Николай Лейкин - Современная язва
Обзор книги Николай Лейкин - Современная язва
Н. А. Лейкинъ
СОВРЕМЕННАЯ ЯЗВА
I
Скрипнула калитка палисадника. Залаяла маленькая собаченка, бросившись отъ террасы. Къ террасѣ медленными шагами подошелъ рослый рыжебородый лавочникъ въ сапогахъ бураками и въ передникѣ, низъ котораго приподнятъ и заткнутъ за поясъ.
— Тише, Фиделька, тише… Не воры идутъ… — успокоивалъ онъ лающую собаченку.
— Кто тамъ? — воскликнулъ пожилой дачникъ, расположившійся завтракать на террасѣ, и выглянулъ въ садикъ изъ за парусинной драпировки.
— Мясникъ къ вашей чести, — откликнулся лавочникъ, приподнимая картузъ и надѣвая его опять.
— Что тебѣ надо? Зачѣмъ?
— Да кто за чѣмъ другимъ, а я все въ одномъ направленіи. За деньгами. Прикажите заборную книжечку погасить.
— Позволь… Но вѣдь за деньгами ходятъ перваго числа… особенно къ служащимъ людямъ, а сегодня только пятнадцатое.
— Это точно… Это дѣйствительно… — согласился мясникъ. — Но ужъ два первыхъ числа прошло, а мы отъ вашего здоровья никакого дивидента не видали.
— Не можетъ быть! — удивился дачникъ. — Развѣ тебѣ жена моя перваго іюля и перваго августа не заплатила? Я ей давалъ деньги для уплаты за мясо.
— Никакъ нѣтъ-съ… Вотъ ужъ два мѣсяца мы при пиковомъ интересѣ… Иначе никогда-бы я вашу честь не посмѣлъ… Ни за іюнь, ни за іюль… Вотъ и августъ въ половинѣ…
— Что-нибудь да не такъ… Марья Андревна! — крикнулъ дачникъ жену.
— Что тамъ? — послышался изъ комнаты голосъ.
— Поди сюда, милый другъ… Тутъ какое-то недоразумѣніе…
На террасу выглянула среднихъ лѣтъ миловидная женщина и, увидавъ мясника, смутилась. Лицо ея вспыхнуло.
— Развѣ ты не уплатила въ мясную за мясо въ іюлѣ и перваго августа? — продолжалъ дачникъ.
— Нѣтъ еще. Но вѣдь ему и не на хлѣбъ… Подождать можетъ, — пробормотала сконфуженно жена и накинулась на мясника:- Чего ты лѣзешь!.. Развѣ пропадало за нами
— Это вы точно, матушка Марья Андревна, это дѣйствительно… Но такъ какъ мы приказчики и сбираемся ѣхать въ деревню, а хозяинъ нашъ…
— Молчи! И ступай вонъ! Деньги будутъ въ свое время уплочены…
— Свое время-то, матушка-барыня, ужъ ушло — вотъ я изъ-за чего…
— Уходи, уходи! Что это за нахальство Въ домъ лѣзть за деньгами!
— Но отчего-же, Маша, ты мнѣ не сказала, что по книжкѣ не уплочено?.. — началъ мужъ.
— Пожалуйста не при людяхъ… Что это за манера! — оборвала его жена и опять сказала мяснику. — Можешь отправляться, отправляться. Деньги твои не пропадутъ.
— Да, да… Ты получишь… Уходи голубчикъ своевременно получишь… Дня черезъ три я самъ тебѣ принесу… — забормоталъ въ свою очередь мужъ.
— Хорошо-съ… Будемъ ждать… А только пожалуйста баринъ… Теперича, такъ какъ мы ѣдемъ въ деревню…
— Ладно, ладно… Будь спокоенъ.
— Прощенья просимъ-съ… Счастливо оставаться. Пріятнаго аппетита…
Мясникъ снова приподнялъ картузъ и сталъ выходить изъ садика.
