Сулейман Велиев - Триглав, Триглав
- Вот вам новость: Гитлер потерял своего друга.
- Какого?
- Самого близкого. Муссолини. Дуче снова пойман и повешен.
- Ах, так. Собаке - собачья смерть... Гитлеру сначала удалось выкрасть его с помощью парашютистов. Плохи, значит, у него дела, если на этот раз не смог вызволить дружка из беды.
- Теперь он думает о спасении своей шкуры.
- Тоже серьезная забота. А в народе уже поют:
С одной стороны - Россия,
А с другой - Сербия,
С третьей - Черногория,
Гитлер должен умереть.
Портной усмехнулся и посмотрел на часы:
- Вы что же, уходите?
- Мне дана свобода действий. Могу возвращаться, могу остаться.
- Пока доберетесь до города, начнется бой. Оставайтесь. И вместе с нами войдете в Триест. Я ведь тоже, знаете, из Триеста. Видеть его свободным наша мечта. Добьемся этого и займемся своими обычными делами. Я буду портным, только портным!
И он от души засмеялся.
Зоре вдруг захотелось рассказать этому славному человеку о своей любимой работе, о своих мечтах...
А портной, как будто угадав ее мысли, продолжал:
- У каждого, знаете, своя цель в жизни. Каждый хочет увидеть после войны своих родных, любимых. Может быть, и у вас тоже есть возлюбленный, о встрече с которым вы мечтаете?
Справившись со своей растерянностью, Зора посмотрела на собеседника и невольно почувствовала, что он не из праздного любопытства интересуется ею.
- Да, у меня есть близкий друг. Очень близкий. Он идет в Триест трудным путем...
Портной помолчал.
- Ну, так остаетесь у нас? - спросил он. Тот, другой, личный интерес к ней у него пропал.
- Да. Прошу зачислить меня в боевую роту.
- А с винтовкой обращаться умеете?
- Да.
Зора немного смутилась под его грустным взглядом и, понизив голос, добавила:
- Прошу не отказать...
- Ни в коем случае. Мы не обижаем гостей.
Как и предполагалось, отступая из района Удины, фашисты двинулись на Триест. Впрочем, иного выхода у них не было. Итальянские партизаны, имея прежнюю задачу не допустить их к Триесту, расположились вдоль непроходимых лесов Палмановки, на предполагаемом пути их движения.
Зора, доставившая партизанам новые важные сведения, добилась того, что ее включили в одну из рот. Но и на этом она не успокоилась и все время напрашивалась на задания. Услышав, что собираются посылать разведку, она как бы случайно оказалась около командира роты. Взгляд ее выражал просьбу, мольбу так ясно, красноречиво, что тот, разумеется, не мог отказать, и через минуту Зора уже пробиралась навстречу ожидаемому противнику. С ней шел партизан, у которого было непривычное имя - Ашот, и, хотя он говорил по-итальянски, Зора с первых же слов поняла, что он не итальянец. Обладая ненасытным любопытством, она умела терпеливо выспрашивать и в течение нескольких минут успела узнать, что Ашот - армянин, бывший военнопленный, что он знает Аслана с детства, друг ему, имеет с ним связь и при первой же возможности намерен с ним встретиться.
- Говорят, он настоящий герой, этот Аслан.
- Да, - с гордостью ответил Ашот. - У него львиное сердце. И, кстати, львиное имя: Аслан означает "лев".
- Вот это совпадение! - засмеялась девушка. - Я вижу, в партизанах множество смелых ребят...
- Так ведь трусливым тут делать нечего.
- А вы давно здесь? Как сюда попали?
- Э, долгая история... Не затеяли бы фашисты войну, никогда я сюда не попал бы, да и не состарился бы в несколько лет!
- Ну, вы еще молоды, зачем говорить о старости?
- Я и сам не люблю говорить об этом. Но, представьте себе, - Ашот на минуту замялся, посмотрел на Зору и, словно заручившись ее сочувствием, продолжал: - Была у меня невеста. Красивая... как вы. В тот день, когда была назначена свадьба, все и началось... Фронт... Контузия, плен, концлагерь... Самую прекрасную пору жизни у меня украли враги. Сейчас мне немногим более двадцати, а я уже седой, больной, измученный.
- Ну ничего, скоро встретитесь с любимой. Она вас ждет, - уверенно сказала Зора.
- Конечно, мы поклялись друг другу, что будем ждать... Но может быть, она и не знает, что я еще жив.
Зоре понравились откровенность и простодушие Ашота. "Он достоин счастья, этот юноша, - подумала она. - Но девушка далеко... А мой Сила рядом. Да, я счастливее этого парня".
- Ведь верно, Ашот, что немцы, по существу, уже проиграли войну? А если так, то зачем они еще сопротивляются?
- Они думают, что еще не все потеряно. Я слышал от одного пленного, что среди солдат идет разговор о новом оружии, которое Гитлер готовит, о какой-то адской машине; она способна якобы разрушить весь мир. Солдатам говорят, что надо выстоять во что бы то ни стало, выиграть время, а там все переменится. И еще их пугают расплатой... Вот они и дерутся как бешеные.
Той порой они подошли к шоссейной дороге. Задача у них была простая: своевременно предупредить своих о появлении фашистов. И они затаились в придорожных кустах.
Ждать пришлось долго.
