Лев Толстой - ПСС. Том 27. Произведения, 1889-1890 гг.
2-й мужик.
Как же, мяту сей, вишь. Ты попытай-ка, горбом поворочай, — запросишь мяты, небось… Ну, благодарим покорно!.. А что ж, умница, где нам лечь тут?
Кухарка.
Ложитесь — на печку один, а то по лавкам.
3-й мужик.
Спаси Христос. (Молится Богу.)
1-й мужик.
Кабы Бог дал свершения дела. (Ложится.) Завтра после обеда на машину бы закатились, во вторник и дома бы.
2-й мужик.
Свет-то тушить будете?
Кухарка.
Где тушить! Всё прибегать будут: то того, то другого… Да вы ложитесь, я заверну.
2-й мужик.
На малой земле как проживешь? Я нынче ведь с Рожества хлеб покупаю. И солома овсяная дошла. А то закатил бы четыре десятинки, Семку бы домой взял.
1-й мужик.
Твое дело семейное. Без нужды! Землю уберешь, только подавай. Только бы свершилось дело.
3-й мужик.
Царицу Небесную просить надо. Авось смилосердуется.
ЯВЛЕНИЕ 17-е
Тишина, вздохи. Потом слышны топот шагов, шум голосов, двери растворяются настежь и стремительно вваливаются: Гросман с завязанными глазами, держащий за руку Сахатова, Профессор и Доктор, Толстая барыня и Леонид Федорович, Бетси и Петрищев, Василий Леонидыч и Марья Константиновна, Барыня и Баронесса, Федор Иваныч и Таня. Три Мужика, Кухарка и Старый повар (невидим).
(Мужики вскакивают. Гросман входит быстрыми шагами, потом останавливается.)
Толстая барыня.
Вы не заботьтесь: я слежу, я взялась следить и строго исполняю свою обязанность. Сергей Иваныч, вы не ведете?
Сахатов.
Да нет же.
Толстая барыня.
Вы не ведите, но и не противьтесь. (К Леониду Федоровичу.) Я знаю эти опыты. Я сама их делала. Я, бывало, чувствую истечение, и как только почувствую…
Леонид Федорович.
Позвольте попросить соблюдать тишину.
Толстая барыня.
Ах, я это очень понимаю! Я это на себе испытала. Как только внимание развлеклось, я уж не могу…
Леонид Федорович.
Шш…
(Ходят, ищут около 1-го и 2-го мужика и подходят к 3-му. Гросман спотыкается на скамейку.)
Баронесса.
Mais dites moi, on le paye?[10]
Барыня.
Je ne saurais vous dire.[11]
Баронесса.
Mais c’est un monsieur?[12]
Барыня.
Oh! oui.[13]
Баронесса.
Ça tient du miraculeux. N’est-ce pas? Comment est-ce qu’il trouve?[14]
Барыня.
Je ne saurais vous dire. Mon mari vous l’expliquera.[15] (Увидав Мужиков, оглядывается и видит Кухарку.) Pardon… Это что?
(Баронесса подходит к группе.)
Барыня (Кухарке).
Кто пустил мужиков?
Кухарка.
Яков привел.
Барыня.
Якову кто приказал?
Кухарка.
Не могу знать. Федор Иваныч их видели.
Барыня.
Леонид!
(Леонид Федорович не слышит, занят отыскиванием и шикает.)
Барыня.
Федор Иваныч! это что значит? Разве вы не видали, что я дезинфицировала всю переднюю, а теперь вы мне всю кухню заразили, черный хлеб, квас…
Федор Иваныч.
Я полагал, что здесь не опасно; а люди по делу. Итти им далеко, а из своей деревни.
Барыня.
В том-то и дело, что из Курской деревни, где, как мухи, мрут от дифтерита. А главное — я приказывала, чтоб их не было в доме!.. Приказывала я или нет? (Подходит к кучке, собравшейся около Мужиков.) Осторожнее! Не дотрогивайтесь до них: они все в дифтеритной заразе!
(Никто ее не слушает; она с достоинством отходит и неподвижно стоит, дожидаясь.)
Петрищев (сопит громко носом).
Дифтеритная — не знаю, а некоторая другая зараза в воздухе есть. Вы слышите?
Бетси.
Полноте врать! Вово, в какой сумке?
Василий Леонидыч.
В той, той! Подходит, подходит.
Петрищев.
Что это тут, диху или дỳхи?
Бетси.