Мужъ, сидѣвшій уже передъ налитой рюмкой водки и державшій въ рукѣ редиску, чтобъ закусить ею, взглянулъ на жену испытующимъ взглядомъ и изображалъ изъ себя знакъ вопросительный. Она отвернулась и смущенно проговорила:
— Не понимаю, что за манера дѣлать эти очныя ставки съ лавочниками!
— Позволь, Марья Андревна, я вовсе не дѣлалъ тебѣ очную ставку, а если человѣкъ приходитъ за деньгами, а я знаю, что деньги я уплатилъ, — сказалъ мужъ, — то само собой…
— Ну, довольно довольно! Пей водку-то! А то сидишь, какъ истуканъ, съ редиской въ рунѣ…
— Я пораженъ… Я, я… Но куда-же ты дѣла деньги, которыя я тебѣ далъ на расплату?..
Мужъ не только не выпилъ водки, но положилъ и редиску на столъ.
Жена стояла, отвернувшись отъ мужа и соображала, что ей выгоднѣе: накинуться на него и сдѣлать сцену, или оправдываться и потомъ признаться въ употребленіи денегъ на другой предметъ. Наконецъ, она забормотала:
— Куда! Куда! Деньги ему не на хлѣбъ… Ты самъ зпаешь… у насъ семейство… Варичкѣ классное платье… Петенькѣ брюки… А ты такъ мало даешь денегъ на семью…
— Я далъ тебѣ, другъ мой, семъ рублей Варичкѣ на платье…
— А много-ли это семь рублей? Семь рублей одна только матерія… Она дѣвочка большая. А портнихѣ? А… а? Наконецъ, такъ по хозяйству…
— Платье для Варички еще не готово и портнихѣ ты, стало было, еще не платила.
— А варенье я варила. Сколько я варенья наварила! Грибы мариновала. Уксусъ для грибовъ…
— Милая моя, на варенье я тебѣ отдѣльно далъ пять рублей и привезъ изъ города пудъ сахарнаго песку.
— Банки для варенья покупала… Да мало-ли еще что! У тебя два раза въ недѣлю этотъ несносный винтъ… Гости твои жрутъ какъ акулы. Нужно закуску приготовить, нужно водку проклятую…
— На водку и пиво я всякій разъ давалъ деньги отдѣльно. Банки для варенья у тебя прошлогоднія… — слышались возраженія.
— Что ты ко мнѣ, какъ судебный слѣдователь, придираешься! Ты забываешь, что я даже лососиной кормила твоихъ проклятыхъ гостей!
Пауза.
— Можетъ быть у тебя и въ мелочную лавку по книжкѣ не заплочено? — спросилъ мужъ.
— Конечно-же не заплочено, — проговорила жена, сѣла, слезливо заморгала глазами и вынула изъ кармана носовой платокъ.
— Ай-ай-ай! А вѣдь я на все это давалъ каждый мѣсяцъ деньги… — пробормоталъ мужъ, — а зеленьщику? — задалъ онъ вопросъ.
Жена виновато молчала.
— Куда-же ты дѣвала деньги, Манечка? — продолжалъ мужъ.
Жена ужъ плакала и громко сморкалась.
— Скачки проклятыя… — выговорила она наконецъ. — Съ лошадьми мошенничаютъ. Я всегда во всемъ несчастлива… А тутъ ставила на свое и Варичкино счастье…
— Стало быть, ты деньги, что я тебѣ давалъ на уплату за провизію, проигрывала? — растерянно спросилъ мужъ.
— Тотализаторъ… Проклятый тотализаторъ!.. — вырвалось у жены и она зарыдала.
II
Купецъ Семенъ Иванычъ Клубковъ вчера только вернулся съ Нижегородекой ярмарки, куда ѣздилъ недѣли на двѣ. Сегодня утромъ онъ пришелъ въ лавку, истово перекрестился на икону и спросилъ выстроившихся въ струнку за прилавками приказчиковъ:
— Ну, какъ безъ меня торговали?