- Давайте выдвинемся вперед, чтобы дальше видеть, - предложила Зора. Ей не сиделось на месте.
- Надо бы сначала напиться воды, - сказал Ашот, тряхнув пустой флягой, - у меня пересохло в горле.
- Разве тут можно найти воду?
- Почему же? Недалеко родник. Вода в нем - как шербет*, чистая и холодная как лед.
______________
* Шербет - безалкогольный прохладительный напиток, распространенный на Востоке.
Зора, сдерживая улыбку, посмотрела на Ашота.
- Теперь я тоже пить захотела.
Они отошли в лес, к роднику, и тут Зора услышала немецкую речь:
- Шонес вассер! Шонес вассер!*
______________
* Шонес вассер! - Чудесная вода! (нем.)
- Ну, вот и дождались, - прошептал Ашот. - Пусть пока пьют. Это головная группа. Разведка. Пора дать сигнал нашим...
Не долго думая, Ашот ловко вскарабкался на самое высокое дерево, почти на самую макушку, достал из кармана большой красный платок и развернул его. Ветра не было, и он стал размахивать платком...
Он так и не узнал, заметили или нет сигнал свои, но фашисты заметили. Тотчас прогремела автоматная очередь, однако Ашот успел все же привязать платок к ветке и спуститься на землю.
Снова послышались выстрелы.
- Идут, - тихо сказал Ашот. - Готовьте гранаты. Надо задержать... чтобы наши успели принять меры...
Группа фашистов медленно продвигалась вперед, охватывая партизан полукольцом. Зора и Ашот лежали неподвижно, словно убитые. Когда враги подошли совсем близко, Ашот бросил гранату. Немцев разметало в стороны, и Ашот с Зорой вскочили, побежали, стремясь от них оторваться. Но, чувствуя, что все равно уже не уйти, залегли. Переглянулись и не узнали друг друга ни усов Ашота, ни родинки на лице Зоры не было видно от грязи.
Зора слегка поднялась, осмотрелась.
- Идут... Осторожно идут, потихоньку... А вон там еще группа...
- Возьмите гранаты, Зора. И когда подойдут близко, бросайте, - сказал Ашот.
Зора еще не знала, что пуля попала Ашоту в плечо, и только когда он уронил голову, поняла, что он ранен, подползла к нему, чтобы помочь.
- Не надо. Уходите! Бросьте гранату... Хорошо... Еще одну... А теперь уходите! Не теряйте времени, уходите скорей!
Грохнула последняя граната, и все стихло. И в неправдоподобной тишине послышалась возбужденная, громкая итальянская речь.
- Вот и наши, - радостно воскликнула Зора. - Смотрите, Ашот, наши идут!
Ашот не откликнулся и даже не пошевелился.
- Ашот! - отчаянно закричала Зора. И, поняв, что он убит, она заплакала.
А в лесу началась перестрелка: партизаны преградили фашистам путь на Триест.
ВЗГЛЯД В ПРОШЛОЕ
На войне, как и всюду, люди живут, любят и ненавидят, страдают и радуются. Разница, может быть, лишь в том, что здесь - все на виду, ничего не скроешь.
Все знали, например, что Аслан любит Аниту. Скрывать это не имело смысла, и влюбленные встречались не таясь. Но подчас Анита терялась перед прямотой Аслана. Как-то, войдя в палатку, она увидела, что Аслан спит на ее кровати. Она не знала, что делать, и в растерянности присела на кровать. Смуглое лицо Аслана дышало спокойствием, волнистые волосы разметались по подушке. Смущение боролось в Аните с желанием обнять и поцеловать любимого.
Больные спали. Тишину нарушало лишь похрапывание Аслана. Анита, отказавшись от мелькнувшего было желания разбудить его, села вышивать. Мысли ее вернулись к тем дням, когда она подружилась с Асланом. Началом всему, считала она, было даже не первое знакомство, а незначительный как будто разговор, что произошел немного позже.
Однажды она увидела в руках Аслана пестро расшитый бархатный мешочек и спросила, что это такое.
- Это кисет. Единственная память о доме, - ответил Аслан.
- Его вышила твоя мать?
- Да. Ему уже полвека, этому кисету.
- Полвека?! - изумилась Анита.
- Никак не меньше. Говорят, отец мой в молодости был красивым. Многие девушки заглядывались на него. А в то время существовал обычай: если девушке полюбился парень, она старалась понравиться будущей своей свекрови. И вот одна из соседних девушек особенно старалась угодить матери моего отца, при случае всегда ей в чем-нибудь помогала. Красотой девушка была под стать отцу. Вышивала хорошо, тюбетейки ее работы высоко ценились. И вот эта девушка подарила моей бабушке кисет. Хочешь - носи табак, хочешь конфеты... Да, так вот, - продолжал Аслан, - моя будущая бабушка берет этот кисет и говорит сыну, то есть моему будущему отцу: "Я хочу, чтобы у меня была невестка, умеющая так вышивать". Сын, конечно, все понимает, и через некоторое время желание будущей моей бабушки исполняется. - Аслан улыбнулся. - Давно уж состарился мой отец, состарилась и мать, а кисет, вышитый ею, видишь, сохранился еще. Мать берегла его как зеницу ока; ей казалось, что кисет должен принести счастье тому, кто его носит. Собирая меня в дорогу, она отдала мне этот кисет. Носи, сказала, он выручит тебя из любой беды...
