Михаил Волохов - Игра в жмурики
Аркадий. Семья, деньги нужны. И не я тут кажный день мильёны вышпиливаю.
Феликс. Лимоны. (Кладет на стол на кон рубль.) Хруст. Может, больных кого позовем, сантехников, Витюху?
Аркадий. А может, идут они сегодня на хуй, Феликс. Накурят, шума будет Витюха разует. Тебе надо?
Феликс. Ну так я разую.
Аркадий. Вдвоем много не разуешься. Целковый. (Кладет на стол на кон рубль.)
Феликс. Можно попытаться.
Аркадий. У кого больше денег, тот в секу выигрывает.
Феликс. До хуя, говоришь, валюты сегодня?
Аркадий. Не еби мозги, - потянемся, кому раздатчиком. (Вытаскивает из колоды карту.) Десяточка. Ну ты, блядь, сейчас туза вытянешь.
Феликс. Ебстественно. (Вытаскивает из колоды карту.) Туз пиковый.
Аркадий. Так и знал. Сдавай, мухлевщик. Чирик, дичка потолок?
Феликс. Ну, можно и Катюшу стохрустовую. Тугриков у тебя сегодня до хуя и больше.
Аркадий. А не надо считать чужие деньги. Дичка. (Кладет на стол десять рублей.)
Феликс. Ну красинькую-то я завсегда поставлю. (Кладет на стол десять рублей.)
Аркадий. Чиво, Катюша сегодня потолок, говоришь?
Феликс. Если хочешь.
Аркадий. Ну Катюша так Катюша. Еще дичка. (Кладет на стол десять рублей.)
Феликс. Забери. (Бросает в колоду свои карты.)
Аркадий. Может, по полтийничку зарядим - чего мне там забирать.
Феликс. Зарядим.
Достают на кон деньги.
Аркадий. Когда ты проебываешь, Феликс, я так тебя уважать начинаю. (Сдает карты.)
Феликс. А я все думаю, почему я в тебя такой вечновлюбленный. Чирик. (Кладет на стол десять рублей.)
Аркадий. Кость подвалила, сука, блядь. Опять же наебешь. А четвертной-то лист к ответу не хотите? (Кладет на стол двадцать пять рублей.)
Феликс. Да уж ще хохол прошел, еврею делать нечего. (Кладет на стол двадцать пять рублей.)
Аркадий. Опять же, падла, сливки снимешь. Полтийничек под вас. (Кладет на стол пятьдесят рублей.)
Феликс. Пройти, что ли? (Кладет на стол пятьдесят рублей.) Действительно, блядина, деньги появились.
Аркадий. Ну не тебе же, Ротшильду, всю жизнь-то при деньгах. Вскрыться, что ли. Ладно, хуй с тобой, объебывай честного человека - прошел еще подтийничек. (Кладет на стол пятьдесят рублей.)
Феликс. Ну ты меня знаешь - я никоща первый на полтийничках не вскрываюсь. (Кладет на стол пятьдесят рублей.)
Аркадий. Наебешь ведь, еврей. Вскрылся. Тридцать - на червях. (Кладет на стол пятьдесят рублей.)
Феликс. На бубях - тридцаточка.
Показывают друг другу карты.
Аркадий. Во, бля, красиво сварили. Тяни давай, кому раздатчиком.
Феликс. (Вытягивает из середины колоды карту.) Восьмерка.
Аркадий. Ну у меня, конечно, меньше. (Вытаскивает из середины карту.) Шестерка. Задолбал, амбал.
Феликс. Очко играет? (Сдает по три карты.) Слово.
Аркадий. Полтийник. (Кладет на стол пятьдесят рублей.)
Феликс. Смачно пернул. Катюша. (Кладет на стол сто рублей.)
Аркадий. Ну ты и бобер, сука. Есть тридцать очей, признавайся по-честному. Прошел. (Кладет на стол сто рублей.)
Феликс. Что ты такой серьезный? Три туза пришло? Гля, как Муссолини. Да выигрывай эти сраные бабки. Прошел. (Кладет на стол сто рублей.)
Аркадий. Ну мне эти бабки мандавошечиые тоже, на хуй, усрались. Прошел Катюшу. (Кладет на стол сто рублей.) Жопой чую: наебешь опять. Сука, на фуфу заловишь.
Феликс. Еврей да хохла на фуфу не заловит - какой я тогда, к ебеням, еврей. (Кладет на стол сто рублей.)
Аркадий. Вскрылся, сука!!! (Кладет на стол сто рублей.) Тридцать два.
Феликс. Тридцать три.
Аркадий. Покажи! Ни хуя себе. Ну, сучня еврейская. Бля - пятьсот рублей за пять минут просрал. Ни хуя себе - тридцать три. Опять в очко зарезал. Блядь, дай сюда колотушку. (Просматривает колоду карт.) Сука, три туза пришло. А у меня шаха, туз и дама пикушная. Пикушная дама, сучка! (С силой бросает карту.)
Феликс. Продолжим?
Аркадий. Иди на хуй, иди, сука, пиши свою ебическую еврейскую поэму - от меня только отъебись, на хуй.
Феликс. Ну отыграешься в другую смену, ну стоит так расстраиваться? Деньги - это говно бумажное.
Аркадий. Пятьсот рублей говна за десять минут - не хуя себе не переживать. Мне полгода на этой поганой вохровской пахоте за это говно батрачить, сука. Небось, рад до усрачки.
Феликс. Для меня деньги - мусор, ты знаешь. В это говно выигрывает тот, кто к этому говну легче относится.
