Даниил Салва - Стена моего путешествия
Но помню хорошо: после её звонка, прежде чем положить труб- ку, несмотря на обветренные губы, я поцеловал телефон".
Джек припарковал машину на стоянке для гостей, метров за сто до тюрьмы. (Гостей тюрьмы. Хм.) "И вечный бой", - подумалось ему. От двухсот граммов водки приятно грело внутри.
По дороге к тюремным воротам повстречал женщину. Запла- канные глаза. Шла, вся скорчившись. Чудилось, вот-вот упадёт. Но она шла; метров за триста находилась трамвайная остановка. Затем мимо него прошли два здоровых молодца. Каждый строго смотрит перед собой. Казалось, ничто не может остановить движения их плеч. И ещё казалось, не остаётся воздуха за ними, как два бульдозера, шли эти громилы. Джек представил того - треть- его, - которого они навещали. Такого же огромного, с мощной мышцей, которая через голову соединяет плечи... Мускулистое плечо, мускулистое предплечье, мускулистая отрыжка. Да бес с ними.
В воротах он представил свои документы, его попросили подо
198
ждать. Прекрасный пейзаж. Минут через десять впустили во внутренний двор. К нему приблизился солдат.
- Рядовой (такой-то). Буду Вас сопровождать.
- Ранинг Джек, Электрическая Компания. Буду давать вам электричество, улыбнувшись, в тон ему ответил Джек, - где у вас тут колесо крутить надо?
Солдат не изменился в лице.
- Ну, веди к начальнику, что ли, - бросил Джек.
Алкоголь бесследно растворялся в желудке, оставляя место лишь унынию. Он шёл за служивым. Серые склады проносились, вышки с пулемётами, засмоленная кухня, вонючая мастерская. Полуразобранный мотор на земле. Разлитое машинное масло. Ко- лючая проволока. Отовсюду веет животными отходами. "Сейчас бы ещё сто грамм да рёбрышек жирных, - подумал он. - Сучья жизнь".
Солдат постучал в кабинет, затем раскрыл её перед Джеком. Пропустил по приказу в палаты по приказу.
Навстречу вышел оплывший мужчина, большого роста и с ог- ромными мешками под глазами.
Директор Авгиевых конюшен. "Поддаёт наверняка".
Хряк.
- Я представитель Государственной Комп...
-Знаю, знаю, - перебил его громила, - мне звонили.
Ему звонили. Это повод перебивать. Хряк.
- Я начальник тюрьмы, подполковник (такой-то). Садитесь.
- Благодарю Вас, господин майор.
- Подполковник, - поправил. Брови поднял.
- Простите.
Мистер Бидл, Ридл, Тидл, Фидл.
После того, как некоторые формальности были улажены, на- чальник сказал:
- Вас отведут в комнату для свиданий. У нас ремонт: придётся пройти через северное крыло. Прошу Вас, ни с кем не разговари- вайте и никому не отвечайте. Свидание - десять минут. Строго, но ничего не поделаешь. Тюрьма. Если сами подсядете случайно, поймёте: вынужденные меры.
- Я пока не собирался как-то, господин сержант.
199
- Подполковник, - совершенно не мигая, вновь поправил его начальник. - И потом, - этот исполин слегка качнулся к нему. -Любой может подсесть. Уж поверьте моему опыту, - оскалился, - здесь такое встретишь. - И тычя в себя пальцем, нашёл умест- ным добавить. - Дока!
Надо повысить его в звании.
- Вам виднее, господин полковник.
- Вы хотите комнату свиданий с разделительной решёткой или...
- С решёткой, - перебил его Джек. Вояка радостно закивал. "Ну его к лешему". Резко поднялся.
- Прощайте, господин начальник государственной тюрьмы.
- До свидания, - искренне улыбнулся тот.
"Добрый малый, - подумал Джек, выходя из кабинета. - Сви- нопас!"
И снова потянулись решётки, остановки, отпирания засовов, два метра вперёд, остановки, запирания засовов, ожидания в пе- реходах, лязганье замков.
Когда остановились в очередной раз - напротив камеры номер 15 Б - между ним и заключённым была только решётка, - Джек заглянул внутрь. Ужасный вид. Клоака. Общий толчок в углу. Биде с подогревом отсутствует напрочь.
К решётке с обратной стороны приблизился смуглый паренёк со всеми приметами дебила на лице, губы не смыкались, навер- ное, с рождения. Он положил руки на решётку. До него было метра два, но Джеку стало не по себе. Ни о чём не думал в этот момент, хотелось уйти. Чуть погодя заключённый примерно по кисть вытащил правую руку за решётку. Джек стоял и тупо гля- дел на это зрелище. Приятного в ситуации было мало. "Где же этот нед--й солдат?" подумал он. Паренёк продолжал смотреть на него в упор; Джек почувствовал полное своё бессилие. Здесь, в этом другом мире, таком далёком от мира маленького кафе на берегу, от того счастливого папашки с детьми, от Стемого, Вик- тора, Владимира Боголаева, Вики, лежащего перед своим телеви- зором Макса, от джазовой студии. "Уволюсь к чертям, - про- неслось в голове. - На завод пойду инженером. Имел я вас всех, сеятели духовной инфлюэнцы! Уйду". Он по-прежнему не мог
200
оторвать взгляда от смуглого паренька, который вдруг тихо про- говорил стишок, что-то вроде детской:
Спит красавица в гробу.
