Сергей Залыгин - Клуб Вольных Долгожителей
Злы друг на друга они были чуть ли не со дня своего рождения, они вечно что-то между собой делили: мать делили, кукол делили ("Моя!" - "Нет, моя!"), позже делили обувь, поскольку размер у них был одинаков, женихов делили, а что касается жилплощади генеральского дома, так тут каждый квадратный сантиметр был спорной территорией. (Что-то вроде Чечни, кажется.)
Вот и сейчас: они не того испугались, что отец вот-вот умрет, а того, что он умирает, не подписав документов о разделе дома. В частности, тех двух комнаты и комнатушки, которые генерал считал своим личным и ничьим больше недвижимым имуществом.
- Ну, сделайте вы эти две комнаты общими, и только! - посоветовал уже слабым голосом дочерям генерал Желнин, на что они ответили:
- Что ты! Что ты! Да мы тут горло друг другу перегрызем, на общей-то жилплощади!
Нинка и Ленка были более или менее одинаковыми, но считали себя совершенно разными: Нинка была рождена, когда Желнин был солдатом (впрочем, он был в то время старшим лейтенантом), а его жена - солдаткой, Ленка же когда Желнин был полковником, а мать - полковничихой.
Кроме того, Ленка ненавидела старшую сестру за то, что та родилась девочкой, она знала, что родители ставили на мальчика, и тоже страстно хотела покровительства старшего братца, чтобы быть под его опекой; мечтала, как к брату будут приходить приятели-одноклассники, а она с ними танцевать.
Нинка же, та мечтала быть воспитательницей братика - сперва малыша, а потом более или менее взрослого молодого человека. Отсюда и взаимная неприязнь - постоянная, устойчивая. Даже и так бывало, что именно в этой неприязни заключался смысл их жизни.
Отец относился к дочерям одинаково, разницу в возрасте и ту не учитывал. Каждую неделю он заслушивал их отчеты: как идут дела в школе (позже - в институте). Если дела шли хорошо, он говорил:
- Молодец! Сознательная!
Если дела шли неважно, он спрашивал:
- Ну, подумай, где твоя сознательность?
С женой Татьяной отношения у него были ровные-ровные... (Татьяна вышла из колхозных доярок и стеснялась этого.) Только однажды Татьяна наболтала в кругу своих знакомых полковниц и генеральш чего-то лишнего, и это повлияло на карьеру генерала.
Желнин сказал ей:
- Вот что, Татьяна Григорьевна! Теперь, если кто-то из моих приятелей зайдет на чашку чая, ты нам эту первую чашечку наливаешь, а сама уходишь и больше не показываешься. Поняла?
Дом генерала Желнина был его крепостью, которую он готов был защищать уже на дальних подступах.
Был случай: генерал на улице, где-то метрах в ста впереди себя, увидел своих девочек в окружении мальчишек, которые к тому же больше, чем следовало, размахивали руками.
Недолго думая Желнин вынул из кобуры револьвер и выстрелил в воздух. Мальчишки исчезли как дым, сестренки остались стоять, как стояли, неподвижно и уже безмолвно.
Генерал не видел ничего неестественного в своем предупредительном выстреле, Ленка была в восторге, Нинка плакала:
- Что теперь в школе-то скажут? Кто со мной захочет танцевать?
Мать удивилась переживаниям дочерей:
- Но ведь он же никого не убил? И даже не поранил?
Домом для генерала Желнина всегда был не только собственно дом, но и та воинская часть, в которой он служил.
Он умел подчиняться вышестоящему начальству, но и среди тех, кто подчинялся ему, дисциплину наводил безупречную. Офицерам в своем присутствии даже спорить не разрешал: уйдите из помещения, там поспорьте, четко сформулируйте свои мысли-предложения, а потом уж приходите и толково, кратко, стоя "смирно" излагайте материал - тут он и решит, кто прав, а кто ошибается, может быть, даже ошибается глубоко.
Видимо, по причине таких порядков у генерала Желнина всегда были прохладные отношения с политотдельцами. Если бы не эта прохлада, Желнин, конечно, дослужился бы и до более высоких званий и должностей.
При всем при том среди офицеров считалось большой удачей служить под командованием Желнина, и он знал это и даже вмешивался в их судьбы:
- Раньше двадцати пяти лет не женитесь, иначе пожалеете, что мало погуляли, а когда стукнет семьдесят - бросайте курить!
- Это почему же, товарищ генерал?
- Во всяком случае, даю слово - я брошу!
И ведь бросил, а что касается выпивки, так Желнин никогда не пил больше одного стакана за вечер-ночь, даже в День Победы не перешагнул предела.
Вот и теперь Клуб для него был почти что своей воинской частью, только с другим уставом, и от этого, когда ему перевалило за восемьдесят, у него сильно потеплело на сердце: смерть должна была состояться достойной и помимо болезнетворных бактерий, которых генерал презирал.