Выступилъ старшій приказчикъ, среднихъ лѣта человѣкъ, брюнетъ, съ бородой травками, франтовато одѣтый въ темную пиджачную парочку, и какъ-то заикаясь отвѣтилъ:
— Лѣтнее время, само собой… Крупнаго покупателя почитай что вовсе не было… Ну, а по мелочамъ кое-что набиралось по малости… Извѣстно, ужъ лѣтомъ не завалило.
— Ну, вотъ я сейчасъ посмотрю… — проговорилъ Клубковъ. — Запись-то въ порядкѣ вели?
Встрепенулся второй приказчикъ, молодой блондинъ, въ усахъ и свѣтлосинемъ галстукѣ;
— Въ точку-съ… — откликнулся онъ. — Копѣйка въ копѣйку… И листки въ порядкѣ на шпилькѣ повѣшены. Какъ листокъ подадутъ — сейчасъ-же я вносилъ въ книгу.
— Ну, то-то…
Клубковъ сѣлъ около прилавка на стулъ, снялъ шляпу и сталъ отирать лобъ отъ пота. Блондинъ продолжалъ:
— Каждый день, передъ запоромъ лавки, итогъ подводилъ. Съ Николаемъ Захарычемъ скликнусь, у него по кассѣ вѣрно — ну, и запираемся.
Онъ кивнулъ на брюнета съ бородой травками.
— И у тебя касса въ порядкѣ? — перевелъ хозяинъ глаза на брюнета.
— Въ порядкѣ-съ… — пробормоталъ тотъ, поблѣднѣлъ и потупился.
— На текущій счетъ клалъ?
— Клалъ.
— Сколько-же на текущій счетъ положилъ?
— Тысячу сто.
— Только-то? Это за двѣ недѣли-то! Что-же, платежи были? Платежей, насколько мнѣ помнится…
— Два векселя-съ… Триста и сто восемьдесятъ.
— Такъ…. Хозяйка сказывала мнѣ, что только шестьдесятъ рублей на расходъ брала…
— Выдалъ-съ….
— Стало быть, у тебя наличными есть изрядно? — спрашивалъ хозяинъ брюнета.
— На порядкахъ-съ. Въ страховую контору платили…
— Ну, это всего сорокъ одинъ рубль съ копѣйками.
— Столяру-съ…
— Какому столяру?
— Дверь поправлялъ.
— Тысячу рублей, что-ли, отворотилъ столяру-то?
— Рубль съ четвертью.
— Вотъ дуракъ-то! Я о суммахъ спрашиваю, а онъ мнѣ: рубль съ четвертью.
Приказчикъ смѣшался.
— Тамъ рубль съ четвертью, здѣсь рубль съ четвертью — оно и наберется, — проговорилъ онъ. — Полотерамъ платили… За полуду чайника отдавали.
— Молчи… — махнулъ ему рукой хозяинъ, побарабанилъ пальцами по прилавку и сказалъ:- Хозяйка жаловалась мнѣ, что три раза она пріѣзжала въ лавку и тебя на мѣстѣ не было.
Приказчикъ вспыхнулъ.
— За получкой ходилъ. Нельзя-же безъ получки…
— За получкой рано утромъ ходятъ или вечеромъ, а это днемъ было. Съ кого получалъ-то?
— Да мало-ли съ кого… Я и не три раза отлучался. Коли приказываютъ, что зайдите, молъ, въ два часа, то обязанъ-же я за хозяйскими деньгами…
— Ну, ладно. Сдавай кассу, пока въ лавкѣ покупателей нѣтъ, — проговорилъ хозяинъ, вставая, и направился за стеклянную перегородку, за которой стояла конторка и лежали книги. Вошелъ туда приказчикъ-брюнетъ. Подошелъ къ двери перегородки и приказчикъ-блондинъ.
