Марк Колосов - Товарищ генерал
Это мы знаем теперь, но этого не знал тогда Харитонов, и тут следует отметить искусство Сурина, который все меры принимал к тому, чтобы состав группировки противника и его действительные намерения яснее представлялись командарму.
У Сурина не только хорошо действовала войсковая разведка, большое значение придавал он агентуре. Его разведчики и особенно разведчицы проникали глубоко в тыл врага.
Сурин соединял в себе обширные знания с ясным пониманием того, какими преимуществами располагает наша разведка, пользуясь поддержкой советских людей, временно очутившихся в гитлеровской неволе.
Нередко Харитонов и Сурин разговаривали о том, как выигрывались или проигрывались сражения из-за хорошей или плохой разведки. Так возник своего рода бюллетень наиболее интересных фактов, который Сурин по указаниям Харитонова составлял и рассылал в дивизии.
В бюллетене рассказывалось о том, как в первой мировой войне немцы проиграли битву на Марне из-за того, что командующий правофланговой армией Клук пренебрег разведкой.
Русским перед первой мировой войной удалось получить план развертывания австрийской армии, но это стало известно австрийцам. План был пересоставлен. Русское командование, не зная об этом, развернуло свои войска против ранее намеченного рубежа.
В результате австрийцы нанесли русской армии мощный удар.
Во второй мировой войне японцы, собираясь напасть на американские базы в Тихом океане, передали позывные радиостанций своего флота береговым радиостанциям. Американская радиоразведка по этим позывным решила, что флот японцев находится на своих базах. А он в это время внезапно напал на Пирл-Харбор.
Чтобы замаскировать немецкий аэродром под Парижем, немцы выставили макеты самолетов, а боевые перебазировали в- другое место. Но английская разведка узнала об этом и, чтобы подчеркнуть свою осведомленность, попросила английских летчиков сбросить на этот аэродром деревянные бомбы.
Сурин доложил, что на подходе у противника отмечены подразделения итальянского фашистского корпуса и самые разнообразные части других вассалов Гитлера.
Становилось ясно, что лучшие свои дивизии Гитлер продолжает отправлять к Волге, а на Воронежском фронте собирается перейти к обороне.
Хозяйка дома, где жил Харитонов в селе Давыдовка, Евфросинья Митрофановна, была уведомлена капитаном Шпаго, что к генералу приедет гость. Харитонова она редко видела, так как с того дня, как он остановился у нее, он все время был на передовой. Изредка приезжал ночью. До самого последнего времени она не знала фамилии своего постояльца. Знала только, что он был родом из Ярославской области и любил играть на гармошке.
Предупрежденная о том, что к генералу будет гость, Евфросинья Митрофановна вымыла полы на половине своего жильца и покропила стены, чтобы в горнице был хороший дух.
Смахивая пыль с комода, она залюбовалась небольшим бронзовым бюстом Ленина. Ее четырнадцатилетний сын Вася заинтересовался балалайкой, висевшей над кроватью, и гармошкой, стоявшей на табурете.
Убрав горницу, Евфросинья Митрофановна стала готовить обед.
Она очень волновалась, так как не умела готовить городских кушаний.
Наконец меню было составлено: на первое хорошо будет борщ, на второе-жареная баранина с картофелем, на третье-компот из сушеных яблок.
Занимаясь на кухне, Евфросинья Митрофановна то и дело поглядывала в окно, не покажутся ли генерал и его гость. Васе было поручено наблюдать в огороде и, как только они покажутся, предупредить.
Вася залег в ботве, лежал долго и никак не мог взять в толк, как получилось, что он проворонил гостя. А что проворонил, сомневаться не приходилось-из раскрытых окон горницы до его слуха донеслись мужские голоса.
Сконфуженный, он возвратился на кухню.
— Эх ты, разведчик, не углядел! — корила мать. — А еще в армию просишься.
В кухню вошел невысокий стройный капитан.
— Вася, зайди к нам! — пригласил он.
Вася вошел в. горницу. Двое мужчин при его появлении прекратили разговор.
Смуглый, мускулистый, моложавый их постоялец, с рассеченной губой и шрамом вдоль щеки, был тут. Вася его видел мельком, а теперь мог рассмотреть поближе.
Он был одет в защитного цвета куртку с застежкой «молния».
Петлицы у него были тоже защитного цвета, звезды на них не вышитые, а металлические.
— Сколько тебе лет? — спросил он Васю.
— Четырнадцать!
— У меня племянник чуть помоложе тебя, — улыбнулся — генерал, — недавно прислал мне письмо. "Дядя Федя, — пишет он, — лето пришлось проводить на своем огороде, зато сейчас уничтожаем их в своем желудке!" Я так и не понял, кого он уничтожаетогород или продукцию. Далее он пишет: "Семка наш растет!"
