К Енко - Тайна парагвайского золота (Парагвайский маугли)
То, что рассказал об управляющем Хуан, повергло Ансельмо в ужас. Управляющий, которого звали Мартин Гусинде, был не только суровым на вид человеком, но и страшным убийцей. Он убивал людей - пеонов-батраков только за то, что они смели перечить ему, не соглашались с ним в чем-то. Так, как-то трое пеонов остались ночевать в лесу около поля, где они работали весь день. Один из них повредит немного ногу, и ему было больно идти на ранчо, поэтому он решил не двигаться, а переждать ночь здесь, на краю поля, в лесу. Двое других остались с ним за компанию.
Тот пеон, который повредил ногу, иногда спорил с управляющим, требовал у него больше денег за свой труд и своими требованиями вносил смуту в среду пеонов. За это управляющий затаил на него злобу. К тому же был строгий приказ управляющего: никому не оставаться на ночь в поле, в лесу, вне ранчо.
Обуреваемый злобой управляющий со своими телохранителями ночью прискакал на то место, где расположились трое пеонов. Они окружили их, и управляющий сам прикончил всех троих. А потом злодей ножом вырезал тому, кто ему противоречил, язык и, совершив черное дело, вернулся на ранчо со своими людьми как ни в чем не бывало, а всем пеонам показал отрезанный язык и сказал, что со всеми будет то же самое, если они осмелятся нарушать его приказы.
Ансельмо все это выслушал и не сказал ни слова. Он понимал, что ему и отцу надо бежать отсюда, бежать во что бы то ни стало.
Повар привел Ансельмо снова на кухню, покормил его, и они стали готовить еду к ужину, когда пеоны возвратятся с плантации.
Ансельмо во время работы все думал: посвятить ли повара в планы их побега или же посоветоваться с отцом. Ведь он этого человека не знает, хотя Хуан ему и нравится, но в то же время он мог быть доносчиком управляющего: с ним общаются все пеоны, он скорее других узнает новости, но в то же время может пользоваться особым расположением хозяина, донося о настроениях в среде пеонов.
Так что же делать? - думал Ансельмо. В конце концов в его голове сложился некий план, о котором он сначала решил посоветоваться с отцом.
Ансельмо был на кухне, когда пеоны начали возвращаться с поля. В сумерках из-под навеса он увидел плотную темную массу людей, идущих по дороге к ранчо. Темные, загорелые лица, рваная запыленная одежда, босые ноги и неопределенного цвета, грязные и рваные соломенные шляпы на головах.
Ансельмо пытался среди них разглядеть отца, но это было трудно. Сумерки и серая, безликая масса людей, движущихся по дороге, не позволяли сделать это. Подойдя к краю поляны, на которой располагалось ранчо, толпа разбилась на отдельные группы, которые направлялись под навесы, где у каждого были свои места и гамаки для сна.
Когда прошел последний, Ансельмо, не отрывавший глаз от идущих по дороге людей, вопросительно посмотрел на повара.
На его немой вопрос тот ответил:
- Не расстраивайся, после еды, перед сном я позову большого Хоакина сюда и, если это твой отец, ты поговоришь с ним.
- Ладно, я подожду.
- Тебе лучше оставаться здесь, а не идти под навес. Не нужно обращать на себя внимания. Со временем все обойдется. А если ты не найдешь отца, зачем тебе рассказывать всем о себе? Если это не твой отец, ты же пойдешь искать его дальше, так?
Ансельмо был готов к этому вопросу и, чтобы не выдавать свои планы, ответил неопределенно:
- Не знаю, подумаю...
- Ну, я пошел кормить людей, а ты сиди здесь и жди меня с Хоакином.
- Хорошо, Хуан.
Ансельмо уже не называл повара сеньор: раз они познакомились, то он может его называть просто по имени - Хуан.
Время текло медленно. Ансельмо нетерпеливо ерзал на чурбане, на котором сидел, и время от времени подходил к краю навеса и всматривался в темноту. Совсем стемнело. Мальчик понял, что в темноте он никого все равно не увидит и, пододвинув чурбан к краю навеса, стал прислушиваться к звукам, особенно к шуму шагов, если они направлялись в сторону кухни. Оставалось терпеливо ждать. Ансельмо почувствовал усталость и, прислонившись к столбу, рядом с которым стоял чурбан, задумался и провалился в глубокий сон. Сколько он спал, не помнит, но проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо.
- Эй, парень, проснись!
Ансельмо встрепенулся.
- Что такое?
- Заснул? - рядом с ним стоял Хуан и тряс его за плечо.
- Да и спал же ты крепко, наверное, здорово притомился?
- Получилось само собой, - ответил Ансельмо, - ждал, ждал, да и уснул. А где отец?
