Антон Макаренко - Книга для родителей
- Лялька, что здесь происходит. Чей это мальчик?
- А кто его знает, чей он, - оглянулась Ляля. - Это Левка привел. Они мой пенал украли! Смотри, какой стоит!
Коричневые глаза Ляли вдруг улыбнулись чуть-чуть, но теперь Васю больше интересовала ориентация женщины. Наверное, это мать ляли - они сейчас будут бить его вдвоем.
- Вы здесь подрались, что ли? Лялька!
- Пускай отдает коробку! Я ему еще дам! Чего ты смотришь?
Ляля подошла ближе. Вася придвинулся ближе к столу. Глаза у Ляли стали добрее, да и слова женщины его успокаивали, но недавний опыт ещше не забылся.
- Лялька, перестань его запугивать! Какой хороший мальчик!
Ляля закричала:
- Брось, Варька, не вмешивайся! Хороший мальчик. У тебя все хорошие, добрая душа! Давай коробку, ты!
Но в этот момент подошло еще подкрепление: в тех же дверях стал невысокий мужчина и дергал узкую черную бороденку.
- Гришка! - сказала уже веселее девочка. - Смотри, она его защищает! Этот забрался в дом, куда-то девал мою коробку, а Варька его защищает!
- Ну, Варька всегда защищает, - улыбнулся мужчина. - А чей это мальчик?
- Чей ты? Как тебя зовут? - спросила с улыбкой Ляля.
Вася ясно оглядел всех. Сказал серьезно-=приветливо:
- Меня зовут Вася Назаров.
- Ах, Назаров! - вскрикнула девочка.
Она уже совсем ласково подошла к нему.
- Вася Назаров? Ну, хорошо. Так вот теперь по-хорошему обещай мне найти коробку. Понимаешь?
Вася понял мало: что значит "по-хорошему" - непонятно. Что значит "найти" - тоже непонятно.
- Ее взял Митя, - сказал он уверенно.
- Я не могу больше, - прервала женщина, которую звали Варькой, - она побила его.
- Лялька, - сказал мужчина с укором.
- Ой! Гришка! Этот тон действует мне на нервы! - она повернулась с недовольным лицом. - А ты тоже, добрая душа!
Девочка вздернула носиком в сторону Варьки и быстро вышла из комнаты.
- Иди, Вася, и ни о какой коробке не думай, - сказала Варька, - иди!
Вася посмотрел Варьке в лицо, и оно ему понравилось. Он прошел мимо ухмыляющегося Гришки и вышел на крыльцо.
Возле крыльца стоял Левик и смеялся:
- Ну что, попало тебе?
Вася улыбнулся смущенно. Он еще не совсем пришел в себя после страшных событий и не думал о них. В сущности, его интересовали только отдельные места. Коробка не выходила у него из готловы: такая хорошая была бы река! Он уже с крыльца оглядывал двор и искал глазами Митю. Кроме того, нужно было как-нибудь узнать, что это за люди Варька и Гришка. И еще один вопрос: где папа и мама Левика?
Он спустился с крыльца:
- Левик, а где твой папа?
- Папа? А разве ты не видел?
- Нет, не видел.
- А он пришел. С бородой...
- С бородой? Так это Гришка.
- Ну, Гришка, папа - все равно.
- Нет, папа - это... еще говорят: отец. А то Гришка.
- Ты думаешь, если папа, так уж и имени у него нет? Твоего папу как зовут?
- Моего? Ага, это, как мама говорит? Мама говорит "Федя".
- Ну, у тебя отец Федя, а у нас Гриша.
- Гриша? Так это твоя мама так говорит, да?
- Ой, и глупый же ты! Мама! И мама, и все. Гришка, а мама - Варька.
Вася так ничего и не понял, но расспрашивать уже не хотелось. Да и Левик побежал вверх, а Вася вспомнил, что нужно возвращаться домой.
Взобравшись на свое крыльцо и открыв дверь, он столкнулся с матерью. Она внимательно на него посмотрела и не пошла за водой, как собиралась, а возвратилась в квартиру.
- Ну, рассказывай. Чего ты сегодня не такой какой-то?
Не спеша и не волнуясь, Вася рассказал о своих приключениях. Только в одном месте ему не хватило слов, и он больше показывал и изображал в мимике:
- Она как посмотрит! Как посмотрит!
- Ну?
- А потом как ударит... Вот сюда.
- Ну, и что?
- Ха! И сюда... Потом... я пошел, а она опять. Я тоже как ударю! А потом Варька пришла.
- Какая еще Варька?
- Кто ее знает какая. В очках. И Гришка. Это у них так называется, как ты папу называешь, Федя, так и они: Гришка и Варька. А Варька сказала: хороший мальчик, иди.
- Дела у тебя, Васенька, серьезные.
- Серьезные дела, - подтвердил вася, мотнул головой перед матерью и улыбнулся.
Отец сказал:
- Так! Видишь, как Волгу строить! Что же ты дальше будешь делать?
Вася сидел на своем коврике возле игрушек и думал. Он понимал, что отец хитрит, не хочет помогать ему в его сложнейшей жизни. Но отец был для Васи образцом знания и мудрости, и Вася хотел знать его мнение:
- А почему ты не говоришь? Я еще маленький!