А кто такой Семка? Может, это человечек, а может, и поросеночек. Вот и ты, наверно, так пишешь!
Вася промолчал. Хвалить себя он не считал удобным. Но, конечно, таких ошибок он не допустил бы.
— Говорят, ты на балалайке умеешь играть! — снова заговорил генерал.
— Немного умею.
— Сыграй!
Вася, присев на лавку, прошелся по струнам.
Он сыграл сначала залихватские частушки, потом вальс и, наконец, пионерскую походную песню.
— Ну вот что, Вася! Возьми себе на память эту балалайку…
Вася смущенно молчал.
— Бери, не смущайся! — приободрил генерал. — Обидишь меня, если не возьмешь!
Вася взял балалайку.
Когда командующий фронтом и- Харитонов остались одни, командующий фронтом рассказал о положении дел.
В середине декабря предстояло пресечь попытки Гитлера деблокировать окруженную нашими войсками армию Паулюса.
Эту наступательную операцию призваны были осуществить два наших фронта-Юго-Западный и Воронежский.
Командующий показал на карте направление удара, наносимого Харитоновым. От Верхнего Мамона изогнутая стрела вела к Кантемировке.
— В составе твоей армии будет столько войск, что, если сумеешь хорошо ими командовать, задачу выполнишь! — обычным ровным голосом продолжал он. — У тебя будет танковый корпус, стрелковые дивизии, отдельные стрелковые бригады, артиллерийские дивизии, кавалерийский корпус. Хватит тебе?
У Харитонова занялось дыхание.
— Ну, а теперь, — заключил гость, — разреши сообщить тебе, Федор Михайлович, что за Коротояк командование нашего фронта представило тебя к награде-ордену Кутузова первой степени, а дивизии Карапетяна присвоено наименование гвардейской. Она у тебя куда отведена?
— В Хреновский бор.
— Поедем туда вручать знамя!
— Товарищ командующий фронтом, разрешите обратиться, — проговорил Шпаго, входя в горницу. — Тут наша хозяйка Евфросинья Митрофановна обед сготовила. Нельзя ее обижать…
Командующий посмотрел на часы и покачал головой.
Шпаго, чувствуя заминку, вышел, и вскоре появилась Езфросинья Митрофановна.
— Да как же это?.. Да не пущу вас никуда!..
— Евфросинья Митрофановна! — извиняющимся тоном начал командующий фронтом. — Обещаю в следующий раз откушать все, что прикажете. А сейчас… Нам надо еще делом заняться… Мы еще обеда вашего не заработали…
— Нет уж, вы нас не обижайте… Уж теперь видно, что отобьемся… по всему чувствуется… До нас-то уже немец не дойдет!
А вы говорите-не заработали', Нет, вы у нас теперь заработали!..
— Ну, так и быть! — сдался командующий фронтом. — Расстроили вы все мои планы, Евфросинья Митрофановна.
Весть о присвоении дивизии Карапетяна почетного звания гвардейской быстро облетела все полки.
Дивизия, отведенная с Коротоякского плацдарма, расположилась в знаменитом Хреновском бору, невдалеке от Шилова леса, где двести с лишним лет назад Петр Великий заготовлял мачты для своего Азовского флота. Величественные, в несколько обхватов дубы, иссеченные грозами, встречали воинов, выдержавших не менее жестокие бури.
В лесу раздавались песни, смех, шутки. Все находились в том особом состоянии, когда каждый радуется покою, а воображение еще продолжает жить прошлым.
У одного шалаша расположилась группа разведчиков.
— Нет, что ни говори, ребята, а разведчик на войне-первый человек! приосанясь, размышляет вслух наш старый знакомый, сержант Синельников. Больше всех знаешь. Раньше всех сидишь.
В обороне припухаешь, а в разведке-веселое дело! Каждый раз новое задание. Каждую тропинку, каждый дот, каждую лощину знаешь. В обороне можно век прожить и немца не увидеть. Осколком тяжело ранят или убьют. Отвоевался. А в разведке ты живешь и жив будешь. Почему? Сплочение. Если на Алиева напали, разве я могу его оставить? Палец от руки не оторвать. Так и у нас!
— Расскажи, Алиев, за что вас командир взвода ругал.
— За что? Пошли в поиск. Честно потрудились, а не принесли данных. Он обругал. Ребята обиделись. А я им сказал: "Ребята, он нас, конечно, обидел недоверием. Думает, обманываем. Но от нас требуют данных. А их нет. Данные нужны Родине. Попросим его нас снова послать, опять пойдем, достанем "языка"!.. Пошли, достали! — рассказывает Алиев.
