Борис Екимов - В дороге
- Плохо, - ответил он. - И если бы я заранее знал, что так все обернется, то в это дело не полез бы. Ельцин обманул нас. На словах он за фермерство. Но что проку от его слов, если отбирают у нас шестьдесят - семьдесят процентов нами заработанного: десять процентов - за хранение, двадцать восемь процентов - всем известный коэффициент, тридцать процентов - госзаказ. И все кажется мало. Весной район-ный Совет постановил шестьдесят процентов сдирать с нас. И еле-еле отбрыкались. Да еще не до конца. А где гарантия, что завтра сельский Совет не потребует девяноста процентов? Что мы имеем от этой жизни кочевой? И от работы? В прошлом году на каждого для прожитья взяли по двадцать пять тысяч. Значит, по две тысячи в месяц. А главное - не видим определенности, перспективы. Что завтра правительству в голову придет - как угадать? Я сыновьям говорю: "Давайте быстрей рассчитываться с кредитами. Иначе завтра грянет их индексация - и мы пойдем по миру". Сидим без электричества. Линию электропередачи поставили за сутки. А подключают: три провода накинуть второй месяц. В Волгоград, в Урюпинск, в Филоново уже раз двадцать ездили. Бумаг - кипа, света нет. И так во всяких мелочах. Не работа стра-шит, а такая вот дурь. Вот почему говорю: знал бы, не полез в это дело.
Опять к В. И. Штепо вернемся, у него те же слова:
- Не пробьешь... Тонешь в пустой волоките... Колотишься как об стену...
И кто это говорит! Гришин - прошедший путь от агронома, председателя кол-хоза до секретаря обкома. Штепо - дважды Герой Труда, директор одного из луч-ших в стране совхозов. Это не просто люди. Это - "бульдозеры", "тяжелые танки", "генералы" с могучей энергией, хваткой, способностями, связями, высокими знакомствами. С именем, наконец: Штепо! Гришин! Такое имя любые двери откроет. Они жалуются. Говорят: невозможно работать. А что же делать простому Ване, Пете, вчерашнему трактористу, ныне полноправному хозяину 20 ли, 50 гектаров?
Ранним утром на Алексеевском грейдере подвез я попутчика, механизатора. Спросил о фермерстве.
- Было желание, - ответил он. - Пошел к председателю, он говорит: техники нету. Поехал в район: тоже нету. В область поехал: там нас и вовсе не знают. При-жал хвост.
Самому Гришину в свое время помогал встать на ноги глава областного агро-прома. Так-то вот...
Дождь кончился, не оправдав наших надежд. Гришин, наскоро перекусив, сел на трактор и повел его в борозду. Поехали и мы. Мимо двух взгорков, на которых белели кирпичные невеликие кучи. А должны были стоять два дома, ведь начал Гришин свое дело в 1990 году. Позади остался наполовину собранный склад-ангар. Другую половину разворовали в дороге, пока везли из областного центра.
Когда проезжали хуторской улицей мимо жилья устроенного, налаженного быта, думал я о том, что ни один человек из совхозных работников земли не взял, в новое дело не пошел. А ведь Гришин у них на виду, на пригорке. Поля его отсюда хорошо видать: зеленый подсолнушек, кукуруза, бронзовеющее поле озимой пшеницы.
Может, именно поэтому, что - на виду?
На той же волгоградской земле почти у самого Дона - поля совхоза "Мариновский". Земля здесь много хуже - песок да суглинок. Другая земля, а вот жизнь та же самая - лето, год 1992, смутное время. Июль месяц. Уборка.
Судьба совхоза "Мариновский". Организован пять лет назад на месте глухого се-ла (150 работников да фермы-развалюхи). За эти годы много построено: 60 квартир, крытые тока, картофелехранилища, дороги. Механизировали фермы, удои намного выросли, люди пришли, теперь их 350 человек. В школе было 43 ученика, сейчас 120. Думали кирпичный завод поставить, заняться шубным делом. И ведь долгов у них не было до последнего времени. А потом, как по всей стране, обвал, переход на картотеку - и теперь уже вроде и не совхоз, а что-то принадлежащее Волго-Донскому судоходному каналу. Советское хозяйство рухнуло. Что впереди? А впереди то же самое - наша жизнь.
Амплеев Виктор Николаевич, механизатор, звеньевой арендного звена, один жизненный "обвал" оставил уже позади. Родился и вырос он в далеком казахстанском совхозе. Пришлось уехать.
- Русским там жизни не будет, - говорил он. - Сейчас еще Назарбаев их дер-жит, но худшее впереди. У нас сорок семей сразу уехало. Самые крепкие специа-листы.
Два года Амплеев живет в "Мариновском", получив квартиру, устроившись. Теперь вот новое испытание. О нем разговор.
