Михаил Панин - Камикадзе
3. Госпожа советница
- Жакли-ин! Мне надо с тобой поговорить. Подойди сюда.
- А как же, разбежалась...
- Жаклин!
- Чего тебе? Не видишь - я занята. Сейчас жрать попросишь, а у меня еще не готово. Тебе печенку потушить или зажарить?
- Да не буду я есть твою печенку! Людоеды... Я больше не ем мяса, в нем один холестерин...
- А что ж ты есть будешь?
- Фрукты, овощи, все в натуральном виде.
- О Господи, то ему колбасы всю жизнь не хватало...
- Не хватало, потому что дурак был. Сколько поел всякой гадости! Но должен же человек со временем умнеть? Умный тем и отличается от дурака, что может меняться в соответствии с велением времени. Но не в этом дело. Иди сюда!
- А я сказала - подождешь! Пошел к черту.
- Как ты со мной разговариваешь? При людях... Совсем не думаешь о моем престиже. И напрасно, я еще у власти. В конце концов ты мне не только фаворитка, но и политический советник. А то удалю от двора, ты меня знаешь...
- Вот горе... Ну что тебе, мой повелитель? Каждый день что-нибудь новое. Я тебе уже сказала, что не знаю, кто убил президента Кеннеди... Мафия.
- Да бог с ним. Пускай американцы сами с этим разбираются. Я еще и об этом должен думать? Жаклин... Только не надо иронии, прошу. Ирония все разъедает, все устои. Посиди со мной, ты же мой единственный друг. Все поразбегались, гады... Я тебя люблю. Ты думаешь, я тогда, после инаугурации, по ошибке послал за тобой, а не за Мэри? Нет, Жаклин, я не ошибся. Это - судьба. Мне ни с одной женщиной не было так комфортно... Мэри только сверху красивая, а так холодная и недалекая. А ты темпераментная и умная. Но главное - умная...
- Что это на тебя нашло: то блядь, то сука, француженка развратная, и вдруг на лирику потянуло - я, оказывается, его идеал. Уже принял? А я и смотрю - мыслит неадекватно... Что ты несешь? А ну-ну, какие интересные подробности всплывают! Какая Мэри? Я тебе покажу Мэри! Это та жопастенькая проститутка на тонких ножках, у которой пять человек детей и ни одного мужа? Проходной двор... А может, там и твой - бегает?
- Может, и бегает, кто их знает. А что такого? Я сам вырос без отца, но стал же человеком.
- Точно, нажрался! С утра!
- Ничего я не нажрался. И солнце уже вон где. Два коктейля, чистая формальность... И все равно дурные предчувствия не покидают. Нет никакой уверенности в завтрашнем дне. А раньше была. Надо что-то делать. Но что? Может, ты знаешь - что делать?
- Я не Ленин...
- Не надо иронии, Жаклин! Все такие умные - некого и на хрен послать. Я серьезно. Но если ты думаешь, что ты умнее меня, вот и посоветуй что-нибудь. Не сидеть же сложа руки и ждать, когда за тобой придут с лопатами. Я не хочу!
- Я эту твою баклажку найду и выброшу - в океан...
- Ага, выброси. И хорошо бы в баклажку вложить записку: "Я, капитан Кравцов, летчик с авианесущего противолодочного крейсера "Малая земля", потерпев катастрофу над открытым океаном, нахожусь на острове, на широте и долготе..." Но, к сожалению, я не знаю ни широты, ни долготы, знаю только, что где-то между Африкой и Индией. Жаклин... А может, нам провести референдум? Сейчас не время менять власть, мне всего-то каких-то - под пятьдесят или шестьдесят? Все равно, для политика самый расцвет сил.
- О, Господи... Какой референдум? На твоем острове никто не умеет ни читать, ни писать.
- Ну, поднимут руки...
- А если не поднимут?
- Ты права, могут не поднять, гады. Но все равно что-то делать надо. Был бы парламент - разогнал бы всех к черту, чтобы не воняли! Завести парламент? Или сменить охрану? Охранники все знают про монарха: и про любовниц, и про заначку в какой-нибудь банке, это же такой компромат. Слава богу, заначки у меня нет... Но с другой стороны, а что же, главе государства нельзя отложить какую копейку на черный день или завести красивую секретаршу, сразу импичмент? Вот возьму и заведу. Мы же не в Америке.
- Ваше величество, вы не видели, куда я положила тряпку...
- Зачем тебе тряпка? Как что, так - тряпкой! Ты лучше скажи: а ты сама в случае чего - не переметнешься? Как переметнулась когда-то ко мне. Я к тебе привык. Я тогда останусь совсем один.
- Не переметнусь, куда мне деваться... Ты же сам говоришь, что я уже вышла в тираж. Кому я нужна такая, кроме тебя.
- Вот и мои такие мысли.
А сам думаю: знаю, знаю, что ты на самом деле обо мне думаешь. И что думают другие. Ну и пускай думают. Военная хитрость. Всегда лучше притвориться дураком, чем умным, как Кутузов, ввести противника в заблуждение, а потом ударить всеми наличными силами, когда противник думает, что уже взял тебя голыми руками. У каждого своя стратегия и тактика ведения политической игры. А строить из себя умного - много вас таких, и кто знает, умный ты или только эрудированный. Будешь выдвигать свою кандидатуру двадцать лет, пока сам себе не осточертеешь умными речами. А хорошего человека и так видно, по прическе...
