Сергей Каледин - Шабашка Глеба Богдышева
Юля тихо взвыл, глядя в пролет, надеясь, что сейчас Егорыч встанет и отряхнется. Егорыч лежал, не двигаясь.
-- А-а-а-а! -- тихо выл Юля, не попадая ногами в ступени лестницы.
Он подбежал к Егорычу и остановился, не зная, что делать. Потом медленно потянулся к маске, поднял ее... Глаза Егорыча были закрыты.
Юлька бросился к вагончикам... ...Егорыч лежал без сознания, целый, неободранный, только похрипывал, выдувая розовые пузыри. Кареев нагнулся к нему:
-- Бухой? -- Понюхал розовые пузыри и успокоенно распрямился.-- Бухой.
Егорыча прямо с моста увезли в больницу, и что с ним сейчас, никто не знал.
Васька заклеил' письмо, потянулся за гитарой... По пути к гитаре он встретил Юлин просительный взгляд, но сделал вид, что не заметил его, и тихонько все-таки затренькал. Тренькал он Асадова, свою музыку, которую приладил к стихам. С Асадовым у него не получалось -- буксовал на припеве и тоненьким, недотягивающим голосом снова и снова заводил припев.
Юля, вздохнув, продолжал необязательную свою работу: сортировал электроды на сухие и влажные, хотя сухих был непочатый ящик.
Билов, поплевав на пальцы, дотронулся до чайника, потом без опаски приложил к нему ладонь и поматерил электрика. Васька, соблюдая невозмутимость, снисходительно взглянул на Билова.
-- И так не кипит, да еще Асадов!.. -- забывшись, огрызнулся Билов.
-- Ты чай кипяти, понял? -- сквозь зубы процедил Васька.
-- А чего? -- со своего насеста проскрипел Глеб.-- Хороший писатель, нежный...
-- И этот туда же,-- под нос себе прошипел Билов и выстраданно поднял глаза к потолку.
-- ...А чего?.. Красиво звучит, и слова хорошие -- про девушку, чтоб не отдыхала с кем ни попадя... Человека сперва узнай поближе, а уж тогда временно... Юля вот со своей балериной отдохнул, не узнавши, -- я ему еле лекарство добыл... -- Он вдруг вспомнил, что сейчас Юлю трогать нельзя, оборвал мысль. -- А тебя, Билов, чем песня не устраивает?
-- Пошло, Глебушка.
-- Асадов ему -- пошло, а сам со своей дудкой!..-- Васька презрительно усмехнулся.
-- ...А чего "пошло"?.. Я с этим не согласен. Человек, видать, взрослый, пожилой, он вас, пацанов корыстных, поучит хоть временно, а то так дураками и подохнете. Соня твоя послушала бы чуток Асадова, -- глядишь, и рожать не намерялась.
В окошко постучали... Юля выглянул и почему-то встал.
-- Та-а-ак, балдеем?! На гитаре играем?.. -- Кареев сел на табуретку и обвел взглядом всех четверых. -- Ну вот что, дорогие москвичи... -- Он сделал передышку. -- К утру чтобы вами здесь не воняло! Вопросы?
-- Умер? -- Юля опустился на койку. Кареев посмотрел на него:
-- Живой... Пока. Михайлов -- ты? Ты с ним на мосту был?
-- Ну моли бога, чтоб жив остался! Кареев хлопнул дверью, с чайника слетела крышка.
-- Денежки тю-тю! -- Васька ладонью стукнул по гитаре. -- И отпуск полетел.
-- Чай будет кто? -- Билов поднял крышку с пола.
-- Говорил, не получится... -- лодал голос Глеб. -- И плиты кое-как поставили, и человека почти до смерти убили...
Юля выскочил из вагончика.
-- Не психуй! -- вдогонку ему крикнул Васька. -- Слушаться надо было!..
-- Что делать, Вась? -- несмело спросил Билов.
-- Откуда я знаю?! Спать. -- Васька засунул гитару в чехол. -- Свет туши.
Билов щелкнул выключателем.
-- Э-это... если не помер, мол... надо ему завтра гостинец... Смотри-ка... восемь метров... в камни... Возраст уж больно ломкий... -- тихо рассуждал в темноте Глеб.
-- Спи, Глеб. Про себя переживай.
...-- Зайти, что ль? -- сказал Васька утром, показывая на вагончик Кареева.
-- Не на-а-а-до... -- жалостно протянул Юля.
-- Он тебя что, в гости звал временно? -- поддержал Юлю Глеб.-Сваливать велел. Правильно велел. К Егорычу зайти и на дорогу -- машину ловить.
-- Зайди, Вась,-- вдруг осмелел Билов.-- Может, хоть сколько выпишет. Вдруг.
-- Не позорьтесь, пацаны корыстные,-- забубнил Глеб.-- С нас не взяли -- и слава богу!.. Это разве работа -- как мы плиты поставили?.. С весны в пазухи вода надавит, подмоет: все закладные порвет... На соплях... сварка-то...
Васька все-таки постучал в дверь. В вагончике трещал телевизор. Кареев сидел за столом спиной к экрану, курил. Напротив него -- молодая женщина с выгоревшими светлыми волосами.
-- Ну? -- полуобернувшись, буркнул Кареев.-- Чего еще? Постели сдали?
-- Сдали,-- сказал Васька.
-- Привет столице! -- Кареев, не глядя на Ваську, потряс над головой рукой.-- Все. До свидания.
-- Может, на другом участке есть работа?
-- Может, и есть,-- выпустил дым Кареев.-- Только не для вас.
-- А чего, Рафа? -- спросила женщина.-- Чего случилось?
