Максим Горький - Дачники
Ольга Алексеевна (нервно). Подожди! Там, на воле - жутко... и кажется, что в лесу притаился кто-то... недобрый... Свистят сторожа, и свист такой... насмешливопечальный... Зачем они свистят?
Влас. Н-да! Подозрительно! Не нас ли это они освистывают?
Ольга Алексеевна. Мне хотелось поскорее придти к тебе... а Надя раскапризничалась, должно быть, тоже нездоровится ей... Ведь Волька нездоров, ты знаешь? Да, жар у него... потом нужно было выкупать Соню... Миша убежал в лес еще после обеда, а вернулся только сейчас, весь оборванный, грязный и, конечно, голодный... А тут приехал муж из города и чем-то раздражен... молчит, нахмурился... Я совершенно завертелась, право... Эта новая горничная - чистое наказанье! Стала мыть пузырьки для молока кипятком, и они полопались!
Варвара Михайловна (улыбаясь). Бедная ты моя... славная моя! Устаешь ты...
Влас. О Марфа, Марфа! Ты печешься о многом - оттого-то у тебя все перепекается или недопечено... какие мудрые слова!
Калерия. Только звучат скверно: перепе - фи!
Влас. Прошу извинить - русский язык сочинил не я!
Ольга Алексеевна (немного обиженная). Вам, конечно, смешно слушать все это... вам скучно... я понимаю! Но что же! У кого что болит, тот о том и говорит... Дети... когда я думаю о них, у меня в груди точно колокол звучит... дети, дети! Трудно с ними, Варя, так трудно, если бы ты знала!
Варвара Михайловна. Ты прости меня, - мне все кажется, что ты преувеличиваешь...
Ольга Алексеевна (возбужденно). Нет, не говори! Ты не можешь судить... Не можешь! Ты не знаешь, какое это тяжелое, гнетущее чувство ответственность перед детьми! Ведь они будут спрашивать меня, как надо жить... А что я скажу?
Влас. Да вы чего же раньше времени беспокоитесь? Может, они не спросят? Может быть, сами догадаются, как именно надо жить...
Ольга Алексеевна. Вы же не знаете! Они уже спрашивают, спрашивают! И это страшные вопросы, на которые нет ответов ни у меня, ни у вас, ни у кого нет! Как мучительно трудно быть женщиной!..
Влас (негромко, но серьезно). Нужно быть человеком...
(Идет в кабинет и садится там за стол. Пишет.)
Варвара Михайловна. Перестань, Влас! (Встает и медленно отходит от стола к двери на террасу.)
Калерия (мечтательно). Но заря своей улыбкой погасила звезды в небе. (Тоже встает из-за рояля, стоит в двери на террасу рядом с Варварой Михайловной.)
Ольга Алексеевна. Я, кажется, на всех нагнала тоску? Точно сова ночью... о боже мой! Ну, хорошо, не буду об этом... Зачем же ты ушла, Варя? иди ко мне... а то я подумаю, что тебе тяжело со мной.
Варвара Михайловна (быстро подходит). Какой вздор, Ольга! Мне просто стало невыносимо жалко...
Ольга Алексеевна. Не надо... Знаешь, я сама иногда чувствую себя противной... и жалкой... мне кажется, что душа моя вся сморщилась и стала похожа на старую маленькую собачку... бывают такие комнатные собачки... они злые, никого не любят и всегда хотят незаметно укусить...
Калерия. Восходит солнце и заходит, - а в сердцах людей всегда сумерки.
Ольга Алексеевна. Вы что?
Калерия. Я?.. Это... так я, сама с собой беседую.
Влас (в кабинете гнусаво поет на голос "Вечная память"). Семейное счастье... семейное счастье...
Варвара Михайловна. Влас, прошу тебя, молчи!
Влас. Молчу...
Ольга Алексеевна. Это я его настроила...
Калерия. Из леса вышли люди. Смотрите, как это красиво! И как смешно размахивает руками Павел Сергеевич...
Варвара Михайловна. Кто с ним еще?
Калерия. Марья Львовна... Юлия Филипповна... Соня, Зимин... и Замыслов.
Ольга Алексеевна (кутается в шаль). А я такая замухрышка! Эта франтиха Суслова посмеется надо мной... Вот не люблю ее!
Варвара Михайловна. Влас, позвони Сашу.
Влас. Вы, патронесса, отрываете меня от моих прямых обязанностей - так и знайте!
Ольга Алексеевна. Эта великолепная барыня... совсем не занимается детьми, и - странно: они у нее всегда здоровы.
Марья Львовна (входит в дверь с террасы). Ваш муж сказал, что вам нездоровится, - правда? Что с вами, а?
Варвара Михайловна. Я рада, что вы зашли, но я здорова...
(На террасе шум, смех.)
Марья Львовна. Лицо немножко нервное... (Ольге Алексеевне.) И вы здесь? Я не видала вас так давно...
Ольга Алексеевна. Как будто вам приятно видеть меня... всегда такую кислую...
Марья Львовна. А если мне нравится кислое? Как ваши детки?
Юлия Филипповна (входит с террасы). Вот сколько я привела вам гостей! Но вы не сердитесь - мы скоро уйдем. Здравствуйте, Ольга Алексеевна. .. А почему же не входят мужчины? Варвара Михайловна, там Павел Сергеевич и Замыслов. Я позову их, можно?
