Николай Лейкин - Квартирная страда
— Самъ мерзавецъ! Самъ съѣшь!
У воротъ стоялъ дворникъ безъ шапки съ заспанной рожей и съ всклокоченной головой
— Чего-жъ вы это господа, колокольчики-то рвете? Не стыдно вамъ? Колокольчикъ сейчасъ оборвали, — говорилъ онъ, почесываясь подъ мышками. — Надо чинно, благородно…
— Квартира въ пять комнатъ есть? — быстро спросилъ его полный субъектъ.
— Квартира въ пять комнатъ въ третьемъ этажѣ не сдана еще? Та, которая восемьсотъ сорокъ стоитъ? — въ свою очередь задалъ вопросъ тощій субъектъ.
— Не сдана, не сдана еще. А все-таки проволоку у колокольчика рвать не слѣдъ, — наставительно произнесъ.
— Веди меня! Показывай! — крикнулъ полный субъектъ.
— Пожалуйте, пожалуйте. Вотъ, только ключи у бабы возьму.
Оба — и тощій, и полный субъекты ринулись за дворникомъ подъ ворота. Оттуда доносились ихъ возгласы:
— Нѣтъ, я вамъ не позволю первому смотрѣть!
— Нѣтъ, ошибаетесь. Это я вамъ не позволю первому смотрѣть!
— А вотъ увидимъ чья возьметъ!
— А вотъ поглядимъ! Я себѣ на ногу никому не позволю становиться!
— И я самъ съ усамъ! Будьте покойны!
V
Къ подъѣзду многоэтажнаго каменнаго дома подъѣхала четырехмѣстная извозчичья карета, въ окнахъ которой виднѣлись кардонки со шляпами, узлы и двѣ клѣтки съ попутаемъ и канарейкой. На козлахъ, рядомъ съ кучеромъ, стояла ручная швейная машина. Читавшій на подъѣздѣ газету швейцаръ лѣниво подошелъ къ каретѣ, отворилъ дверцу и сказалъ въ карету:
— Съ пріѣздомъ честь имѣю поздравить.
— Спасибо… — откликнулся изъ кареты женскій голосъ. — Вынимайте, швейцаръ, кардонки и узлы, а то намъ не выйти.
Швейцаръ вынулъ двѣ кардонки и узелъ, и тогда показалась голова кормилицы въ кокошникѣ. На рукахъ кормилицы пищалъ ребенокъ.
— Выходи, мамка, — проговорилъ изъ-за птичьихъ клѣтокъ тотъ-же женскій голосъ. — Только осторожнѣе выходи. Не урони ребенка. Швейцаръ, помогите ей выйти.
Швейцаръ высадилъ кормилицу и принялъ двѣ клѣтки — съ канарейкой и попугаемъ. Показалась фигура молодой дамы, нарядно одѣтой. Рядомъ съ ней сидѣлъ мальчикъ лѣтъ трехъ въ пальто со свѣтлыми пуговками и въ матросской фуражкѣ, и въ рукахъ у него былъ котенокъ.
— Швейцаръ, выньте изъ кареты ребенка, пожалуйста, — продолжала дама.
Швейцаръ вынулъ ребенка, поставилъ его на тротуаръ и покосился на котенка.
Наконецъ изъ кареты вышла сама дама и за ней выскочилъ прелестный песъ сетеръ, котораго она держала на цѣпочкѣ. Швейцаръ такъ и впился глазами въ собаку.
— Мой мужъ пріѣхалъ уже со службы? — спрашивала дама швейцара. — Мы новые жильцы… Мы съ дачи…
— Понимаемъ, сударыня… Я запомнилъ вашу милость, когда квартиру сдавалъ, — отвѣтилъ швейцаръ, не спуская взора съ собаки.
— Такъ мужъ мой ужъ въ квартирѣ?
— Никакъ нѣтъ еще. Не пожаловали. А вотъ собачка-то…
— Что такое собачка? Что она сдѣлала?