- В прошлом, девяносто первом году тоже работал в арендном звене, зарабо-тали вроде неплохо, - вспоминает Виктор Николаевич. - Но деньгами, бумажными. А зерна получили лишь три тонны. А надо больше. У меня трое детей, держу двух коров, телят, свиней, птицу. С сеном совхоз плохо помогает. И вообще в звено идут люди неохотно. Тут работа от темна до темна. На свое хозяйство времени не хватает. Выгодней работать где-нибудь с восьми до пяти. Чем получать бумажные рубли, лучше вырастить лишних свиней, бычков. Это ведь и семье прокорм и настоящие деньги.
Амплеев за весь 1991 год заработал 22 тысячи рублей. Ежедневным трудом механизатора "от темна до темна".
Мясо, говядину и свинину, в январе 1992 года на рынке в райцентре оптом ску-пала кооперация по 70 рублей за килограмм. Значит, один хороший откормленный бычок, проданный на рынке, дал бы Амплееву денег больше, чем его годовой заработок. Простая и горькая арифметика. Сразу понятно, кто умный, а кто дурак.
- О фермерстве я думал, - говорит Виктор Николаевич, - но не решился. Троих детей надо поднимать. В совхозе есть гарантия, что без заработка не оставят. А фермер... он ведь с протянутой рукой. У меня под боком сосед - взял земельный пай, завел немного скотины. Мучение, а не жизнь. Надо сено косить, а нечем. Хо-дил в совхозе выпрашивал. Пока выпрашивал, сено перестояло. Одни будылки. Надо бы с осени озимку посеять. Землицы-то немного, а трактора нет. Опять проси. Казнь господня... Глядеть на него и то мука.
Амплеев в свободные хозяева уйти не рискнул. Тем более была еще причина: он лишь недавно приехал сюда, совхоз его встретил хорошо, квартиру дал, помог обустроиться.
- Неудобно бросать совхоз... Перед директором неловко.
Тоже резон понятный, человеческий.
Амплеев остался в общем хозяйстве. Но уже сегодня, отработав полгода, не знает он, что выйдет из трудов его. Какие цены на зерно, на горючее? В колхозе "Возрождение", о котором уже шла речь, заработал опытный механизатор Клей-менов за месяц посевной... 500 рублей. Вот тебе и весенний день год кормит. Прокормит ли он семью колхозного тракториста Андрея Клейменова? Конечно, нет. Кормить будут хряк да телушка с личного подворья.
Рядом с "Мариновским", в колхозе "Россия", от Тамары Андреевны Перфи-ловой услышал я те же речи, когда о фермерстве завел разговор:
- Какое фермерство... Одна легковая машинешка во дворе, ей ума не дашь, не знаешь, как раз в неделю на базар съездить. То горючего нет, то еще чего. Муж в колхозе месяцами на ремонте стоит - нет запчастей. А если самим начать хозяй-ствовать, тогда сразу - конец.
Замечу, что не труда боится семья Перфиловых. У них три коровы, телята, козы, овцы, свиньи и птица, большой огород. К труду им не привыкать, как и другим. Но из 993 колхозников в "России" забрал земельный пай лишь один человек. Плохой он, хороший - это другой разговор. Но лишь один, а других не видно.
В "Мариновском" из 350 работников - три фермерских хозяйства. Одно из них - самое крепкое крестьянское хозяйство Юрия Геннадьевича Чичерова и Анатолия Григорьевича Ляпина. Первый - бывший главный экономист совхоза, второй опытный механизатор. Размах тут не гришинский, земли - 103 гектара, из кото-рых 60 пашни, причем 22 гектара с орошением. 47 гектаров пашни не свои, арендованные у совхоза.
Объединенное, на две семьи, хозяйство официально называется "Луч". Шутли-вая расшифровка: Ляпин у Чичерова. А если всерьез, то объединила их необходи-мость друг в друге. Чичеров с высшим экономическим образованием, работал в хозяйствах, в райкоме партии. У него и теперь осталась в лице, фигуре, повадке некая вальяжность "главного специалиста", хоть и подсушила его работа "на технике", и загар теперь не конторский. Ляпин - типичный механизатор: жилистый, дочерна загорелый, взрывной.
- Один я землю взять не мог, - признается он. - Работать - пожалуйста, день и ночь. А вот банк, кредиты, проценты - не мое. И к тому же характер шумоватый. Поэтому объединились с Чичеровым.
- Я человек сельский, - говорит Чичеров. - Работал на земле с детства. И по-тому переход из конторского кабинета в кабину трактора трудным не был. Работая в райкоме, в совхозе, я видел, куда мы идем. В прежней системе работать уже невозможно. Раньше колхозную систему держал кнут. Его убрали. Рано ли, поздно все развалится. Поэтому как только появилась возможность взять землю, я взял ее. С Ляпиным потому, что он хлебороб, специалист, без него было бы трудно.
Ляпин и Чичеров взяли землю в 1991 году и осенью сдали совхозу согласно договору 88 тонн зерна по 24 копейки за килограмм, практически ничего на этом не заработав. Себе оставили 15 тонн. Весной 1992 года продали его уже по нормальной цене, почти по 10 рублей за килограмм.