- Пойдем ближе к очагу, там свет и ты его увидишь. Это действительно твой отец. Я спросил его, есть ли у него сын Ансельмо, и он сказал, что да, хотел сразу бежать сюда, да я его остановил: не надо шума, суеты и вообще обращать на себя внимание. Знаешь, какой зверь в лесу дольше всех живет? Тот, кто оставляет меньше после себя следов. Так и здесь на плантации. Нужно вести себя так, чтобы никто не обращал на тебя внимания. Ну, пойдем!
Ансельмо с Хуаном вышли из-под навеса, обогнули его и подошли к небольшой загородке, где был также сооружен ещё один очаг под открытым небом. Здесь всегда горел огонь, и сами пеоны могли себе приготовить еду. Когда им в лесу попадались дикие свинья, олени, черепахи, они на раскаленных камнях или вертеле жарили себе лесную добычу.
Еще издали Ансельмо увидел согнутую фигуру человека, который подкладывал сучья в огонь. Но вот фигура выпрямилась, и человек шагнул ему навстречу.
Огонь разгорелся, и пламя осветило его лицо.
Ансельмо узнал его.
- Отец! - воскликнул он и тут же попал в объятия отца.
- Сынок! Сынок! Вот это чудо! Не ждал! Не ждал встретить тебя здесь!
Ансельмо приник к груди отца, ему показалось, что все плохое осталось позади, и он заплакал, глубоко дыша и всхлипывая.
Ансельмо услышал голос Хуана:
- Я оставлю вас, вы беседуйте, сюда вряд ли кто подойдет сегодня.
Хуан ушел, а отец и сын уселись у очага и в отблесках огня долго не могли насмотреться друг на друга. Отец попросил сына рассказать ему все, что случилось с Ансельмо после того, как тот ушел из дома.
Сын рассказал отцу не только о своих приключениях, но и об индейцах аче-гуайяках, об их отношении к нему. О том, что они обещали Ансельмо помочь ему спасти отца.
Отец покачал головой:
- Бежать отсюда безумие... Но бежать нужно... возможно, что с помощью твоих аче нам удастся скрыться от погони.
- Обязательно удастся, отец, не сомневайся! - воскликнул Ансельмо и, придвинувшись совсем близко к отцу, зашептал ему на ухо, предварительно оглянувшись вокруг.
- Знаешь, что я тебе скажу, только это очень-очень между нами, аче говорят, что если об этом узнают белые люди, то они непременно нас убьют.
- О чем ты это, сынок? - так же тихо спросил Хоакин, наклонившись к Ансельмо близко-близко.
- О золоте, отец! - ответил Ансельмо.
- О золоте? О каком золоте? Но что бы там ни было, говори очень тихо, если кто узнает, нам отсюда не выбраться, за золото действительно убивают.
- Да, я знаю, отец. Мы с аче нашли золото иезуитов!
- Много золота?
- Очень много!
- Почему ты так считаешь, что много?
- Я не смог его пересчитать, оно в слитках, а в кожаных мешочках золотой песок. Золото хорошо спрятано. Об этом знают только аче и я. Аче не придают значения золоту, но опасаются, что о нем узнают белые люди и нам всем не сдобровать.
- Они правильно делают, Ансельмо, - так отреагировал отец на известие о золоте. - Давай о нем забудем, пока я его сам не увижу.
- Давай, - ответил Ансельмо. - А сейчас что будем делать?
- Готовиться к побегу, тем более что у нас теперь есть золото, и мы с ним не пропадем, если доберемся до него.
- Доберемся, отец, доберемся, аче нам помогут!
- Ну, я смотрю, эти аче твои настоящие друзья.
- Да, я их выручил из беды, и они обещали мне помочь.
- Что же, - подумав, сказал Хоакин. - Здесь, где мы сидим, владения Хуана. Мы без него не убежим. Или он нам поможет, или пойдет с нами, а если останется, из него под пытками выведают все, что он о нас знает.
- Так лучше, чтобы он бежал с нами? - спросил Ансельмо.
- Конечно, но как его убедить в этом? - ответил отец.
- А золото, разве этим его не убедишь?
- Верно, золото его убедит, но ты знаешь, сынок, когда люди добираются до золота, они становятся другими, совсем другими и готовы на все.
- Ну что же, - после долгого раздумья заметил Ансельмо, - а если сделать так...
- Как?
- Если сказать Хуану, что мы просто знаем, где находится золото иезуитов, но пока у нас его нет, ведь он и на это согласится, да?
- Да, верно, можно сделать так...
- Но бежать надо сейчас, не откладывая, отец.
- Хорошо, я поговорю с Хуаном, а ты подожди здесь, и, если он согласится, я приведу его сюда.
Прошло немного времени, и Ансельмо увидел фигуры двух мужчин, спешно направлявшихся к месту, где он сидел.
Это оказались Хуан и отец.
Первым вопросом, который задал Хуан, торопясь и, схватив Ансельмо за ворот рубашки, был вопрос о золоте.