Я подкрался и е-у.
Нравится, не нравится
Спи, моя красавица.
И он тихо, судорожно засмеялся. В этот момент дубинка заг- ремела по решётке; подошёл солдат. Ну наконец-то. Кесарю - богово.
Заключённый отскочил, злобно глядя на обоих.
Джека ввели в комнату. Закрыли за ним дверь. Джек быстро обернулся солдат зашёл вместе с ним. Выпустил воздух; одно- му было бы совсем мерзко. Даже через разделительную решётку.
Четвёртая стена - решёточная - была общей со смежной комна- той. В неё ввели клиента Государственной Электрической Ком- пании. Лениво плюхнулся на стул перед Джеком.
- Господин Ранинг, - представился, - Электрическая Компания.
- Насрать, - окрысился. - Что надо?
Джеку совсем не хотелось шутить. Единственным желанием было поскорее выбраться из этого злого мира, где всё решает дубинка солдата без фамилии или нож заключённого и напрочь отсутствует время. На Джека смотрело лицо зверя, урода. Неваж- ны уже причины, приведшие этого красавца за решётку, следствие... вот оно - следствие. И ни одна проанализированная и разобранная по косточкам причина, почти наверняка, ничего поправить не сможет. Он отсидит и отправится воспитывать своих детей. Боже ты мой, какое чудо! А сколько там ещё таких же, не получивших до сих пор своего порядкового номера. Припомнилось миллеровское "дайте мне пулемёт, и я сделаю улицу чистой". Хорошая мысль; плевать, где он нашёл её. С кишечника своего переписал, какая разница?!
- Дело в том, что через участок земли, принадлежащий Вам...
Джек объяснил в двух словах суть дела.
- Ты русский? - неожиданно прервал его заключённый.
- А что, акцент?
201
- Да.
- Я - русский.
- Не люблю русских, - сказал зэк.
- Мы сами себя не любим, - ответил Джек.
- Не понял?..
Даже такого дегеря можно зацепить. Он его почему-то уже не боялся. Ко всему можно привыкнуть. Хотя, конечно, лучше его зацепить по морде. С разворота. Костяшками пальцев по перено- сице, по почкам, по коленной чашечке. Без красивых слов. По слабым местам. С каждым надо говорить на его языке, учил в детстве отец. Главное, не дать ему подняться. Бить и бить. На- верное, я бы с ним справился.
Джек без удовольствия смотрел на него. Страх исчез совсем.
Солдат не слушал, о чём они говорят. Железные решётки. Ка- менные стены. Конвоир; нет, пусть всё-таки стоит. Закон. Про- сить разрешение у человека, который увидит свой дом через сто лет. Цивилизация. Когда будет удачный её виток?
Грубить при исполнении нельзя; найти новое место работы - время. Сейчас бы ещё сто грамм...
- Что значит, вы себя не любите? - оголив прогнившие зубы, переспросил озадаченный зэк.
Прекраснейший оскал.
Всё. Разрешение он всё равно не даст. Линейники, прокладчи- ки, или как там их ещё, подождут. Пятьдесят процентов успеха за день. В жизни бы так. Грубить нельзя.
- После дождичка в четверг, - сказал Джек.
- Что? - тот свёл брови.
- Завтрак на обочине, - глядя ему в глаза, проговорил Джек.
Зэк подался вперёд. Пытался понять.
- Я не врубился.
- По ком звонит колокол, - продолжая смотреть на него в упор, сказал Джек. И конвоиру. - Спасибо. Свидание окончено.
Солдат нажал на кнопку в стене. В камере заключённого откры- лась дверь. Раздался голос: на выход!
Зэк ещё некоторое время смотрел на Джека. "На выход!" - пов- торилось вновь. Встал, заложил руки за спину, не оглядываясь, вышел.
202
Надеюсь, здесь не записывают на плёнку всё подряд. Разорвись вы все, вместе с вашим обалдевшим от собственной тюрьмы на- чальником. Уйду на завод инженером.
Домой ехать не хотелось. Слишком много событий для одного дня. Поеду в офис; все уже, наверняка, смотались - сегодня короткий рабочий день. Налью себе стаканчик чаю. Вид из окна красивый. Пошарил в карманах: где-то уронил футляр от очков. Красивый был; Вика подарила. Да. Налью себе стаканчик чаю. Надо позвонить Вике, навру, что много работы - приду поздно. Пусть ночует у себя. Интересно, что сегодня по спортивному каналу. Куда же я дел футляр?
В холле фирмы одиноко маячила фигура Боба. Джек прямиком направился к нему.
