Николай Курганов - Краткие замысловатые повести
Школьник, принеся чинить сапоги, у коих пробились запятки, говорил сапожнику: "О ты, куриозный транслатер, немалым трудом и потом в науке и искусстве такого явного совершенства в починках обветшалых калькументов достигший, приставь мне два семицыркула к моим суппедиторам".
Поп свидетельствовал мальчика в катехизисе, который отвечал ему изрядно и после спросил самого учителя: "Отче, пожалуй, истолкуй мне один вопросец!" -- "Какой?" -- "У нас есть мерин, кто его сделал?" -- "Бог". А малый: "Никак. Бог сделал его жеребцом, а мерином его мой бачко создал".
Некогда глупому дьякону случилось придти исходатайствовать себе священства; и как узнали -- неуч, спросил его епископ: "Как! ты осмелился вступить в священный чин, ведая себя столь безумна?" Он отвечал: "Богу так угодно было". А тот: "Да не ложно есть в Писании, что и в осле была ему нужда".
Понеже кофе служит главным лекарством от печали, то некая госпожа, уведомясь, что ее муж убит на войне,-- "Ах, бессчастна!" -- вскричала она,-- скоро подайте кофию",-- и тотчас стала весела.
Диоген говорил, что в рассуждении философии, политики и медицины человек есть преразумное животное в свете, но, смотря на угадчиков и толкователей, снова можно его почесть за преглупую скотину.
Сестра, журя своего брата за картежную игру, от которой он промотался: "Когда ты перестанешь играть?" -- говорила ему. "Тогда, когда перестанешь любиться",-- отвечал он. "О бессчастный! Видно, тебе играть по смерть свою".
Одноглазый, встав рано, пошел в поле и на пути встретился с горбатым, которого он, поздравя с добрым утром, промолвил, насмехаясь: "Рано ты поднялся с своею ношею".-- "Правда,-- отвечал горбатый,-- я нагрузился прежде, нежели у тебя еще одно окно было открыто".
Некто философ говаривал, что при царских дворах есть четыре добрые матери, имеющие четверых пренегодных детей, а именно: правда, рождающая ненависть; счастие -- гордость; строгость -- опасность; а любимчество рождает презрение.
Трое иезуитов утром ехали сквозь лес и, как нападши на них воры, спрашивали, кто они таковы, то один из отцов отвечал: "Мы Иисусовой компании".-- "Неправда,-- сказали воры,-- ибо у Иисуса никогда не было конницы, однако покажите ваши подорожные".-- "На что такие вопросы? Вы можете нас признать по платью",-- отвечали отцы. "Хорошо, мы знаем, что вы притворные беглецы, долой с коней, мы вам даруем жизнь, спасайтесь!"
У некоторого государя просил нищий богатого подаяния, называясь его братом. Царь же, рассмеясь, спросил его: "Как то могло статься и кто твой был отец?" -- "Адам,-- отвечал,-- он есть всем нам общий отец". Тогда царь чрез своего лакея велел ему подать одну копейку. Но нищий с досадою сказал, что это не царебратское подаяние. На сие государь отвечал: "Если я всех таковых братьев по стольку наделю, то принужден буду продать все мое владение, и того бы для большей милостыни мало стало; поди, если всякий брат твой даст тебе столько же, то ты богатее будешь меня".
Велизарий о истреблении корыстолюбия сказал, что без некорыстолюбия нет прямой добродетели и что надежнейший способ к обузданию пороков есть уменьшение надобностей и роскошества. "Я некогда,-- продолжал он,-- спросил одного пастуха, отчего собаки его так ему верны".-- "Оттого,-- отвечал он мне,-- что я-де кормлю их одним хлебом, а ежели бы кормил я их мясом, то бы они были волки".
Вор, пред судьями будучи в расспросе, стал плевать, кашлять и сморкать не переставая, тогда один из них сказал: "О, какой мерзкий!" -- "Ваша милость, я стараюсь себя очистить". Другой подхватил: "Экой ты плут!" А тот: "Нет,-- (и покашляв): -- ваше милосердие". Третий: "Каналья ты". А он: "Как ваше благоутробие сказали, так било два".
Мужик жаловался начальнику университета так: "Боярин! Меня обидели некоторые сего дому бездельники, а сказывают, что ты у них главный" и пр.
Подьячий сказал одному челобитчику: "Твой соперник дело свое перенес в другой приказ". А тот отвечал: "Пусть переносит хоть в ад; мой поверенный за деньги и туда за ним пойдет".
Госпожа хвалилась своим слугам -- я-де сверзила своего соперника. Тогда один из них молвил: "Хорошо, сударыня, а то он, свинья, взял было тя за уши".
