Салам Кадыр-заде - Зимняя ночь
Достигнув определенного возраста, человек начинает тянуться к детям. Ему хочется подойти к ребенку, заговорить с ним, поиграть. Сегодня, глядя на этих шустрых малышей, Адиль впервые в жизни подумал: "Ах, если бы один из них был моим сыном! Именно сыном! Как бы я любил его!"
Он уже собирался направиться домой, как вдруг услышал звуки тары. Кто-то играл "Канарейку". Адиль оглянулся. На скамейке под деревом веселилась компания молодых людей. Адиль сел напротив. Невольно вспомнилась Джейран. Ее глаза, волосы, родинка на щеке.
"Джейран... Джейран... - зашептал он: - Ты оставила меня и уехала в Ленинград. Ничего, пусть, лишь бы ты была счастлива! Только зачем надо было вызывать меня в Баку? А раз вызвала, дождалась бы, отругала, побранила как следует, тогда уж и ехала бы".
У Адиля защемило сердце. Он встал, чтобы пойти домой. Сделав несколько шагов, он вдруг замер как вкопанный. Земля закачалась у него под ногами. Он едва не упал. Что это?.. Не может быть!..
В тени на скамейке сидела Джейран. Адиль на миг зажмурился, опять открыл глаза. Да, это она! Сидит и тоже слушает, как играют на таре. Перед ней белая детская коляска. В коляске спит младенец. "Она или нет? Конечно, это Джейран!"
- Джейран!
Забыв обо всем на свете, Адиль кинулся к девушке, хотел обнять, прижать к своей груди, поцеловать эти волосы, но... От его голоса проснулся ребенок, заулыбался, задрыгал ножками.
Как ни трудно было Халиде расставаться с Надиром, она все-таки решила съездить в Баку, проведать Джейран, которая не писала ей уже много месяцев.
Халида не сразу нашла подругу. Спасибо друзьям, они дали ей новый адрес девушки.
Джейран трудно было узнать. Она похудела, поблекла, глаза ввалились.
Когда подружки остались одни, она рассказала Халиде все без утайки, и даже то, как однажды у дома учителя Салеха столкнулась с незнакомой девушкой, которая назвалась невестой Адиля и показала медальон с его портретом.
Глаза Джейран наполнились слезами. Халиде самой хотелось плакать,
- Поэтому я и не отвечала тебе, Халида. Что я могла написать? Джейран глубоко вздохнула. - После того, как мы переехали, в новый дом, все твои письма, наверно, вернулись назад? Не так ли?
Халида задумчиво кивнула головой.
Она стала ежедневно навещать подругу, рассказывала ей всякие веселые истории, старалась развлечь, рассеять грусть, водила в кино, театр.
Зимние каникулы подошли к концу. Халида вернулась в район. И снова письма подружек, как бы обретя крылья, начали летать из деревни в город, из города в деревню.
Джейрам не могла забыть Адиля. Сидеть дома стало невыносимо тоскливо, и она пошла работать в Художественный музей. Родители видели: с дочерью происходит что-то неладное, догадывались, что тут сердечная тайна, но помочь ничем не могли.
Бежали дни...
Однажды соседи, живущие этажом выше, устроили торжество по случаю возвращения сына из армии. Семья Джейран тоже была приглашена в гости. Однако девушка не пошла. Веселая музыка, доносившаяся сверху до поздней ночи, не давала ей уснуть.
Утром, идя на работу, Джейран столкнулась на лестничной площадке с молодым парнем. Они поздоровались. Парень поднялся наверх. Джейран спустилась вниз. Через три дня они опять встретились на лестнице и опять поздоровались.
Прошла неделя. Парень поступил на работу. Теперь они виделись почти каждое утро. Ремесленное училище, куда сосед устроился преподавателем, находилось недалеко от Художественного музея. Большую часть дороги молодые люди шли вместе. Джейран не видела в этом ничего особенного. Случалось, они и с работы возвращались вместе. Девушка, как правило, молчала, говорил всегда молодой человек.
Прошло несколько месяцев.
Наконец, Джейран узнала имя парня. Оно было такое же простое и скромное, как он сам: Иса.
На лице Исы прежде всего обращали внимание черные брови и голубые, как весеннее небо, глаза. Это был широкоплечий статный юноша, всегда аккуратно выбритый, подтянутый, с гладко зачесанными назад каштановыми волосами. Характер у него был спокойный, мягкий. Держался юноша скромно. Казалось, он ни разу за всю свою жизнь не вспылил, не сказал никому грубого слова.
У Исы было среднее образование, он преподавал в ремесленном училище и учился в заочном институте.
Однажды он пришел в музей, где работала Джейран. Девушка с указкой в руках переходила от картины к картине, от барельефа к барельефу, давая посетителям объяснения. Иса, смешавшись с толпой, ходил за Джейран из зала в зал. Уходя, он молча поблагодарил ее кивком головы.
