Виктор Лихачев - Кто услышит коноплянку
* * * Мой дом - моя крепость. Софья с полным правом могла так сказать о своей квартире. Но беспокойство за икону, да и за себя тоже, не проходило. С другой стороны, все чаще и чаще стал беспокоить эксперт-музейщик. Надо было предпринимать что-то решительное. Когда позвонила Алла и сообщила новости о том человеке, который нашел ее деньги, Софья выслушала их в пол-уха. Продает свою квартиру, уезжает куда-то в глубинку. Да мало ли вокруг чудаков? Чудак - он и в Африке чудак. Алла говорила о том, что внешний вид Михаила ей ужасно не понравился. Видно, болеет человек. Алка же просто добрая тетка, она когда-то и Петровича пригрела - тогда тоже бедного и больного. А сейчас этот Петрович зубки уже кажет. Но когда Алла сообщила, что этот человек уезжает жить в Старгород, равнодушие Софьи исчезло вмиг:
- Куда? В Старгород?
А ведь это идея! Эврика! Софья, как с ней бывало в минуты наивысшего довольства собой, отложила трубку в сторону и сделала в комнате "колесо". Вернувшись, продолжала слушать щебетание подруги, но ее мысли уже были далеко-далеко. "Старгород. Вот оно! Как же я раньше о тетушке-то не вспомнила? А чудак этот, оказывается, мой земляк. Ему я отдаю икону, он везет ее в Старгород. Затем я приглашаю для массажа или маникюра Юлечку, организую звонок и при ней расскажу, какая я добрая, как с одним человеком решила передать икону, ну, скажем, в монастырь. Поверит? А куда ей деваться, иконы дома уже не будет. А потом я Олю Кремер привезу к тетушке, и моя Вера Ивановна, как бы расчувствовавшись, "подарит" икону соотечественнице, волею судеб оказавшейся за границей. Можно сделать еще лучше. Пригласить Киреева и отдать ему икону при Юле, чтобы у нее... Нет, рискованно, рискованно. Но как все славно получается, как в кино: мы с этим Киреевым земляки. Может, он даже родителей знал. Тогда у Аллы я неожиданно для себя рванула вслед за Киреевым. Выходит, не напрасно. В нем было что-то такое... таинственное. Это всегда притягивает. Получается, родство душ? Или общая старгородская аура?"
Тут же у Аллы Софья узнала телефон своего земляка, а потом позвонила ему. Киреев был дома. Приглашению встретиться, судя по голосу, удивился. И согласился - без особой охоты. Софья не стала говорить, что они земляки. Сказала, что для нее эта встреча очень важна. Невнимание Киреева покоробило ее, но виду Воронова не подала. Сначала она хотела назначить встречу в каком-нибудь ресторанчике, но, вспомнив, как он отреагировал на ее иномарку, предложила ему самому выбрать место, где они могли бы встретиться.
- А приходите ко мне домой, - неожиданно предложил он. Но никаких намеков, многозначительности за этими словами не скрывалось. Как на работу позвал. Так оно и оказалось. Мне вещи в Старгород отправить надо. Буду в узлы и коробки все прятать. Заодно и поможете. Шучу. Приходите.
Воронова согласилась, но растерялась. Софья было представила привычную для себя картину: уютный ресторан или кафе, хорошая музыка, она, обворожительная и неотразимая, и мужчина - из которого уже через час можно вить веревки или, как говорила Ольга Кремер: "Он тает, тает - и растекается, как мороженое". И вот - все по-другому. Вместо музыки и ресторанного интима - комната, из которой переезжают. "И ведь это тебе, дорогая, нужна эта встреча. Придется идти. Но - игра стоит свеч. Ты был прав, Смок: "Чем больше жертвы, тем приятнее побеждать". Я ему все книги соберу, все ложки перемою, но он все сделает, что мне нужно". * * *
Киреев чувствовал, что становится нарасхват. Только он поговорил с Котеночкиной, с тревогой спрашивающей, правда ли, что он уезжает из Москвы, как позвонила девушка, которую он вспомнил сразу - она подвозила его до метро на своей машине. Красивая, помнится, девушка. Сказала, что у нее важное дело. Где ты, родная, годик назад была? Киреев усмехнулся: предложи ему тогда такая девушка встречу... Разве что землю бы носом не рыл. А если бы тогда он с девушкой в иномарке - да мимо Галины - медленно так проехался... О, за это он все отдал бы. А сейчас? Сейчас ему надо быстрее собраться и уйти из Москвы. Какой-то внутренний голос подсказывал, что уход из этого огромного города - его шанс. Девушка же, даже такая красивая, ему вряд ли теперь интересна. Киреев с удивлением отметил про себя, что это женское внимание ему даже не льстит. С Натальей Михайловной он договорился встретиться у Лизы на именинах. С девушкой, ее звали Софья, - завтра у него дома. Он поначалу стал гадать, что от него понадобилось этой девушке, но ему опять звонили: заботливая Алла Ивановна сообщала, что она договорилась и с контейнером, и с грузчиками: "У нас в магазине это не проблема, даже и не благодарите". А затем ему позвонил человечек, который в последнее время стал для него очень близким:
- Ты не забыл, у меня день ангела послезавтра, - услышал он голосок Лизы.