Вот когда ваши папироски кстати. Курите, курите, ближе ко мне.
(Петрищев нагибается и окуривает.)
Василий Леонидыч.
Добирается, я вам скажу. А, что?
Гросман (с беспокойством шарит около 3-го мужика).
Здесь, здесь. Я чувствую, что здесь.
Толстая барыня.
Истечение чувствуете?
(Гросман нагибается к сумочке и достает ложку.)
Все.
Браво! (Общий восторг.)
Василий Леонидыч.
А? так вот где наша ложечка нашлась! (На Мужика.) Так ты так-то?
3-й мужик.
Чего так-то? Не брал я твоей ложечки. И что путает? Не брал я, и не брал, и душа моя не знает. А вольно ему! Я видел, он приходил не за добрым. Кошель, говорит, давай. А я не брал, вот-те Христос, не брал.
(Молодежь обступает и смеется.)
Леонид Федорович (сердито на сына).
Вечно глупости! (3-му мужику.) Да не беспокойся, дружок! Мы знаем, что ты не брал; это опыт был.
Гроссман (снимает повязку и делает вид, как бы очнулся).
Воды, если можно… позвольте. (Все хлопочут около него.)
Василий Леонидыч.
Пойдемте отсюда в кучерскую. Я вам покажу, какой кобель один там у меня. Epâtant![16] А, что?
Бетси.
И какое слово гадкое. Разве нельзя сказать: собака?
Василий Леонидыч.
Нельзя. Ведь нельзя про тебя сказать: какая Бетси человек épâtant? Надо сказать: девица; так и это. А, что? Марья Константиновна, правда? Хорошо? (Хохочет.)
Марья Константиновна.
Ну, пойдем.
(Марья Константиновна, Бетси, Петрищев и Василий Леонидыч уходят.)
ЯВЛЕНИЕ 18-е
Те же, без Бетси, Марьи Константиновны, Петрищева и Василия Леонидыча.
Толстая барыня (Гросману).
Что? Как? Отдохнули? (Гросман не отвечает. К Сахатову.) Вы, Сергей Иванович, чувствовали истечение?
Сахатов.
Я ничего не чувствовал. Да, прекрасно, прекрасно. Вполне удачно.
Баронесса.
Admirable! Ça ne le fait pas souffrir?[17]
Леонид Федорович.
Pas le moins du monde.[18]
Профессор (Гросману).
Позвольте вас попросить. (Подает термометр.) При начале опыта было 37 и 2. (Доктору.) Так, кажется? Да будьте добры, пульс проверьте. Трата неизбежна.
Доктор (Гросману).
Ну-ка, господин, позвольте ваш пульс. Проверим, проверим. (Вынимает часы и держит его за руку.)
Толстая барыня (к Гросману).
Позвольте. Но ведь то состояние, в котором вы находились, нельзя назвать сном?
Гросман (устало).
Тот же гипноз.
Сахатов.
Стало быть, надо понимать так, что вы сами гипнотизировали себя?
Гросман.
А отчего же нет? Гипноз может наступить не только при ассоциации, при звуке тамтам, например, как у Шаркò, но и при одном вступлении в гипногенную зону.
Сахатов.
Это так, положим, но всё-таки желательно точнее определить, что такое гипноз?
Профессор.
Гипноз есть явление превращения одной энергии в другую.
Гросман.
Шаркò не так определяет.
Сахатов.
Позвольте, позвольте. Таково ваше определение, но Либò мне сам говорил…
Доктор (оставляя пульс).
А, хорошо, хорошо, только температуру теперь.
Толстая барыня (вмешиваясь).
Нет, позвольте! Я согласна с Алексеем Владимировичем. И вот вам лучше всех доказательств. Когда я после своей болезни лежала без чувств, то на меня нашла потребность говорить. Я вообще молчалива, но тут явилась потребность говорить, говорить, и мне говорили, что я так говорила, что все удивлялись. (К Сахатову.) Впрочем, я вас перебила, кажется?
Сахатов (достойно).
Нисколько. Сделайте одолжение.
Доктор.
Пульс 82, температура повысилась на 0,3.
Профессор.
Ну, вот вам и доказательство! Так и должно было быть. (Вынимает записную книжку и записывает.) 82, так? И 37 и 5? Как только вызван гипноз, так непременно усиленная деятельность сердца.
Доктор.
Я, как врач, могу засвидетельствовать то, что ваше предсказание вполне подтвердилось.
