Николай Лейкин - Современная язва
— Это ужасъ, что такое!
Звонокъ у наружныхъ дверей.
— Вотъ мы его сейчасъ припремъ. Это онъ, — сказалъ старикъ, потирая руки.
— Поздно, папаша. Онъ ужъ такъ втравился, что по ночамъ даже про лошадей бредитъ, высчитываетъ ставки. Онъ жену, дѣтей забылъ изъ-за проклятаго тотализатора. Съ нимъ жить, такъ мы буквально нищіе будемъ. Я хочу забрать свои вещи и переѣхать къ моей матери.
— Да что ты! Женичка, опомнись! — закричала старуха.
— Евгенія Васильевна, опомнись! Что ты говоришь! — воскликнулъ старикъ,
— Одинъ исходъ. Только у мамаши моей я кое-какъ и могу еще просуществовать на тѣ проценты, которые я получаю съ моего капитальца. Ну, у мамаши кое-что есть. Она живетъ своимъ домомъ. А съ нимъ — онъ все растратитъ.
На порогѣ стоялъ мужъ, мужчина лѣтъ подъ тридцать, въ бѣлокурыхъ усахъ, въ сѣрой пиджачной парочкѣ, съ портфелемъ подъ мышкой.
— Про меня? Про тотализаторъ?… Эхъ, старая пѣсня! Нельзя-же совсѣмъ безъ страстей жить, нельзя-же совсѣмъ ужь никакимъ спортомъ не увлекаться! Но теперь меня бьетъ неудача. Однако, не всегда-же она будетъ меня бить. Когда-нибудь да поправлюсь, — проговорилъ онъ и сталъ здороваться со стариками.
— Когда къ тебѣ придетъ удача, я съ тобой ужъ не буду жить. Я буду у моей маменьки, — твердо сказала жена и залилась слезами.
V
Домовладѣлецъ Черноусовъ, плотный мужчина съ подстриженной бородой, въ пальто нараспашку и въ драповой шапочкѣ на бекрень, ходилъ у себя по двору и принималъ отъ кладчика выставленныя ему дровяникомъ дрова для зимняго запаса. Тутъ-же былъ старшій дворникъ, то что называется мужикъ-чистякъ, въ наваченномъ пиджакѣ, столь излюбленномъ кучерами, въ сапогахъ бутылками и въ картузѣ старо-купеческаго пошиба. Дворникъ былъ съ складной саженью въ рукахъ и то и дѣло приставлялъ ее къ штабелямъ дровъ въ разныхъ мѣстахъ. Домовладѣлецъ Чернорусовъ, держа въ зубахъ потухшій окурокъ сигары, тыкалъ пальцемъ въ дрова и говорилъ:
— Вездѣ такія щели, что кулакъ пролѣзетъ. Развѣ это кладка? Такую кладку развалить слѣдуетъ и заставить вновь складывать. Смотри… Это что? — указалъ онъ кладчику.
— Позвольте-съ… Да вѣдь ужъ невозможно, чтобы плотная стѣна была, — отвѣчалъ кладчикъ.
— Что ты мнѣ зубы-то заговариваешь! Развѣ я не понимаю! Слава Богу, не первый годъ живу на свѣтѣ. Видалъ виды-то! Это не кладка… Такая кладка не бываетъ.
Кладчикъ развелъ руками въ желтыхъ кожаныхъ рукавицахъ.
— Не знаю, господинъ!.. Мы старались… Старались, чтобы вамъ угодить, — сказалъ онъ. — Что намъ хозяина-то жалѣть? Намъ лестно покупателю угодить. Покупатель на чай дастъ.
— Нѣтъ, за такую кладку даютъ по шеѣ, а не на чай… — отвѣчалъ Чернорусовъ. — Ну, да ты человѣкъ служащій… Тебя и винить нечего… Ты долженъ хозяину ворожить. А хозяинъ твой за такую кладку долженъ по меньшей мѣрѣ по двугривенному съ сажени скинуть.
— Воля ваша-съ… Это ужь вы съ нимъ и вѣдайтесь. А мы старались.