- Ты маленький, однако, ты не спрашивал меня, когда пошел меняться? Не спрашивал.
- Левик говорит: давай меняться. Я посмотрел, а там коробка.
- Дальше смотри: поменялся ты, а где твоя коробка? Где?
Вася засмеялся иронически над самим собою и развел руками.
- Коробки нету... Митя... спер.
- Что это за слово "спер"? По-русски говорят: украл.
- А это по-какому?
- А черт его знает, по-какому. Это так воры говорят.
- И Левик тоже так говорит.
- А ты на Левика не смотри. А сестра у него в художественном техникуме учится, так у нее эта коробка для кисточек. Видишь, какая история? А сестра тебя отколошматила, и правильно...
- Это виноват Левик и Митя.
- Нет, друг, виноват один мальчик: Вася Назаров.
- Ха! - засмеялся Вася. - Папа, ты неправильно говоришь, я вовсе не виноватый.
- Вася поверил Левику, человеку незнакомому, новому, чужому. Вася ничего не думал, развесил уши, коробку взял, да и второй раз уши развесил и рот открыл, как ворона на крыше. А тут еще Митя Кандыбин подвернулся. И коробки нету, и Васю побили. Кто виноват, спрашивается?
По мере того, как отец говорил, Вася краснел все больше и больше и все больше понимал, что виноват он. В этом его больше всего убеждали даже не слова, а тот тон, которым они произносились. Вася ощущал, что отец им действительно недоволен, а значит, виноват действительно Вася. Кроме того и слова кое-что значили. В семье Назаровых часто употреблялось выражение "развесить уши". Еще недавно отец рассказывал, как на заводе инструктор группы токарных, отец Мити Кандыбина, "развесил уши" и как по этой причине "запороли" сто тридцать деталей! Вася сейчас слово в слово вспомнил этот отцовский рассказ.
Он отвернулся, еще больше покраснел, потом несмело глянул на отца и улыбнулся слабо, грустно и смущенно. Отец сидел на стуле, поставил локти на колени и смеялся, глядя на Васю. Сейчас он показался Васе особенно родным и милым - так мягко шевелились его нежные усы и так ласково смотрели глаза.
Вася так ничего и не сказал. Он вдруг вспомнил, что маленькие гвоздики, подаренные отцом для постройки моста, некуда сложить. Они лежат просто на сукне неприятной бесформенной кучкой. Опершись на локоть, Вася рассмотрел хорошо эту кучку и сказал:
- А гвоздики некуда девать... Мама обещала коробочку... и забыла... потом...
- Идем, дам тебе коробочку, - сказала мать.
Вася побежал за матерью, а когда возвратился, отец уже сидел в спальне, читал газету и громко смеялся:
- Маруся, иди посмотри, какой Муссолини перевязанный, бедный! Это после Гвадалахары его перевязали...
Вася уже не раз слышал это странное, длинное слово "Муссолини" и понимал только, что это что-то плохое и отцу не нравится. Но тут он вспомнил Митю Кандыбина. И нужно эту коробочку у него взять.
После завтрака Вася поспешил на двор. Был выходной день. Отец с матерью собрались за покупками в город, Вася любил ходить с ними, но сегодня не пошел. Они взяли с собой на руки наташу, а Васе отец сказал:
- У тебя здесь дела?
Вася ничего не ответил, так как в словах отца услышал намек, - значит, он все и так знает. Кроме того, на душе у Васи было нехорошо - у него не было точного плана действий. Вышли из квартиры все вместе. У ворот отец отдал Васе ключ от квартиры.
- Ты погуляй. И ключ не потеряй, и не меняйся ни с кем.
Вася выслушал это распоряжение серьезно, даже не покраснел, потому что ключ в самом деле вещь серьезная и меняться им нельзя.
Ворзвратившись на двор, Вася увидел много мальчиков. Затевалась серьезная война на "кучугурах". Об этой войне давно уже были разговоры, она висела в воздухе. Кажется, сегодня должна разразиться военная гроза.
Вася несколько раз бывал на "кучугурах" с отцом, но всех тайн этой чудесной местности еще не знал.
"Кучугуры" представляли обширную незастроенную и не тронутую человеком территорию, которая тянулась, начиная от последних домов города, куда-то далеко, километра на три, а вправо и влево даже больше. Вся эта местность состояла из многих песчаных холмов, довольно высоких, имеющих иногда форму настоящих горных цепей. Кое-где они заросли лозой, иногда расползались по ним сухая приземистая травка. В центре "кучугур" помещалась настоящая гора, которую ребята называли "Мухиной горой", потому что на этой горе человек казался таким маленьким, как муха. Мухина гора только издали казалась монументальным целым, на деле же в ней было несколько вершин, крутых склонов, подернутых песчаной рябью. Под ними располагались пропасти и ущелья, заросшие кустарником. Вокруг Мухиной горы, сколько видит глаз, до самой деревни Корчаги, чуть заметной на ярко-зеленом фоне, разбросаны были горы поменьше, снабженные такими же пропастями и ущельями.