— Да ничего-съ… А только…
— Ну, такъ нечего на нее и смотрѣть такими глазами. Собака, какъ собака. Снимите, пожалуйста, съ козелъ кучера швейную машинку. Только поосторожнѣе.
— Машинку снимемъ. А вотъ насчетъ собаки…
— Иди, мамка… Входи въ подъѣздъ. А тамъ, въ третій этажъ. Володенька, иди за мамкой, а я возьму клѣтку съ канареечкой, — распоряжалась дама, продолжая держать на цѣпочкѣ собаку. — Прислуга наша уже въ квартирѣ? — задала она вопросъ швейцару.
Швейцаръ снялъ швейную машинку и, продолжая смотрѣть на собаку, проговорилъ:
— Въ квартирѣ-то въ квартирѣ, и кухарка и горничная пріѣхали, но съ собачкой я не моту допустить.
— То-есть что такое? Въ чемъ дѣло? Что вы это все: собака, да собака? — недоумѣвала дама. — Дѣлайте ваше дѣло: вносите наверхъ въ квартиру наши вещи или покараульте ихъ здѣсь, а я вышлю сверху прислугу за ними. Да надо съ извозчикомъ разсчитаться. Сейчасъ, извозчикъ… Сейчасъ я вышлю… И за карету, и на чай вышлю… Пойдемъ, Трезоръ.
Дама направилась въ подъѣздъ и потянула за собой собаку, но швейцаръ ухватился за собачью цѣпочку.
— Позвольте, сударыня. У насъ съ собаками нельзя.
— Какъ, нельзя? Что это такое? Эта собака наша… Собака мужа… — удивилась дама.
— Все равно-съ… У насъ жильцы не имѣютъ права собакъ держать. Ни подъ какимъ даже видомъ… Помилуйте… домъ чистый… лѣстница помпейская… ковры… и все эдакое… — говорилъ швейцаръ.
— Что вы за вздоръ городите! Пустите мою собаку!
Дама дернула за цѣпочку и направилась въ подъѣздъ. Швейцаръ загородилъ ей дорогу.
— Не могу впустить-съ по парадной лѣстницѣ… У насъ даже жильцамъ приказано внизу калоши снимать. Хозяинъ строжайше запретилъ. У насъ даже съ кошками не дозволяется…
Дама остановилась.
— Отчего-же вы, сдавая квартиру, объ этомъ не предупредили? Если-бы да знали объ этомъ, мы и квартиру не снимали-бы… А теперь деньги за три мѣсяца впередъ заплочены.
— Не знаю-съ. У насъ объ этомъ даже въ квартирной книжкѣ обозначается.
— Въ книжкѣ? Ну, а мы никакой еще книжки не подписывали. Пустите!
— Не могу пустить, сударыня! У насъ отъ домового хозяина строжайше…
— Плевать, мнѣ на вашего хозяина. Вотъ пріѣдетъ мужъ, тогда съ нимъ и разговаривайте. А мнѣ не стоять-же здѣсь на улицѣ съ собакой!
— Въ такомъ разѣ пожалуйте по черной лѣстницѣ. А по парадной я не могу впустить.
— Меня-то? Ко мнѣ-то въ квартиру?
— Точно такъ-съ… За это я буду въ отвѣтѣ. Пожалуйте по черной лѣстницѣ.
На глазахъ дамы показались слезы.
— Ну, хорошо, — сказала она. — Я пойду по черной лѣстницѣ, но вотъ за это-то вы и будете въ большомъ отвѣтѣ, чѣмъ передъ хозяиномъ. Показывайте, гдѣ черная лѣстница.
— А вотъ во дворъ пожалуйте. И сейчасъ направо, первая лѣстница, — проговорилъ швейцаръ. — Вы, сударыня, извините, а по парадной я не имѣю права…
— И пришлите ко мнѣ сейчасъ-же управляющаго домомъ.
