Антон Чехов - Том 28. Письма 1901-1902
Екатерина Павловна, кажется, уже уехала в Москву*. Если не будет спектакля, то она увидит по крайней мере репетицию, будет иметь понятие.
Членову скажи, что я на сих днях напишу ему* непременно, обязательно. Не о чем писать, а то давно бы написал.
Письма доходят в Ялту не через 3, а через 5 дней. Это письмо, которое я посылаю 13 февр<аля>, ты получишь 17–18 февр<аля>. Вот увидишь! Стало быть, напишу тебе завтра еще одно письмишко, а затем — шабаш! Затем, немного погодя, вступаю в свои супружеские обязанности.
Когда приедешь, пожалуйста, ничего не говори мне об еде. Это скучно, особенно в Ялте. После того, как Маша уехала*, всё перевернулось и идет по-старому, как до приезда Маши, и иначе невозможно.
Читаю Тургенева. После этого писателя останется 1/8 или 1/10 из того, что он написал, все же остальное через 25–35 лет уйдет в архив. Неужели будильницкий художник Чичагов тебе когда-нибудь нравился?* Ой, ой!
Зачем, зачем Морозов Савва пускает к себе аристократов?* Ведь они наедятся, а потом, выйдя от него, хохочут над ним, как над якутом. Я бы этих скотов палкой гнал.
У меня духи есть, но мало. И одеколону мало.
Целую мою дусю, жену мою ненаглядную, и жду ее с нетерпением. Сегодня пасмурно, не тепло, скучно, и если бы не мысли о тебе, о твоем приезде, то кажется бы запил.
Ну, обнимаю немочку мою.
Твой Antoine.
Членову М. А., 13 февраля 1902*
3668. М. А. ЧЛЕНОВУ
13 февраля 1902 г. Ялта.
13 февр. 1902.
Дорогой Михаил Александрович, Вы сердитесь? Вы браните меня за то, что ничего не пишу? Право, писать решительно не о чем. Толстой, слава богу, уже выздоровел*, воспаление легких кончилось, весна, по-видимому, еще не начинается, интересных людей не видаю и ни нового, ни интересного ничего не слышу.
Будем писать о прошлом. Прежде всего, большое, сердечное Вам спасибо за письмо и за хлопоты на съезде*. Во время съезда я чувствовал себя принцем, телеграммы поднимали меня на высоту, о какой я никогда не мечтал*. Только вот одно: зачем, зачем портрет работы Браза? Ведь это плохой, это ужасный портрет, особенно на фотографии. Я снимался весной у Опитца на Петровке, он снял с меня несколько портретов, есть удачные, и во всяком случае лучше бразовского. Ах, если бы Вы знали, как Браз мучил меня, когда писал этот портрет! Писал один портрет 30 дней — не удалось; потом приехал ко мне в Ниццу, стал писать другой, писал и до обеда и после обеда, 30 дней — и вот если я стал пессимистом и пишу мрачные рассказы, то виноват в этом портрет мой.
Напишите мне, что нового в Москве, что происходит, о чем слышно, о чем мечтают. А я Вам буду отвечать, конечно, неинтересными письмами. Разве уж случится землетрясение, ну тогда другое дело, напишу Вам длинное письмо, со всеми подробностями.
Здоровье мое как будто ничего. Кровохарканья нет.
Напишите мне, что Леонид Андреев*. Правда ли, что он собирается в Крым*.
После Пасхи приеду в Москву*, хотя бы мне дали миллион. В Москве буду жить весь май.
Крепко жму Вам руку и еще раз благодарю сердечно и, верьте мне, искренно. Пишите, голубчик.
Ваш А. Чехов.
Книппер-Чеховой О. Л., 14 февраля 1902*
3669. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
14 февраля 1902 г. Ялта.
14 февр. 1902.
Оля моя милая, ты еще в Москве? Вот что я хочу преподать тебе, пупсик мой: если застанешь в Севастополе сильный ветер, если на вокзале будут говорить про бурю на море, то с вокзала поезжай прямо на почтовый двор и найми там колясочку, конечно крытую, еще лучше карету. Но это только в случае крайней необходимости; помни, что плыть теперь гораздо удобнее, чем ехать, даже и не в особенно хорошую погоду.