- Разве такое забывается? - Интересно, кажется, в последний раз она говорила ему "вы".
- Придешь?
- Обижаешь. Обязательно приду.
- А я про птиц читаю.
- Подряд или выборочно?
- Выборочно. Сначала в оглавлении интересное имя встречаю, а потом читаю про эту птицу.
- Много прочитала?
- Пока не очень. А сейчас про коростеля читаю.
- Про коростеля?
- Он забавный такой. Кричит: "Крэкс, крэкс". Почти как Карабас Барабас из фильма. А еще коростель не летает, а пешком ходит. И на гнездовье, домой к себе, пешком из дальних стран приходит.
- Действительно, забавно. Все летят со скоростью ветра, а этот бедолага знай идет себе - за плечами котомка, города обходит, села тоже, днем отсыпается...
- Котомка? Здорово! Но его жаль немножко...
- Честно говоря, мне тоже. Но получается, доля у него такая - пешком на родину возвращаться. Но ведь возвращается, не остается на чужбине, в теплых краях. Получается, его не жалеть, а уважать надо. И никакой не Карабас он вовсе, а просто старый ворчун? Совсем как я. Алло, Лиза, ты меня слышишь?
- Слышу.
- Или случилось что?
- Дядя Миша, Наталья Михайловна сказала, что ты от нас уезжаешь. Я тебя седьмого мая последний раз увижу?
Киреев растерялся. Он не знал, что ответить ребенку. Соврать бодреньким голосом? Стыдно.
- Лиза, я тебе вот что скажу. Мы обязательно должны увидеться. И вот еще что. Я в свой Старгород, как коростель, пешком пойду. Правда, вместо котомки рюкзак у меня будет, и пойду я днем, а не по ночам, а в остальном похоже.
- Как - пешком? - удивилась Лиза.
- Я ведь тоже, как и ты, мечтал всю жизнь по полям да лугам ходить, вдоль речек, да через синие леса. Может, до Старгорода сил хватит дойти. Только, чур: об этом знаешь только ты.
- Какой ты молодец! И мне с тобой захотелось. Я никому не скажу.
- Подрасти сначала, хорошо?
- Дядя Миша, а как я узнаю, где ты будешь находиться?
- А тебе это важно?
- Конечно.
- Тогда сделаем вот так. Из самых красивых мест, куда меня занесет нелегкая...
- Кто занесет?
- Это говорят так. Торжественно обещаю, я буду тебе письма оттуда посылать с подарками.
- Какими подарками?
- Например, цветок сорву с луга. Или листок с дерева. Идет?
- Идет!
- Ну вот и славно. А сейчас тебе спать пора. Передавай привет своим бобрам.
- Передам. А коноплянку ты встретишь?
- Все. Спать, - и он положил трубку.
Глава восемнадцатая
- Тяжко, - это первое, что сказал Софье Киреев. Он сидел на полу, окруженный горой вещей, и, кажется, был близок к отчаянию. - Ничего не получается.
- А это потому, что у вас системы нет. Кстати, здравствуйте. Плащ куда повесить?
- Спасибо, не надо. Тьфу ты! - Они оба засмеялись. - Здравствуйте. Плащ на вешалку. Я в том смысле, что помогать мне не надо. Управлюсь. Вы садитесь, а я пока кофе соображу.
- Вернемся к системе. Коробки у вас есть? Веревки? Хорошо. Я займусь посудой, вы - книгами, потом одеждой. Кстати, вещей-то у вас и не очень много.
- И слава Богу.
- Я слышала, Алла вам очень помогла.
- Не то слово. Спасибо ей. Что в этом мире без добрых людей делать? После этого они приступили к работе. Работали молча. Готовую коробку вдвоем относили в коридор. Софья обратила внимание, что лоб у Киреева быстро покрылся испариной.
- Михаил, а вы не обидитесь, если я вас спрошу?
- Как можно в наше время что-то обещать? Но я постараюсь.
- Зачем вы квартиру продаете? Если желаете из Москвы временно выехать - ради Бога. Сдайте квартиру, получайте деньги. Извините, конечно, если я не в свои дела лезу.
- Все нормально. Моя прежняя жена тоже так рассуждает. Наверное, вы обе правы. Скажу подругому: это ваша правда. У меня другая.
- Другая?
- Не лучше вашей, не хуже, но моя.
- Я не понимаю. Это - здравый смысл, только и всего. Из него и следует исходить.
- Здравый смысл?
- Ну да.
- Я болен, Софья Николаевна.
- Лучше просто Софья... Больны? Тем более, нужны деньги на лечение. Я не понимаю.
- Мне остается в лучшем случае год. Рак, - он продолжал собирать книги, но было видно, что объяснение дается Кирееву с большим трудом.
