?…