-- Потом расскажу,-- раздраженно отмахнулся Кареев.-- Не хотел их брать -- как чувствовал... Павла знакомые...-- И, резко обернувшись, спросил: -Почему Михайлов написал, что Курнашев трезвый был? Он же бухой был?!
-- Не знаю... Говорит, трезвый...
-- Трезвый? Ну и мотайте!
-- Погоди, Раф, а может, они мне подойдут?
-- Тебе? -- Кареев пожал плечами.-- Не знаю... Тебе, может, и ничего...
-- Сколько вас? -- женщина повернулась к Ваське.
-- Четверо.
-- А проку...-- Кареев усмехнулся.-- Хотя, если свинарник...
-- Коровник,-- глядя на Ваську, поправила женщина.-- Каменщики есть?
-- Двое,-- маскируя радость, спокойно ответил Васька.
-- Пьют? -- женщина взглянула на Кареева.
-- Этот -- нет,-- Кареев отвернулся с безразличным видом.
Женщина взглянула на часы, потом -- на Ваську.
-- К двенадцати подойдете к прорабской.-- И снова обернулась к Карееву: -- Так чего я тебе?..
-- Марья Ивановна! -- крикнул внутрь дворика Глеб.--Тетя Маня!
Приземистый домик косо сидел в узком палисаднике, дувальчиком отгороженный от улицы. Перед домом пестрые куры клевали землю.
-- Нет Мани... Может, в магазине?.. Они вошли во двор. Куры прыгнули в разные стороны, взъерошив низкую пыль.
Дверь была без замка. Глеб для порядка постучал и со скрипом подал ее внутрь. В сарайчике справа завозилась свинка. Они сняли рюкзаки. Ружье Глеб поставил в угол.
-- Егорыч! Гости! Дверь в комнату была приоткрыта: в распахе виднелась часть дивана и зашевелившееся на нем красное одеяло.
-- Егорыч! Угол одеяла сполз на пол.
-- Кого?.. -- замученно донеслось с дивана. В комнате моргали кошачьи глаза -- ходики. Вплотную с диваном, возле руки Егорыча стояла табуретка, на табуретке в стакане, прикрытом блюдцем, плавали темные ягоды.
-- Егорыч, ты живой?! Как летать -- он живой, гостей встречать -нету... Хозяйка-то где? -- Глеб сел на диван в ноги к Егорычу, подобрав сползший угол одеяла. Остальные растерянно стояли.
-- ...микстурой... в лаборатории кх, кх... -- закряхтел живой Егорыч.
Егорыч был такой же, как до падения, целый с вида, только рот чуть перекошен: в несмыкающемся правом углу виднелись желтые зубы.
-- Туда, кх, давай... -- он шевельнул головой за спину,-- сесть.
Глеб бережно за плечи вытянул легкого -- даже со стороны видно: легкого -- Егорыча из-под одеяла и примял подушку ему за спину.
-- За-закурить дай... Некуреный, чего говоришь-то кх... со вчера...
Глеб вынул "Приму".
-- Полегче чего...
Юля достал с фильтром. Слабыми руками Егорыч взял длинную сигарету и неуверенно вставил в незнакомый рот.
-- Запугался? -- спросил он Юлю,--кх... скривило... вот...
-- Пройдет, Егорыч. Отпустит постепенно.-- Глеб поднес ему спичку.-- А мы тебе, это... презент несем...
-- Кого?.. Кх... -- Выплюнул Егорыч дым.
-- Гостинец, говорю... -- Глеб взял стакан с табуретки.-- В шифоньере чашки возьму, ага?
-- Бери, кх... Третий раз летаю, кх, кх... Еще жив... Странное дело! Глеб легко, как с нормальным, общался с Егорычем, будто и не он вчера уверял, что Егорыча нет уже на этом свете. Остальные неловко молчали, зажатые брезгливой жалостью.
-- А Юлька-то, кх, кх, говорю, запугался,-- Егорыч попробовал улыбнуться.-- Не боись, кх, кх...
Юля сидел бледный и глядел в пол. Глеб нашел чашки и по-хозяйски разливал водку.
-- Давай я тебя попою, Егорыч... Икрой мягкой закусай временно. Икра-то у кого? Билов, в блюдечко ее вынь...
Билов вынул из рюкзака баклажанную икру.
-- Когда в Москву-то прилетишь, Егорыч?.. В январе не приезжай, в январе я окуней буду удить на морошку... Духу набери и постепенно...-- Одной рукой Глеб поддерживал Егорыча за спину, трясущуюся от мелкого сухого кашля, другой -- помогал вялой его руке совладать со стаканом.-- О-о... Вот так... Держи ее временно. Ну, будь здоров, Егорыч! -- Глеб выпил.--Забыл! Икорки-то?..
-- Не-е, кх...-- Егорыч отвел слабую руку со стаканом в сторону.
Глеб подхватил стакан.
-- Чего врач сказал? Рентген делали?
-- Светили... донизу, кх... ребра поломаты... Врач, легкое, кх... сказал, воспаление будет...
-- Легких,-- поправил Глеб.
-- Ага,-- легкое... И после желудка, кх... желудка там, надорвалось, говорит... После желудка... Тычу туда... вроде, кх... кость лишняя. Ткни-ка...
-- Чего ее тыкать, там лишних нет. Тебе, Егорыч, надо, это... грудь обмотать, чтоб ребра состыковались...
-- Маня уж... замотала... Простыню раскурочила... Третий раз летаю, чего говоришь-то, все не до смерти, кх.... Маня под расписку из больницы вынула.
