KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Русская классическая проза » Виктория Токарева - Немножко о кино

Виктория Токарева - Немножко о кино

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Виктория Токарева, "Немножко о кино" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Итак, режиссеры соскочили. Фильм завис. Но свято место пусто не бывает. На него тут же нашелся режиссер Алеша И. Он был интересен тем, что в советской режиссуре шестидесятых годов занимал первое место от конца. Он снял худший фильм всех времен и народов, и ни одна газета в течение определенного периода, почти полугода, не осталась в долгу перед антишедевром. Почти все журналисты поупражнялись в брезгливой насмешке. Наш сценарий мог явиться спасательным кругом для Алеши. Он ухватился за него, чтобы как-то удержаться на поверхности киноокеана.

Я приходила на съемки и видела с ужасом, как мир, выстроенный на бумаге нашим воображением, вытесняется миром Алеши И. Вроде похоже, а не то. Какая-то грубая подделка.

Я стою на съемочной площадке, онемев от горя. Жена Алеши продирается сквозь массовку, держа в руке апельсин. Это маленькая женщина с челкой, похожая на школьницу.

- Алеша... - стонет она. - Съешь апельсинчик.

- Не мешай, - прошу я. - Ты что, не видишь, у него эпизод не выстраивается...

- Отстань со своим эпизодом, - не глядя, говорит жена. - Он умрет, у меня дети сиротами останутся. Алеша, съешь апельсинчик...

Она любит своего Алешу, хотя я не понимаю, как можно любить кого-то, кроме солнечного Доработчика.

Однажды вечером мне позвонила домой его мама и сказала:

- Он ушел в ресторан "Украина"... Если хочешь, можешь присоединиться. Просто он к тебе не дозвонился и поручил мне.

Я бросаю трубку, чтобы не терять времени.

Сегодня день моего рождения, и у меня в доме гости. Из Ленинграда приехали сестра и мама, собрались подруги.

Я вышла из комнаты. Все решили, что я вышла на кухню, чтобы проверить утку с яблоками, и через минуту вернусь.

Но через минуту я уже неслась на такси в ресторан "Украина".

Он сидел у окна. Я увидела его медальный профиль. Подняла с земли мелкий камешек и метнула в окно. Камешек чиркнул по стеклу. Он повернул голову и увидел меня.

Я всегда рисовалась ему чистой интеллигентной девочкой с литературными способностями, и вдруг - под окнами гостиницы, как "девушка по вызову".

Он встал. Вышел. Пошел навстречу.

- Ты что здесь делаешь? - Его глаза стали круглые.

- Мне твоя мама позвонила, - объяснила я. - Я подумала, может, тебе это будет приятно...

Потом эта фраза вошла в его фильм: "Может, тебе это будет приятно..."

- Мне очень приятно, - отозвался он. И повел меня за стол.

За столом его друзья. Один - без ноги. На костылях. Но никакой ущербности. Подумаешь, без ноги... Все остальное цело. Больше из этого застолья я ничего не запомнила.

Он провожает меня на своей машине. Значит, не пил.

Мы заехали во двор. В нем накопились слова, но он сдержан. Он говорит:

- Как хорошо, что ты есть. Такая...

Я выхожу из машины. Сверху небо. Внизу земля. И я, такая.

Я слышала за свою жизнь много слов, но эти были самые наполненные. А может быть, это я была самая1 наполненная...

Работа идет мучительно, но всему бывает конец. Фильм снят. И закрыт. Не потому, что плох, а потому, что наступал период душного застоя.

Пришли новые времена. Тихие. Не сажают, не выгоняют. Просто закрывают фильмы, останавливают книги, рассыпают набор.

Могли бы пригласить меня и Доработчика в какой-то кабинет, сказать: "Вы долго работали, но вы работали не туда. Нам надо вправо, а вы - влево. Ваш герой учитель. Живет один день в году без вранья. А что же он делает остальные триста шестьдесят четыре дня? Врет? Что же это за учитель такой и чему он может научить подрастающее поколение? Извините, но подрастающее поколение нам дороже вашего таланта. Их, подрастающих, много. А вы - одна. Вы, конечно, сочиняйте что хотите, но мы будем печатать и сочинять только то, что нам подходит. Мы - государство. У нас такая функция, государственная".

Но никто нас не вызвал. Ничего не говорил. Просто где-то прошел слушок, что нас закрыли. И даже нельзя понять: сплетня это или правда. И выяснить не у кого. Тихо так... Тактично. Подло.

Я звоню к нему домой. Подходит жена.

- Наш фильм закрыли, - глухо сообщаю я жене. - Что делать?

- Плачь и вытирай слезы на кулак, - советует жена. - А что еще делать?

Я кладу трубку. В самом деле: что можно сделать одной против государства? Ничего. Только плакать и вытирать слезы на кулак.

Лавина не тронулась с места. Мне это показалось. Фильм закрыт. Результат равен нулю. Зачем мы встретились и работали? Зачем он спел песню "Вот возьму и повешусь"?.. Считается, что все в жизни бывает зачем-то... А оказывается, все - хаос. Ни за чем.