Варвара Михайловна. Конечно!
Юлия Филипповна. Идемте, Калерия Васильевна.
Марья Львовна (Власу). Вы похудели, отчего?
Влас. Не могу знать!
Саша (входя в комнату). Подогреть самовар?
Варвара Михайловна. Пожалуйста... и поскорее.
Вместе.
Марья Львовна (Власу). А зачем вы гримасничаете?
Ольга Алексеевна. Он всегда...
Влас. Такая специальность у меня!
Марья Львовна. Все стараетесь быть остроумным? Да? И все неудачно?.. Дорогая моя Варвара Михайловна, Павел Сергеевич ваш окончательно погружается в прострацию...
Варвара Михайловна. Почему же мой?
(Входит Рюмин. Потом Юлия Филипповна и Калерия. Влас, нахмурившись, идет в кабинет и затворяет за собою дверь. Ольга Алексеевна отводит Марью Львовну налево и что-то неслышно говорит ей, указывая на грудь.)
Рюмин. Вы извините за такое позднее вторжение...
Варвара Михайловна. Я рада гостям...
Юлия Филипповна. Дачная жизнь хороша именно своей бесцеремонностью... Но если бы вы слышали, как они спорили, он и Марья Львовна!
Рюмин. Я не умею говорить спокойно о том... что так важно, необходимо выяснить...
(Саша вносит самовар. Варвара Михайловна - у стола - тихо отдает ей какие-то приказания, готовит посуду для чая. Рюмин, стоя у рояля, смотрит на нее задумчиво и упорно.)
Юлия Филипповна. Вы очень нервны, это мешает вам быть убедительным! (Варваре Михайловне.) Ваш муж сидит с моим орудием самоубийства, пьют коньяк, и у меня такое предчувствие, что они изрядно напьются. К мужу неожиданно приехал дядя - какой-то мясоторговец или маслодел, вообще фабрикант, хохочет, шумит, седой и кудрявый... забавный! А где же Николай Петрович? Благоразумный рыцарь мой?..
Замыслов (с террасы). Я здесь, Инезилья, стою под окном...
Юлия Филипповна. Идите сюда. Что вы там говорили?
Замыслов (входя). Развращал молодежь... Соня и Зимин убеждали меня, что жизнь дана человеку для ежедневного упражнения в разрешении разных социальных, моральных и иных задач, а я доказывал им, что жизнь искусство! Вы понимаете, жизнь - искусство смотреть на все своими глазами, слышать своими ушами...
Юлия Филипповна. Это - вздор!
Замыслов. Я его сейчас только выдумал, но чувствую, что это останется моим твердым убеждением! Жизнь - искусство находить во всем красоту и радость, даже искусство есть и пить... Они ругаются, как вандалы.
Юлия Филипповна. Калерия Васильевна... Прекратите болтовню!
Замыслов. Калерия Васильевна! Я знаю, вы любите все красивое - почему вы не любите меня? Это ужасное противоречие.
Калерия (улыбаясь). Вы такой... шумный, пестрый...
Замыслов. Гм... но теперь не в этом дело... Мы - я и эта прекрасная дама...
Юлия Филипповна. Перестаньте же! Мы пришли...
Замыслов (кланяясь). К вам!
Юлия Филипповна. Чтобы просить...
Замыслов (кланяясь еще ниже). Вас!
Юлия Филипповна. Я не могу! Пойдемте в вашу милую, чистую комнатку... я так люблю ее...
Замыслов. Пойдемте! Здесь все мешает нам.
Калерия (смеясь). Идемте!
(Идут ко входу в коридор.)
Юлия Филипповна. Постойте! Вы представьте: фамилия дяди мужа Двоеточие!
Замыслов (дважды тычет пальцем в воздух). Понимаете? Двоеточие!
(Смеясь, скрываются за портьерой.)
Ольга Алексеевна. Какая она всегда веселая, а ведь я знаю, - живется ей не очень... сладко... С мужем она...
Варвара Михайловна (сухо). Это не наше дело, Оля, мне кажется...
Ольга Алексеевна. Разве я говорю что-нибудь дурное?
Рюмин. Как теперь стали часты семейные драмы...
Соня (выглядывая в дверь). Мамашка! Я ухожу гулять...
Марья Львовна. Еще гулять?
Соня. Еще! Тут так много женщин, а с ними всегда невыносимо скучно...
Марья Львовна (шутя). Ты - осторожнее... Твоя мать - тоже женщина...
Соня (вбегая). Мамочка! Неужели? давно?
Ольга Алексеевна. Что она болтает!
Варвара Михайловна. И хоть бы поздоровалась!
Марья Львовна. Сонька! Ты неприлична!
Соня (Варваре Михайловне). Да ведь мы видели сегодня друг друга? Но я с наслаждением поцелую вас... я добра и великодушна, если это мне доставляет удовольствие... или по крайней мере ничего не стоит...
Марья Львовна. Сонька! Перестань болтать и убирайся.
Соня. Нет, какова моя мамашка! Вдруг назвала себя женщиной! Я с ней знакома восемнадцать лет и первый раз слышу это! Это знаменательно!
Зимин (просовывая голову из-за портьеры). Да вы идете или нет?