Дама направилась къ воротамъ, но швейцаръ ее окликалъ:
— Да вотъ управляющій… Неугодно-ли?
Передъ дамой выросла борода въ пальто и къ фуражкѣ съ кокардой. Борода приподняла фуражку.
Швейцаръ не пускаеть меня съ собакой по лѣстницѣ и говорить, что жильцамъ здѣшняго дома собакъ держать не дозволяется, — обратилась дама къ управляющему.
— Точно такъ-съ, сударыня. Ни собакъ, ни кошекъ, ни куръ… потому у насъ домъ чистый, — далъ отвѣта управляющій. — Такія ужъ правила. У насъ лѣстницы вездѣ помпей. Камины, ковры, статуи… Господинъ Пафнутинъ, жилецъ изъ пятаго номера, ужъ генералъ, а и то…
— Отчего-же вы при сдачѣ квартиры объ этихъ правилахъ не предупредили?
— Да вѣдь книжки квартирной еще не подписывали, а въ книжкахъ у насъ полностью…
— И не подпишемъ. Деньги съ насъ взяли за три мѣсяца, и мы теперь знать ничего не хотимъ. А за то, что вы меня по парадной лѣстницѣ не пускаете въ мою квартиру, вы отвѣтите. Мужъ такъ это не оставитъ.
Управляющій нѣсколько опѣшилъ.
— Вернитесь. Пожалуйте по парадной… А только съ собаками у насъ жить нельзя, — сказалъ онъ.
— Ну, это мы еще посмотримъ! — воскликнула дама, направляясь къ парадному подъѣзду.
— Такія правила-съ… — крикнулъ ей вслѣдъ управляющій. Такой уставъ-съ… А въ чужой монастырь съ своимъ уставомъ не ходятъ.
— Я въ свой монастырь иду, а не въ вашъ. Если я деньги заплатила, то это мой монастырь, — обернулась дама къ управляющему и затѣмъ вошла въ подъѣздъ.
Швейцаръ втаскивалъ за ней по лѣстницѣ швейную машину и бормоталъ:
— У насъ генеральша Мурлова ужъ какая была собачница, а побилась-побилась да и отдала собакъ. Нѣмецъ въ восьмой номеръ тоже силой въѣхалъ въ квартиру съ кошкой и собакой, а гдѣ теперь кошка, гдѣ собака? Всѣхъ дворники извели, потому — правила.
Дама молчала и не оборачивалась.
VI
Только что переѣхали съ дачи на зимнюю квартиру въ новый домъ. Комнаты маленькія. Пахнетъ краской, сыростью, стекла въ двойныхъ рамахъ запотѣли. Въ комнатахъ безпорядокъ. Въ гостиной на столѣ стоить желѣзное ведро и изъ него выглядываетъ фарфоровая лампа, обложенная сѣномъ. На стульяхъ шторы, обмотанныя шнурками. Изъ свернутаго ковра торчать зонтики, трости, складная удочка, собачій арапникъ. Посреди комнаты стоить кабинетный рояль, прикрытый двумя байковыми одѣялами. Суетится молодая хозяйка, вынимая изъ корзины посуду, и разставляетъ ее на мебель.
У наружныхъ дверей дребезжащій электрическій звонокъ. Шаговъ прислуги не слышно.
— Даша! Отворите хоть дверь-то! — кричитъ хозяйка горничной. — Вы хоть и отказались отъ мѣста, но сегодня все-таки еще должны служить.
Отвѣта никакого.
Звонокъ повторяется. Хозяйка сама идетъ отворять дверь. Показывается въ дверяхъ мужъ, среднихъ лѣтъ человѣкъ въ очкахъ, въ пальто въ шляпѣ и съ портфелемъ.
— Здравствуй. Ну, что, благополучно переѣхали? — спрашиваетъ онъ жену и чмокаетъ ее въ щеку.
