Андрей Киселев - Повесть о Сонечке
Сонечка: (продолжает)
Вот и ходила Марьюшка - каждый день выхаживала - приказчик, наконец, терпение потерял:
Приказчик:
Да скоро ли ты, бабка, помрешь, чтоб к нам за гробом не таскаться? (через паузу) Раньше бабка, помрешь, чем гроб выдадим:
Сонечка:
И тому подобные любезности, ну, а она - твердая: (старушечьим голосом)
"Обешшано - так обешанно, я от своего не отступлюсь..."
И ходит, и ходит. И наконец, нынче приходит, есть! Да - да, по тридцатому талону карточки широкого потребления
Приказчик:
Ну, дождалась, бабка, своего счастья?
Сонечка:
И ставит ей на середину лавки - голубой
Приказчик: (издевательски)
Ну-ка, примерь, уместишься в нем со всеми своими косточками?
Сонечка:
Умещусь-то умещусь, говорю, да только не в этом
Приказчик:
Как это еще - не в энтом?
Сонечка:
Так, говорю, потому что энтот - голубой, мужеский, а я - девица, мне розовый полагается.
(слезливо) Так вы уж мне, будьте добры, розовенький - потому что голубого нам не надо нипочем
Приказчик:
Что-о, карга старая, мало ты мне крови испортила, а еще - ДЕВИЦА оказалась. В розовом нежиться желаешь! Не будет тебе, чертова бабка, розового, потому что их у нас в заводе нет.
Сонечка:
Так вы уж мне тогда, ваше степенство, беленький! - я ему, испужалась больно, как бы совсем без гробику не отпустил - Потому что, в мужеском голубом лежать для девицы - бесчестье, а я всю жизнь, от младенческих пелен до савана, честная была... Тут он на меня - ногами как затопочет:
Приказчик:
Бери, чертова девица, что дают - да проваливай, а то беду сделаю! Сейчас - Революция, великое сотрясение, мужчин от женщин не разбирают, особенно - покойников... Бери, бери, говорю, а то энтим самым предметом и угроблю!
Сонечка: (со стыдом, шепотом)
И как замахнется на меня - гробовой крышечкой-то! Стыд, срам, солдаты вокруг - гогочут, пальцами тычут... (Вздыхает, утирая воображаемую обидную слезу)
Ну, вижу, делать нечего. Взвалила я на себя свой вечный покой и пошла себе. И так мне, барышня, горько. Скоко я за ним таскалась, скоко насмешек претерпела, а придется мне упокоиться в мужеском, голубом...
(нормальным голосом)
И теперь, Марина, он у меня в комнате... Вы над дверью полку такую глубокую видели - для чемоданов?.. Так она меня прямо-таки умолила: чтоб под ногами не мешался, а главное - чтобы ей глазу не язвил, цветом.
(старушечьим голосом)
Потому что как на него взгляну, барыня, так вся и обольюсь обидой
(нормальным голосом)
Так и стоит... Я наверное, все-таки когда-нибудь к нему... Привыкну?
Музыка: (народные мотивы)
Марина:
А вот моя Сонечка, увиденная другими глазами - чужими:
Чужой:
Видел сегодня вашу Сонечку Голлидей - ехал в трамвае. Вижу, она стоит, держится за кожаную петлю, что-то читает, улыбается... И вдруг у нее на плече появляется огромная лапа, солдатская. И вы знаете, что она сделала? Не переставая читать и даже не переставая улыбаться, спокойно сняла с плеча эту лапу - как вещь.
Марина:
Это - она! А вы уверены, что это она была?
Чужой:
О, да. Я ведь много раз ходил смотреть ее в "Белых ночах". Та же самая, в белом платьице, с двумя косами...
Это было так... Прелестно... Что весь вагон рассмеялся, а один даже крикнул, браво!
Марина:
А она?
Чужой:
Ничего. И тут глаз не подняла, только может быть, улыбка стала чуть-чуть шире... Она ведь очень хорошенькая.
Марина:
Вы находите?
Чужой:
С опущенными веками, и этими косами - настоящая мадонна. У нее, вероятно, много романов?
Марина:
Нет. Она любит только детей...
Чужой:
Н-но... Это же не...
Марина: (резко, обрывая разговор)
Нет. Это мешает...
Так я охраняла Сонечку - от буржуйских лап.
(Обращаясь к зрителю)
Романы - спросите вы?.. Я никогда не знала в точности, каковы были ее отношения с мужчинами. Были ли они тем, что называют любовными связями, или иными узами... Но мечтать ли вместе, спать ли вместе - а плакать всегда в одиночку.
Стихи: (из любовной лирики Цветаевой)
Музыка: (ритмично сексуальная)
Марина:
Как это началось? Счастливым и заранее предначертанным звездами - ее приход в его приход
Сонечка:
Как, Володя, вы - зде-есь? Вы - ТОЖЕ бываете у Марины?.. Марина, я ревную. Так вы не одна сидите, когда вас нет?
Марина:
А вы, Сонечка, одна сидите, когда вас нет?
Сонечка:
Я! .. Я - дело пропащее, я со всеми сижу. Готова к кошке залезть на крышу - чтобы только не одной сидеть, не одной умереть, Марина.
Володя, а что вы здесь делаете?