- Жаклин... Мне сегодня такой страшный сон снился.
- Ага, тебе снилось, что я умерла...
- Дура набитая, я тебя люблю. Мне тебя будет жалко. Мне снилось, что я живу не тут, на острове, а совсем в другом месте. Ни пальм, ни лагуны, ни изобилия бананов и мясопродуктов. Холод собачий... А я в одной набедренной повязке стою в очереди за чем-то, уже не помню - за чем. Очередь большая...
- Интересно, и за чем же ты стоял в такой большой очереди? По-моему, за бочковым пивом.
- Не надо иронии, Жаклин, не надо! У тебя одно на уме. Ну, выпил... А что делать? Как ты думаешь - меня все-таки свергнут?
- А как же? Всех когда-нибудь свергнут или переизберут. Только одни войдут в историю, а другие нет. Ты - войдешь...
- Это я и без тебя знаю. Но я не об этом. Ты хорошо знаешь - о чем я... Но делаешь вид, что не знаешь! Я же не мальчик. Говорят, в лесу уже видели кого-то... Говорят даже, что это женщина - в джинсах... Довольно миловидная. А что, бывают же и женщины-летчицы - Гризодубова, Терешкова... Ты не слышала ничего такого?
- Мало ли что говорят, не бери в голову. Но насчет женщины можешь быть спокоен, женщина не пройдет. Король должен быть летчик. А все эти феминистки...
- Вот и я так думаю, баба есть баба. Понаведет с собой фаворитов, и не знаешь, кто будет управлять. Какой-нибудь временщик вот с такой штукой... А народ страдает. Ну, а если все-таки по лесу ходит летчик? Тогда как?
- А никак. Если даже летчик уже на острове, но никто не видел, как он опускался, - он тебе не страшен. Это же самое главное - чтобы все понимали: инопланетянин. А так, мало ли кто по лесу ходит, нет у него легитимности. А если еще и английского не знает... Успокойся.
- Но я тоже не знал.
- Ты способный, быстро выучил. Забросил все государственные дела - в самый сезон дождей... Но выучил. Не переживай, у тебя самый высокий рейтинг.
- Так-то оно так, но ты не хуже меня знаешь, что летчик все равно должен быть. Ты все знаешь, но придуриваешься... Говорят, что следующий будет еврей.
- Кто говорит?
- Бертран. Он панически боится евреев. Говорит: если еврей, я удавлюсь. А по мне, так это как раз и лучше.
- Чем же?
- А еврея все равно не выберут! Будь он хоть летчик, хоть ангел с крылышками.
- Но ведь - закон...
- Ну и что, что закон? А титульная нация? Титульная нация может обидеться.
- А ты сам - титульная? Сам же говорил, что не знаешь, кто твой отец. Байстрюк...
- Я - это другое дело, независимо от национальности. Меня народ знает. Ты выбирай выражения! Байстрюк! А вот кто ты такая... Я сильно сомневаюсь, что ты француженка, хотя и ветрена, как все французы.
- А ну, где моя тряпка...
- А что я такого сказал! Я только хотел сказать: а почему это я решил, что ты француженка? В самом деле - почему? Ты не знаешь?
- Ну как же, ты опять хотел сказать, что я изменяла тебе на каждом углу, пока ты защищал родину.
- А что, не изменяла?
- Успокойся - не на каждом углу...
- По-моему, ты выдаешь себя не за ту, кто ты есть на самом деле. Все кругом англичане, а она, видите ли, маркиза де Помпадур... Ты хоть несколько слов знаешь по-французски?
- Откуда? Я давно из Франции.
- Ну и что? Должна знать, от мамы, от бабушки.
- Бонжур, мерси.
- Это и я знаю. А ну, еще что-нибудь скажи.
- Еще польска не сгинела...
- Так это же по-польски! А ну, ну... Откуда ты знаешь польский?
- А черт его знает.
- Слушай, а может, ты полячка? Полячки тоже ветрены.
А сам думаю: черт-те что, живешь всю жизнь непонятно с кем. Поляки не раз Москву палили, участвовали в нашествии Наполеона, а потом еще обижаются, что их давили. А полячки вообще - не дай бог. Я раз познакомился с одной полячкой в Сочи. Выпил у нее в номере гостиницы флакон одеколона, утром, а бутылку "Выборовой", что у нее с собой была, мы с ней выпили вечером. Так она подняла крик: "Это стоит пятьдесят злотых! Это стоит пятьдесят злотых!" Говорю: какие пятьдесят злотых - как наш "Шипр", только не зеленый, а розовый. Вот сука.
Жаклин ушла. Я опять остался один на один со своими мыслями. Сидел и думал, зачем мне выпала такая доля - возглавлять народ. Нет, пока возглавляешь, все нормально. Но приходит срок... А тут еще мой попугай прилетел из леса, сел на плечо и начал: "Бедный, бедный Валера! Говорил же тебе, что политика до добра не доведет - в тюрьму посадят или из-за угла прибьют. И нужна была тебе эта власть?" Это попугай мне. А я ему говорю: "Ты прав. Но я могу сказать даже больше: и на хрен не нужна - я из народа. Разве я хотел? Так получилось. Я хотел жить в хижине как простой туземец, ничем не выделяться, а меня взяли и выбрали. Избранничество, брат, это такая вещь..."