Через несколько дней Иса пришел в музей со своими учениками. Тогда-то Джейран и узнала его фамилию. Ребята обращались к нему: "Товарищ Самедов".
Перед уходом Иса подошел к Джейран:
- Извините, - сказал он, - от ребят и лично от своего имени приношу вам глубокую благодарность!
- Это моя обязанность, - улыбнулась девушка, и на щеках у нее появились ямочки. - Я только выполняю свой долг.
- Большое спасибо!
Выстроив ребят в колонну на улице, он опять вернулся в музей и подошел к Джейран.
- Еще раз прошу прощения. Я хотел спросить у вас, но...
- Что?
- Сегодня вечером ваш отец будет дома?
- Отец каждый вечер... - Джейран запнулась и покраснела.
Не сказав больше ни слова, Иса повернулся и ушел.
С того дня девушка, кажется, стала меньше грустить. В одном сердце не могут ужиться две любви. Джейран делала все, чтобы забыть Адиля. Иса, этот чистосердечный, простой парень, с которым она раньше почти не разговаривала, сейчас стал ее самым близким другом.
Вскоре сыграли свадьбу. Джейран переехала к своим новым родным. На торжестве была и Халида. Ну и плясала же она в тот вечер!
На этот раз Халида возвращалась в район вместе с родителями. Знакомым объяснили, будто старики хотят немного пожить на природе. Но это было не совсем так. Объявился парень, который добивался руки их дочери. Ни отец, ни мать не возражали. Ведь недаром говорят: "Хорош тот, кто сердцу мил". Вскоре старики опять совершили поездку в район. На этот раз они повезли с собой и приданое Халиды.
Подруги были довольны тем, как сложились их судьбы. И все-таки где-то в самой глубине души Джейран была скрыта рана, которая иногда начинала ныть.
Заживет ли эта рана когда-нибудь? Или потом будет беспокоить еще больше?
Этого Джейран не знала.
... Они долго разговаривали. Девушка рассказала и про встречу с учителем Салехом в день отъезда Адиля, и про медальон, и про Ису.
Юноша тоже ничего не утаил от Джейран.
Закончив свой печальный рассказ, он глубоко вздохнул и поднялся со скамейки:
- Что ж, ничего не поделаешь! Прошлого не вернуть... Что было - то было! Ну, до свидания, Джейран. - Адиль кусал губы, чтобы не расплакаться.
Взгляд его упал на детскую коляску.
- Мальчик, девочка? - спросил он. Джейран потупилась и еле слышно ответила;
- Мальчик...
- Похож на тебя. Копия... - Адиль на минуту задумался. - Как зовут?
Джейран молчала.
Юноша обернулся и увидел, что по ее лицу текут слезы.
- Я назвала его Адилем...
Джейран закрыла лицо руками.
ПЕРВОЕ ЧУВСТВО
Когда Рахман, прибыв на, дачу, сообщил о приезде Адиля, глаза Дилефруз засветились радостью. Что касается Лалочки, она от счастья лишилась дара речи. В тот же вечер они собрались поехать в город. Мамеда, который упал с дерева и расшиб колено, оставили на попечение соседей.
Вот уже второй день Дилефруз лезет из кожи вон, не зная, как угодить Адилю. В доме только и слышится: "Сейчас, дорогой", "Возьми, дорогой", "Пожалуйста; дорогой"... Она предупреждает каждое желание Адиля, гладит его рубашки, готовит вкусные блюда, собственноручно заваривает чай.
Заботливость жены приводила Рахмана в восторг.
- Видишь, сынок, я не обманул: Дилефруз-ханум стала совсем другой, говорил он, затащив сына в спальню. - Не то, что раньше... Она во всем раскаялась.
- Откровенно говоря, отец, я не верю в ее искренность. Мне кажется, пройдет месяц, и она станет прежней Дилефруз-ханум.
- Нет, сынок! Этому дольше не бывать. После твоего отъезда я устроил ей такую баню!.. До конца жизни не забудет! - Рахман опасливо покосился на дверь. - "Хватит, сукина дочь!" - говорю. Как она меня умоляла, просила прощения, но я не стал слушать и так намял ей бока! Она неделю валялась в постела. Теперь шелковая стала. - Увидев, что в комнату вошла жена, Рахман сразу переменил тему разговора: - Да, вот такие-то дела, сынок...
- Идите в галерею. Чего торчите в комнате? Жара-то какая...
- А ведь верно, сынок, там прохладнее... Пойдем...
Они вышли из комнаты.
Мансура еще утром вымыла в галерее пол, навела порядок. На столе красовалась ваза с черным виноградом.
- Смотри, это наш собственный... - похвастался Рахман. - Угощайся.
Они сели друг против друга. Адиль взял из вазы тугую гроздь. Немного погодя к столу подсели Дилефруз и Мансура.
- Смотри, Рахман, как Адиль поправился, - улыбнулась мачеха. - Я даже не узнала его сразу. Подумала, это кто-нибудь чужой.