Проповедник негде в республике ради несогласия между судьями сказал в предике: "Боже, подаждь милость твою нашим приказным, дабы они союзно висели". Но глупец, тут будучи, вскричал: "Подай, боже, и что скорее, то лучше, всех добрых людей та молитва". Тогда он: "Благочестивые слушатели! Я не в той силе говорю, как сей мужик думает, я прошу, чтоб они висели на конкорде". А тот примолвил: "Что нужды? Как ни гордо, лишь бы удавились".
Неученый молодчик, желая написать письмо к своей любовнице и не зная его сочинить, купил книгу писем и читал ее довольное письмо, кое, списав, послал к ней. Но как у ней была такая же книга и в коей она, нашед то письмо с ответом, написала своему любителю так: "Государь мой, я письмо ваше получила, и, оборотя лист, увидите ответ".
Боярыня, по пожаловании мужа ее в воеводы, в первое воскресенье, стоя в церкви, увидела (будучи сама в задумчивости), что все люди и поп, пад на колени, стали молиться о дожде, и сказала почти всем вслух: "Когда я не умру и пока мой муж будет воеводою, то всем я вам услужу".
Некий царь спросил одного мудреца, для чего философы прибегают к государям, а не видно, чтоб государи искали философов. Он на то: "Для того, что философы знают их нужду, а такие цари не признавают своего недостатка в добродетели, мудрости и в добром совете и не думают поискать тех, кто бы их мог в том поправить".
Франциск I наложил у себя некую новую подать. Тогда ему донесли как об оскорблении величества, что народ, несмотря на его особу, очень ропщет. На то он, смеясь, сказал: "Пусть они говорят, надобно им за свои деньги иметь некое утешение".
Во время обеда некто, захотя посмеяться над шутом, стоящим по другую сторону стола, спросил его: "Какая есть разность между тобою и дураком?" Шут ответствовал: "Только стол".
Женщина, не хотя терпеть подлипалу, докучающего ей о любви, отказала ему разумно так: "Когда я была ребенком, тогда повиновалась моей матери, на возрасте слушалась моего отца, а теперь покорна моему мужу. Так ежели ты от меня чего хочешь, то посоветуй с ним".
Некий шут, будучи вопрошен о числе всех глупых в городе, отвечал: "Это весьма трудно, но лучше бы меня спросили об умных, коих очень немного".
Некто пришел на исповедь и между прочими грехами покаялся, что он теперь лишь побил свою жену. Духовник спросил тому причину. Но тот сказал, я-де к сему привык, потому что мало памятен, и не могу упомнить всех грехов, а когда побью мою жену, то она мне выговорит все, что я худого в жизни сделал, и чрез то легко могу исповедаться.
Француз, захотя посмеяться русаку, приезжему в Париж, спросил: "Что такое значит парабол, фарибол и обол?" Но тот вскоре ему отвечал: "Парабол есть то, что ты не разумеешь; фарибол то, что ты говоришь, а обол -- чего ты стоишь".
Философ, будучи на море во время великого шторма с худыми людьми, призывающими тогда бога, дабы их спас от потопа, сказал им: "Молчите, чтоб он забыл, если то станется, что вы здесь".
Никакой народ не получает столько имен при крещении, как ишпанцы. Случилось одному ишпанцу, пришедшему ночью в сильный дождь, который его пробил до кожи, в корчме просить ночлега и стучаться у ворот. Тогда хозяин, встав, спросил: "Кто?" А он отвечал: "Дон Санхо Ал фоне Рамир Педро Карлос Франциск Доминик Стунига" -- и прочее. Хозяин, имея у себя только одну порожнюю постелю, отвечал грубо, что у него для такой ватаги ночлега нет, и опять лег спать, а тот глупец принужден брести далече до другой корчмы.
Некий богач, говоря о философах: "Не знаю,-- сказал,-- что их за книги и к чему годна их философия и мудрость; понеже оные люди так же часто стучатся у моих ворот, как и неученые".
Некоторый король докучал одной знатной госпоже о любви. Она ему на то разумно ответствовала: "Ваше величество! Женою вашею быть я очень бедна, а полюбовницею -- знатна".
Некий господин, в яснодневие послав своего садовника в сад на работу, захотел сам посмотреть. Вошед туда, обзирал всюду, дабы увидеть работника, и, не усмотря его нигде, пошел под деревья, где и нашел его спящего и, оного разбудя, сказал ему: "Так-то ты работаешь, бездельник? Ты не заслуживаешь дневной пищи и не достоин солнечного освещения".-- "Я то сам, сударь, признаваю и для того лежал под тенью".
Государь, смеясь одному своему вельможе, который ему служил во многих посольствах, сказал: "Ты походишь на осла". А он ему на то: "Я на кого похожу, не знаю, токмо ведаю, что я имел честь вас представлять во многих случаях".