Почему-то ему было очень приятно засыпать с вечера, даже если и не устал за день. Не сразу, но он догадался-таки: засыпая, он будто прятался от всей, сколько ее есть, жизни - прошлой, настоящей и будущей. Этакое маленькое, приятное самоубийство безо всяких последствий.
Иногда генерал Желнин стал общаться со временем, как будто это был обыкновенный собеседник - Иван Ильич, Илья Иванович и так далее: почему именно в таком-то году, спрашивал он у Времени, случилось то-то и то-то, а в другом году не случилось того, что должно было случиться обязательно?
Почему его близкий друг полковник Космач умер, не достигнув возраста отставника, а вот он, бывший генерал Желнин, пережил этот возраст чуть ли не на четверть века и жив до сих пор? Почему это некоторые супружеские пары, в том числе и его собственная дочь Елена, разводились с мужьями два раза, а ему с его старушкой и в голову такое не приходило: раз женаты значит, женаты, какие тут могут быть еще разговоры?
Или: почему в этом мире, в котором есть все, что нужно для человека, все в избытке, ежегодно от голода умирает два с половиной миллиона человек? Почему из пятнадцати миллионов гектаров суши пригодны для пашни только один и четыре десятых миллиона?
Почему только за время перестройки в России выбыло из строя 27 миллионов гектаров пахотных земель и 52 миллиона гектаров леса?
Ответы или что-то подобное ответам возникали самые нелепые, причем во сне. Но и нелепость снов только подтверждала, что сон освобождал его от места и времени происходящего и что календарь - это одно из самых вредных, если не самое вредное для всего живого, изобретений человечества, а сон освобождал все происходящее от календаря. (Дело кончилось тем, что генерал Желнин снял со стенки табельный календарь и только по радио узнавал, какой нынче день.)
Вот нам и кажется, думал генерал, что мы живем не во времени, а в понедельник или вторник, в феврале или в августе, в году таком-то. Смена времен года есть, но это никак не совпадает с тем, что не может и не должно иметь собственного происхождения, - со временем, с вечностью. По одной капле никак нельзя себе представить, что такое Мировой океан, но как раз наука и занята разработкой подобного представления. По сути дела, не только наука, но и все мы.
Прежде чем в мире стало что-то происходить, должно было быть что-то, не имеющее происхождения. Время не поддается измерению, так же как и пространство: попробуйте определить размеры мирового пространства - что это такое? Во сне не приснится, не говоря уж о действительности.
Нами, людьми, изобретен собственный, невидимый, неслышимый, необоняемый и неосязаемый, мир электричества, атома, лазера и т. д., в нем-то мы и поселились, живем и умираем, так что же можно ждать от этой иррациональной жизни? Безошибочно только одного - смерти.
Члены Клуба Вольных Долгожителей кто меньше, кто больше, но понимали это, а генерал в отставке Желнин нынче в этом ни на йоту не сомневался и с нетерпением ждал провидящих снов - стоящая штука.
А тут еще событие: убили Митюху. И мертвым Митюха попал на экран телевизора. Это было нынче запросто - и убийство, и телевизор.
Митюху привел в дом генерала Желнина его бывший сослуживец, полковник Степанков.
Привел, сказал:
- Из детдома парня выписали: дескать, все, вырос - теперь самостоятельная жизнь! А какая тут самостоятельность? Ни одежки, ни обувки, ни еды, ни жилплощади, ни специальности и ветер в голове! А голова-то нормальная, хорошая голова. Представь себе - не пьет, не курит, на игле не сидит. Его поддержать - человеком будет. И неплохим. Уж до сержанта-то, а то и до старшины дослужился бы - но? Но прихрамывает, в армию не годен. Помочь ему надо. Сам я не в силах: последнюю гимнастерку на барахолку утащил!
Митюха был парнем по природе своей добродушным, только детдом и бродяжничество вселили в него злость, зависть и чувство несправедливости всего окружающего, которое близко было генералу Желнину. Желнин даже удивился этому сходству: надо же!
Митюха говорил о себе:
- Которые люди, так им все на свете анти: у них в голове антимир! Когда погода, дак им нужна антипогода, когда человек - античеловек, когда собака - антисобака и далее, и далее так же. Не-ет, я не такой: мне много не нужно. Вот теперь бы подучиться какому-никакому, а ремеслу, вот это да! Рассказывают, в прежние времена мастера брали учеников, да и содержали их, за один с собою стол обедать сажали. Вот то был собственник так собственник! Это я понимаю. Мог и ремнем тебя отхлестать - а почему бы нет, когда для учебы? Нынче не так. Нынче он тебя в ученики возьмет, если ты ему хорошо заплатишь, по-другому - от ворот поворот, он и глядеть на тебя будет так, будто тебя перед ним нет. Нет - и все дела!