Володя:
То же, что и вы, Софья Евгеньевна
Сонечка:
Значит, любите Марину... Потому что я здесь ничего другого не делаю. И вообще на свете не делаю. И делать не намерена. И не намерена, чтобы мне другие - мешали...
Володя:
Софья Евгеньевна, я могу уйти... Мне уйти, Марина Ивановна?
Марина:
Нет, Володя
Сонечка: (с вызовом к Марине)
А мне уйти?
Марина:
Нет, Сонечка...
А мне, господа, уйти?
Музыка: (из основной темы)
Сонечка:
Ну, Марина, сделаем вид, что его нет. Марина! Я к вам от Юры. Представьте себе, у него флюс... Я обожаю, когда больны. А особенно когда красивые больны - тогда они добрее... Когда леопард совсем издыхает - он страшно добрый... Ну добряк!
Володя:
Флюс - это неинтеллигентная болезнь, Софья Евгеньевна
Сонечка:
Что-о-о? Дурак!
Володя:
Ибо она от запущенного зуба, а запущенные зубы в наш век...
Сонечка:
Идите вы ко всем чертям, зубным врачам!.. Неинтеллигентная болезнь! Точно бывают - интеллигентные болезни... Болезнь - это судьба. Нужно же, чтобы человек от чего-нибудь умер, а то жил бы вечно... А ваша интеллигентность вчера началась, а завтра - кончилась, уже сегодня кончилась, потому что посмотрите, как мы все живем... Марина руками разламывает шкафы из красного дерева, чтобы сварить миску каши!.. Это интеллигентно?
Володя:
Но, Марина Ивановна и разламывая шкафы, всегда остается интеллигентным человеком
Сонечка:
Которым никогда не была. Правда, Марина?
Марина:
Никогда, даже во сне, Сонечка
Сонечка:
Я так и знала, потому что это все: и стихи, и Марина - волшебное, а не интеллигентное.
"Интеллигентный человек - Марина" - это почти такая же глупость, как сказать о ней "поэтесса"... Какая гадость! (причитает) О, как вы глупы, Володя, как глупы!.. И вообще, чего вы у Марины не видали, вы же - актер, вам в Студии нужно быть...
Я не знаю, кто вы для Марины, но... Марина меня больше любит... Правда, Марина?
Марина: (молчит, опустив глаза)
Сонечка:
... А если вас... То только из жалости, за то, что вы - мужчина бессловесное существо, неодушевленный предмет... У Марины об этом раз навсегда сказано
Прости мне эти слезы - Убожество мое и Божество
Только правда, Марина, сначала бывает Божество, а потом Убожество...
И Марина, если я попрошу, вас выгонит... А если не выгонит, то потому что она - вежливая, воспитанная, за границей воспитывалась... Но внутренне она вас уже выгнала! И убирайтесь, пожалуйста, с этого места, это - мое место!
Володя:
Сонечка, да вы сегодня - настоящий бес!
Сонечка:
А вы думали - я всегда шелковая, бархатная, шоколадная, кремовая, со всеми как с вами? Ого! Бес и есть бес! Во всяком случае - бешусь... (переход от злобы в слезы)
Володя, вы умеете заводить граммофон? Заведите что-нибудь первое попавшееся, чтобы мне самой себя не слышать...
Музыка: (шипение граммофона, потом "Ave, Maria")
Сонечка: (обмирая, на музыке)
Господи, боже мой, да ведь я это знаю... Мой папа был скрипач... Это просто рай какой-то, мы все сейчас в раю... И граммофон в раю...
Марина: (задумчиво, через паузу, на музыке)
Сколько это длилось, наши бессонные совместные ночи? По чувству вечность, но по тому же чувству - единую бессонную ночь... А граммофон пел и играл нашу молодость, нашу любовь, нашу разлуку...
Стихи: (из любовной лирики Цветаевой)
Музыка: (Ave Maria микшируется с музыкой из основной темы)
Сонечка:
Ну, Марина, нынче я укладываюсь
Марина:
Сижу на подоконнике. Зеленое кресло - пустое: Сонечка раскладывается и укладывается, переносит с места на место как кошка - котят, какие-то тряпочки, бумажечки, коробочки...
Открывает желтый сундук, помните?
Я подхожу - наконец, посмотреть приданое... Желтый сундук пуст, на дне желтого сундука только новые ослепительно-рыжие детские башмаки.
Марина: (обиженно)
Сонечка, где же приданое?
Сонечка:
Вот! Сама купила - у нас в Студии продавались по случаю, чьей-то сестры или брата. И я купила, убедив себя, что это очень практично... Потому что такие толстые... Но нет, Марина, не могу. Слишком жесткие, и опять с мордами, с наглыми мордами, новыми мордами, сияющими мордами! И на всю жизнь! До гробовой доски!.. Теперь я их продаю...
Марина:
Через несколько дней
Сонечка:
Марина! Мне сказали, это очень просто: прийти на рынок и встать, с руками оторвут. Рвать-то рвали, и очень даже с руками, но, Марина, это такая мука: такие глупые шутки и такие наглые бабы, и мрачные мужики, и сразу начинают ругать, что подметки картонные или что не кожа, а какое-то там "сырье"... Я заплакала и ушла - никогда там больше не буду продавать...