Сегодня был у меня д-р Щуровский. Был Горький, говорил, что «Мещане» не пойдут в Москве в этом сезоне, пойдут в Петербурге*. Была Надежда Ивановна*, смеялась над своей невесткой. Были Елпатьевский и д-р Средин. Видишь, как много гостей! Вот когда ты приедешь, так к нам будут ходить с утра до ночи.
Ну, бабуся, жду тебя в пятницу. Смотри же, не обмани! Если опоздаешь хоть на один день, то разведусь!! Будь здорова, помни обо мне.
Твой Antoine.
Мошину А. Н., 14 февраля 1902*
3670. А. Н. МОШИНУ
14 февраля 1902 г. Ялта.
14 февраля 1902
Многоуважаемый Алексей Николаевич!
Я, по получении от Вас письма, наводил справки насчет какого-нибудь доброго дела в память покойного Г. А. Мачтета* и теперь могу сообщить Вам следующее. В Ялте существует Благотворительное общество, помогающее больным, главным образом чахоточным (между прочим, оно содержит дачу «Яузлар», в которой живут небогатые больные), и вот это общество собирает капитал имени покойного Г<ригория> А<лександровича>, чтобы помогать литераторам, которые больны чахоткой и нуждаются. Пожертвования принимает Сергей Яковлевич Елпатьевский, живущий в Ялте, в собств<енном> доме. Состоит он в обществе членом правления. К нему и адресуйтесь. Благотворительное общество делает много добра.
Приношу Вам сердечную благодарность за фотографию* и за рассказ «Оценка жизни»*, который я прочел с удовольствием, и остаюсь уважающий Вас и готовый к услугам
А. Чехов.
Если понадобятся Вам еще какие-либо справки, то, пожалуйста, не стесняйтесь и пишите, я готов служить.
На конверте:
Ст. Шевцово Рязанско-Уральской ж. д.
Его высокоблагородию Алексею Николаевичу Мошину.
Чеховой М. П., 17 февраля 1902*
3671. М. П. ЧЕХОВОЙ
17 февраля 1902 г. Ялта.
Милая Маша, сегодня я получил от О. М. Соловьевой (Березиной) телеграмму из Петербурга*: «Убедительная просьба не отказать оставить для меня в Художественном театре в Петербурге на все представления третьего абонемента одно кресло четвертого ряда и шесть стульев второго яруса». Я написал об этом Вишневскому*. Справься, получил ли он мое письмо*. Если не получил, то скажи ему про Соловьеву и ее желание.
Погода у нас как будто бы и весенняя, но все-таки холодновато. Мать здоровехонька. От С. Малкиель получил книгу для детей*. Она забыла детей прислать, иначе кому же книгу ее читать. А Художеств<енный> театр напрасно не сделал пайщиками Мейерхольда и Санина*. За что их обижать? Чем они как артисты хуже других? Ведь чем больше пайщиков, тем лучше. Зачем забаллотировали Роксанову?* Надо делать пайщиками всех более или менее видных актеров, служащих с самого основания театра. Ой, боюсь, что эти баллотировки подорвут дело в самом корне. Ну, будь здорова и благополучна.
Твой Antoine.
17 февр.
На обороте:
Москва. Марии Павловне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
Книппер-Чеховой О. Л., 18 февраля 1902*
3672. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
18 февраля 1902 г. Ялта.
Возьми сколько хочешь*. Жду. Антуан.
Романову К. К., 18 февраля 1902*
3673. К. К. РОМАНОВУ
18 февраля 1902 г. Ялта. Ваше императорское высочество августейший президент!
Я имел счастье получить «Стихотворения»* и «Трагедию о Гамлете, принце датском»*, книги, которые я давно знаю и люблю и к которым питаю глубокое уважение. Позвольте мне, Ваше императорское высочество, почтительнейше просить Вас принять от меня это письмо, как выражение моей безграничной благодарности.
С чувством глубочайшего уважения имею честь пребыть Вашего императорского высочества всепреданнейший
Антон Чехов.
18 февраля 1902 г.
Ялта.
Книппер-Чеховой О. Л., 19 февраля 1902*
3674. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
19 февраля 1902 г. Ялта.
Привези сюртук.
На бланке:
М<о>скву Неглинный Дом Гонецкой Чеховой.
Миролюбову В. С., 20 февраля 1902*