— И потомъ копаетесь… За недѣлю только шестьдесятъ саженъ выставили, а вѣдь мнѣ надо двѣсти двадцать пять, — продолжалъ Чернорусовъ.
— Лошади у насъ, ваша милость, были очень заняты. Въ казну возили, — отвѣчалъ кладчикъ. — Теперь у насъ пойдетъ все въ аккуратѣ, будьте покойны.
— Только ты знай! Больше я такой кладки не приму.
— Будьте покойны, не обидимъ. Тутъ полѣно крупное шло, бортовое, а теперь поровнѣе дрова пойдутъ и кладка плотнѣе будетъ.
— А ты чего зѣвалъ, когда дрова-то клали? — накинулся Чернорусовъ на дворника. — Ты возьми глаза-то въ зубы, да и смотри.
— Я, Помпей Яковличъ, тысячу разъ имъ говорилъ, да нешто съ ними что подѣлаешь!
Хозяинъ закурилъ окурокъ потухшей сигары и сталъ уходить со двора медленнымъ шагомъ. Дворникъ слѣдовалъ сзади.
— А что-же Нашлепкинъ изъ восьмого номера? — обратился вдругъ хозяинъ къ дворнику. — Когда-же онъ съ деньгами-то? Вѣдь ужъ пора уплатить за квартиру. Семь льготныхъ дней вчера еще прошло.
— Каждый день хожу, да что-жъ съ нимъ подѣлаешь, Помпей Яковличъ!
— И Колотырниковъ то-же самое. Исправный жилецъ и вдругъ…
— Колотырниковъ тоже проситъ подождать до понедѣльника.
— Здравствуйте! До понедѣльника! Да вѣдь это… Впрочемъ, вотъ онъ и самъ Колотырниковъ.
На дворѣ появился, выйдя изъ подъѣзда, маленькій тщедушный господинъ въ статскомъ пальто, форменной фуражкѣ и съ портфелемъ. Дворникъ вспыхнулъ и залебезилъ около хозяина.
— Не тревожьте ихъ, Помпей Яковличъ. Они ужъ и такъ въ печали. Они третьяго дня сестру схоронили. Вотъ изъ-за этого-то, надо статься, у нихъ и въ деньгахъ умаленіе, — говорилъ дворникъ.
Но Колотырниковъ самъ подошелъ къ Чернорусову.
— Добраго здоровья-съ… — заговорилъ онъ. — Книжечку все отъ васъ обратно дожидаю, книжечку.
— Какую книжечку? — удивленно спросилъ Чернорусовъ.
— А квартирную… съ вашей подписью, что деньги за квартиру получили.
— То-есть какъ это? Да вѣдь вы…
Произошла пауза.
— Что я? Я ничего… Я уплатилъ… Я послалъ къ вамъ съ дворникомъ деньги.
— Да… но за послѣдній мѣсяцъ вы еще не заплатили, — сказалъ Чернорусовъ.
— Недѣлю тому назадъ еще вашему дворнику все до копѣечки… За два дня до срока до копѣечки… Я про послѣдній-то мѣсяцъ и говорю.
— Силантій Федоровъ! Какъ-же ты мнѣ?..
Чернорусовъ вопросительно взглянулъ за дворника.
Тотъ совсѣмъ смѣшался.
— Междометіе тутъ такое маленькое вышло, Помпей Яковличъ… — пробормоталъ онъ.
— Какое междометіе! Что ты врешь! — воскликнулъ хозяинъ.
— Заплатилъ, заплатилъ — и вотъ ужъ около двухъ недѣль жду отъ васъ росписки въ полученіи денегъ, — подтвердилъ Колотыршювъ и опросилъ дворника:- Да вѣдь я-же вамъ уплатилъ, Силантій? Что-же вы ничего не скажете?
— Это точно, что дѣйствительно, а только тутъ, изволите видѣть… Я вамъ, Помпей Яковличъ, потомъ… Дозвольте мнѣ объясниться съ вами… Тутъ прямо, надо сказать, исторія… — продолжалъ бормотать дворникъ.