Есть такой старославянский глагол: похерить. Это значит - перечеркнуть крест-накрест.

Итак: мой договор на "Мосфильме", Володя и Андрей, надежды, встреча с Доработчиком, вальс в красной комнате - все это надо похерить и похоронить. Я забрасываю землей все воспоминания и надежды, как немцы во время войны забрасывали раненых, но живых людей, а они там шевелились и даже вылезали из-под земли.

Я забросала землей и пошла работать на телевидение штатным сценаристом. Программа затеяла серию из жизни замечательных людей. Замечательными считались люди, которые участвовали в построении социалистического общества или присутствовали при этом, как Джон Рид, например.

Я ковыряюсь в истории с Джоном Ридом - он, оказывается, встречался с Панчо Вилья и с Лениным. А кто этот Панчо на самом деле, может, бандит с большой дороги? Скорее всего бандит. И Ленин тоже не так прост. Все кончилось тем, что американский журналист Джон Рид заболел в России тифом и умер в молодые годы. Его похоронили в Кремлевской стене.

Телевидение интересуют сочувствие американца нашей революции, его беседы с Лениным. А на самом деле в судьбе Джона Рида интересны его иллюзии, заблуждения и ранняя смерть. Но об этом писать нельзя.

Однажды я присутствовала при разговоре Гены Шпаликова с одним Режиссером. Фамилию Режиссера я не помню. Он зарабатывает, как умеет, снимает фильмы по заказу. Сделал, сдал, получил деньги, пропил. Снова сделал, снова получил, и так по кругу. До пенсии или до гробовой доски.

Режиссер предлагает Гене написать фильм о Тургеневе.

- Поедем в Спасское-Лутовиново, - зовет Режиссер. - Там рыбалка, охота, финская банька... Сделаем кино про то, как Иван Тургенев любил русскую природу, ходил с ружьем по русским лесам. И сами поохотимся. Там коптильня есть. Ты когда-нибудь ел копченого перепела?

- Нет, - сознался Гена Шпаликов. - Я вообще перепелов не едал. Только кур мороженых.

- Ну вот, - обрадовался Режиссер. - Жен возьмем с собой. Детей. Отпуск обеспечен. Дачу снимать не надо.

- Да при чем тут отпуск? - удивился Гена. - Тургенев жил за границей возле чужой жены, без гроша в кармане, мучился, страдал. И мать его мучила. И Достоевский ненавидел. Вот о чем надо писать, а не то, как он барином ходил по лесам с собакой.

- Да при чем тут чужая жена? У нас заказ, - возражал Режиссер.

- Какой заказ может быть на Тургенева? - не понимал Гена.

Они говорили на разных языках. Гену Шпаликова интересовала судьба, а Режиссера - времяпрепровождение.

Руководил программой Кузаков, внебрачный сын Сталина.

Когда я решила бросить телевидение, Кузаков сожалел. Мне передали его слова: "Ну почему она ко мне не пришла? Я бы постарался ее понять".

А что тут понимать? Он находился на службе у государства. Ему платило государство. А кто платит, тот и заказывает.

Я ушла в никуда и живу никак. Я хожу как сова, которая перепутала день с ночью. Еще это состояние похоже на тропические дожди: солнце ушло за тучи, небо повисло и набухло, сверху льет не переставая, нагоняя бледность и скуку.

Разлука - это болезнь. Я больна разлукой.

Я не звоню. И он не звонит. А зачем? Ну, работали. Ну, было весело. Мир наших героев остался на страницах. Фильм закрыт. О чем разговаривать? "Как живешь? Спасибо, хорошо. А ты? И я неплохо. Ну, пока..."

За этим звонить не имеет смысла.

Но я помню, что в конце лета день его рождения. Я готовлюсь к этой дате. Иду к подруге-спекулянтке и покупаю у нее маленький кинжал фирмы "Золинген". Он похож на капитанский кортик. Зачем ему кортик? Ненужная вещь. Но ничего другого я придумать не могу. Не рубашку же ему дарить... Подарок вписывается в придуманный мною образ и напоминает, что он немножко капитан с бригантины, когда бригантина поднимает паруса. Доработчик знает, что он на самом деле - завязавший алкоголик в периоде ремиссии. Но ведь капитаны тоже бывают алкоголики.

В день рождения я звоню в его дверь. Открывает жена. Я вхожу. Произношу слова поздравления. Он удивлен тому, что я помню. Он смущен и польщен.

Я не запомнила подробностей, помню только, что они с женой сидят на тахте, привалясь спиной к стене. У него на коленях гитара. Кажется, они поют вместе. И я вижу, что жена любит не только своего сыночка. Она и Доработчика любит. А он этому очень рад. Им хорошо и весело вместе. Их брак похож на самодельный самолет, в котором пригнаны и привинчены все части. Все держится и летит, хотя и громыхает.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*