Аркадий. Да уж легче меня к этому говну никто не относится, твою не так. Ну тебя точняк ни одна баба не любит.
Феликс. Ну почему не любят - меня как раз любят: и в заглот берут, и в попу дают. Знаешь, как хорошо живого человека в попу. Во-первых, бля, мягонько, во-вторых - хуй плотно так обжимается, а в-третьих, эта процессия оченно сексуальная.
Аркадий. Да уж, неплохо живого человека в попу - чуешь процессию.
Феликс. Пробовал?
Аркадий. Щас попробую. Тебя, суку, удавлю, на хуй, и попробую.
Феликс. Сказано - сделано.
Аркадий. Блядь, что я, мудак, приехал в эту дешевую Москву на эту обьебистую работу? Вот раньше я, на хуй, тугрики зарабатывал в Куйбышеве.
Феликс. Проворовался там, приехал сюда - все по графику.
Аркадий. По фургону картошки в день заворачивал - по куску, по косой в день зарабатывал. Не то что ты, писатель - картежных дел мастеровой.
Феликс. Пятьсот рублей за десять минут - слабо что ли?
Аркадий. Клево, на хуй. Да мне бабки по фигу. Я сейчас пропоносил пропоносил. Спокойно, без нервов. А ты бы на моем месте сейчас точняк укантропопился. Просто жалко, что такому фраерюге худосочному деньги достались.
Феликс. Да уж, как деньги достаются, так они и уходят. Легко, наверно, тебе пять сотен достались?
Аркадий. Да как я вчера эти пять сотен заработал, тебе, оленю фаршированному, хуй когда заработать. Красиво, изячно заработал.
Феликс. Да вижу, что изячно, не за полгода этой вохровской каторги.
Аркадий. Вот и иди на хуй. Понял?
Феликс. Ни хуя не понял.
Аркадий. Поймешь, когда по шнобелю ебну.
Феликс. И я могу ебнуть по шнобелю. Лопатой, там, совковой, ломом, огнетушителем - у меня до ебаной страсти этого противопожарного, противохохлямундского инструмента. Потом и шильцем могу, сажалом, да и бритвочкой по глотке тоже могу.
Аркадий. Что ты хуйню такую пиздишь, жиденок?
Феликс. Я?
Аркадий. Ты и взаправду человека можешь рубануть, на хуй?
Феликс. А ты не можешь?
Аркадий. Какие-то вопросы у тебя непонятливые.
Феликс. Ну ты первый с непонятливыми вопросами в душу клинишься.
Аркадий. Я просто спрашиваю, а ты с какой-то начинкой гадюшной.
Феликс. А ты мне что, мало змеиной начинки подкачиваешь? Открытие новой звезды в созвездии Мудозвона, ё.
Аркадий. А вот так - хуй её поймешь.
Феликс. Кого хуй поймешь?
Аркадий. Житуху нашу ползающую хуй поймешь.
Феликс. Подход к Расее ленинский.
Аркадий. Блядь, заебал, на хуй?
Феликс. Ты слышал, вчера еврея одного рыжего с высотного дома поутрянке в подъезде грохнули? В семь часов. Темно щё было.
Аркадий. Не хуя не слышал.
Феликс. Да в соседнем квартале. Не слышал?
Аркадий. Это в башне, что ль? Не хуя не слышал. Еврея грохнули?
Феликс. Рыжего еврея. Факт фактический.
Аркадий. Ну и одной фактической еврейской сукой меньше стало.
Феликс. Не хуя ему было с КГБ контачить - доконтачился.
Аркадий. Чё, он с КГБ контачил? Тявкай больше. Откуда знаешь?
Феликс. Ну у меня, писателя, знакомых до ядреной фени, Моська.
Аркадий. А чего он это с КГБ контачил? Чего это ему усралось?
Феликс. Его надо было спросить. Я слышал, он сначала был фарцой книжной. Книги дефицитные ксерокопировал, продавал. Ницше, Бердяев, Фрейд, Авторханов, Солженицын - ну и так далее. Знаешь?
Аркадий. Кроме Солженицына, ни хрена не знаю.
Феликс. Не важно. Ну потом его гебисты за жопу схватили. Предложили: или на нас работай, или на Колыму, на хуй, запрячим - в урановый забой. Ну он и согласился.
Аркадий. На что согласился?
Феликс. На КГБ работать согласился - прежних своих дружков заваливать.
Аркадий. Вот, сука, на хуй. Но, наверно, дружки его тоже одна сволота. Я не уважаю книжников. Я у одного книжника Дюму Монте Христо купил вон за сороковник - теперича ни хуя не уважаю.
Феликс. Что-то ты весь вспотел, Аркадий Всеволодович. Неважно себя чувствуешь?
Аркадий. Да нет - нормально. Чего, заметно, что я себя неважнецки чувствую?
Феликс. Да нет, как привыкнешь, вроде незаметно. Вначале смены заметнее было.
Аркадий. Чего заметнее?
Феликс. Да вот руки у тебя как-то дрожат психически. Да и голос чего-то поскрипывает - будто несмазанный, непромытый будто. Чё с тобой случилось-то?
Аркадий. (Прокашливается.) Да это мы вчера с корешами поддали. Чересчур промыл голосище-то.
Феликс. Потом уже поддали?
Аркадий. Ну естественно. (Пауза.) Ну как узнали, что в высотном доме еврея рыжего грохнули, ну пошли, посмотрели, потом пошли, поддали. Там, блин, кровищи - с океан бермудский. По горлу чувака бритвой полоснули, чтоб не мучился долго. А? Правильно?