Хозяинъ пожималъ плечами.
— Тутъ что-то неладно… Совсѣмъ неладно… — сказалъ онъ и, обратясь къ дворнику, прибавилъ:- Пойдемъ въ дворницкую. Тамъ я разберу. Можетъ быть ты и съ жильца изъ восьмого номера давно ужъ получилъ.
Дворникъ слѣдовалъ за хозяиномъ молча. Жилецъ Колотырниковъ слѣдовалъ тоже около хозяина.
— Такъ я надѣюсь, господинъ Чернорусовъ, сегодня получить отъ васъ книжечку съ подписью, — проговорилъ онъ.
— Получите, получите, многоуважаемый, — былъ отвѣтъ. — Пока вы будете на службѣ, я даже вашей супругѣ пришлю! Я вижу, чѣмъ тутъ пахнетъ… Тутъ штуки…
Простившись съ жильцомъ, Чернорусовъ опустился въ дворницкую, которая помѣщалась въ подвалѣ. На него пахнуло запахомъ тулупа, сапогъ, деревяннаго масла изъ коптившей лампады передъ иконой. За ситцевой занавѣской въ глубинѣ комнаты пищалъ ребенокъ. У стѣны стояли два стула и сундукъ. Чернорусовъ сѣлъ на сундукъ, посмотрѣлъ на дворника и строго спросилъ его:
— Гдѣ-же деньги, которыя ты получилъ отъ Колотырникова?
— Виноватъ-съ… Весь я тутъ передъ вами и дѣлайте со мной, что хотите, но денегъ у меня всего только одиннадцать рублевъ, — отвѣчалъ дворникъ.
— Какъ одиннадцать рублевъ! Вѣдь ты получилъ…
— Все получилъ, Помпей Яковличъ… Но бѣсъ попуталъ…
— Какъ бѣсъ? Что такое?.. Потерялъ?..
— Хуже-съ… Ради самого Господа простите. Я заживу… Вычитайте у меня изъ жалованья, сколько хотите. Прямо бѣсъ.
За ситцевой занавѣской послышался женскій плачъ и причитанье. Плакала дворничиха.
— И съ жильца восьмого номера за квартиру получилъ? — допытывался хозяинъ.
— Все получилъ. Я передъ вами, какъ свѣчка передъ иконой… Но бѣсъ… прямо бѣсъ…
— Скажешь-ли ты мнѣ, куда ты дѣвалъ деньги?
Чернорусовъ топнулъ ногой. Дворникъ повалился ему въ ноги.
— Въ тотализаторъ проигралъ… Будьте отцомъ и благодѣтелемъ… Простите великодушно… Заставьте вѣчно Бога молить… — бормоталъ онъ.
Чернорусовъ изображалъ изъ себя вопросительный знакъ.
VI
Трущохинъ, осанистый мужчина съ бакенбардами въ родѣ рыбьихъ плавательныхъ перьевъ и съ крупной лысиной, подсчитывалъ у себя въ кабинетѣ довольно длинную колонку цифръ, выведенныхъ карандашомъ, потомъ бросилъ карандашъ, выскочилъ изъ-за большого письменнаго стола и изъ угла въ уголъ заходилъ по кабинету.
— Это чортъ знаетъ, что такое! Откуда я такія деньги возьму? Этотъ проклятый тотализаторъ сожралъ у меня нынѣшнимъ лѣтомъ буквально половину моего бюджета! — бормоталъ онъ, остановился, чтобы плюнуть въ плевательницу, и плюнулъ около нея. — Никогда не нужно нанимать дачу въ Лѣсномъ. Это прямо изъ-за Лѣсного… Скачки близко… тотализаторъ мозолитъ глаза — ну, вотъ и результатъ… Говорятъ, въ Лѣсномъ дешево. Да чорта-ли въ этой дешевизнѣ, если у тебя подъ бокомъ соблазнъ! Лучше жить въ самомъ дорогомъ дачномъ мѣстѣ, но подальше отъ этого дьявольскаго игорнаго гнѣзда.
