Сергей Лукницкий - Киллеров просят не беспокоиться
-- Спасибо, спасибо, -- залебезила Нина, пятясь спиной к своей машине.
Телефон Юлдашева Женечка знала и без записки Ленечки. Но зато братом Сашей мог оказаться кто угодно, тем более по телефону. А просьбу Ленечки взять дозу у барыги Юлдашева и передать в Бутырку нужно было выполнять, конечно, только в первой части.
Как-то само собой всплыл в памяти Женечки образ Володи Поляна, юного члена опергруппы, продолжающего слежку за домом этого гения химии, этого алхимика Толика Ганичева. Володя чем-то напоминал ей Леньку.
Женечке оставалось только выяснить с помощью Нины, встречался ли когда-нибудь Саша с барыгой, торгующим на Киевском вокзале, -- Лешей Юлдашевым.
Нина оказалась настоящей орлицей, оберегающей свое гнездо от надвинувшейся опасности. Все сделала и все в красках доложила Женечке на следующий день. Сначала она обсудила с мужем перечень продуктов для передачи. Потом предложила ему спасать брата от ломки: взять у того же барыги немного героина, чтобы Ленька не загнулся. Саша на нее наорал прямо в постели, кричал так, что чуть не проснулись соседи. Сынишка прибежал из своей комнаты, кот забрался по шкафу наверх, слава Богу, Ксюша продолжала спать в своей кроватке, тут же, в родительской спальне.
Саша кричал, что он не только не желает связываться, но и в глаза этого барыгу никогда не видел, а все Ленькины друзья, которые на рынке ошивались, к наркоте не имеют никакого отношения, они Леньке этого барыгу только раз, и то издалека показали, это Ленька уже сам в доверие к тому входил. Саша стоял в одних плавках на промятой кровати и обзывал Нину дурой, идиоткой, которая хочет его, Сашу, подвести под монастырь. А Нина, довольная точно выполненным заданием, уже потихоньку засыпала...
2
Какую же огромную массу событий переваривает человеческая судьба, как некий пищеварительный тракт, чего только не случается с человеком за какие-нибудь два-три года.
Да уже три. Давно ли от Нины уходил первый муж, узнав, что та беременна, а Вадику уже десять лет. Давно ли оказалась она в одной компании со своим Сашей Веселым, а Ксюшу уже пора отдавать в садик. Всем своим возлюбленным Нина говорила:
-- Я одна не останусь, а вот ты поди другую такую найди.
Этим и нравилась мужчинам. Но такого, чтобы в семье остался, такого найти трудно. Саша поначалу вел себя странно: то ночи напролет они разговаривали на кухне о своих мечтах, о своем детстве, о родне; то объявлял ей бойкот, который заканчивался уходом из дому. Он уходил уже два раза, полностью собрав чемодан. Друзья пускали к себе, рынок кормил и одевал. Потом возвращался, побитый, поджавши хвост, но уверял ее, Нину, что вернулся лишь потому, что она его очень об этом просила. А она не просто просила, она к экстрасенсам бегала, она всех друзей обзванивала, ездила на машине к рынку -- караулила его.
Однажды подруга с первого этажа Зоя нашла нового экстрасенса, а у Нины к тому времени появились сомнения: один ли живет в разлуке отец ее будущего ребенка, Ксюшки, и сомнения эти были небезосновательны.
Вот и согласилась Нина пойти на такое дело.
Они встретились с Зоей возле магазина "Синьор Помидор". Как удалось выяснить Нине, там, в рыбном отделе, работала девчонка, на которую положил глаз ее Веселый. Это она, продавщица спрессованного хека и залежалых креветок, обворожила Нининого мужа... ну, пусть не мужа пока... Неважно, за счастье нужно бороться до конца.
Зоя скривилась в улыбке, издалека увидев подругу. Коротко стриженная, высветленная блондинка, она была такая же крупная, как Нина, но чуть меньше ростом. На ней была кожаная куртка и лосины.
-- Привет! -- рявкнула Нина, в это утро расфуфыренная и загримированная остатками дорогой французской косметики. -- Куда?
-- Привет, красавица, -- снова скривилась Зоя, -- здесь недалеко. Вон в том доме. Но адрес блатной. Мне его за двадцать штук дали. Так что пополам. Потом отдашь десятку.
Они вошли в старый трехэтажный дом и поднялись на второй этаж. Позвонили. Где-то завыла собака, внося элемент таинственности во все это предприятие.
-- Чего просить будешь, решила? -- шепотом спросила Зоя.
-- Сперва расценки надо узнать, -- так же тихо ответила Нина, и дверь перед ними распахнулась.
На пороге стоял обольстительный мужчина лет шестидесяти, с трубкой во рту, в халате нараспашку, тапочках на босу ногу.
-- Вы ко мне? Лечиться? Снимать порчу? Очищать ауру? Ворожить-привораживать? -- перечислял он, проводя женщин по темному коридору и не требуя ответа. Потом остановился, обернулся и, сверкнув глазами, пугающе добавил: -- Проклятья насылать?
Квартира была огромная, коридор длиннющий, видимо, бывшая коммуналка. Из приоткрытых дверей в конце коридора мерцал дневной свет. Всюду валялись какие-то газеты, колеса, инструменты.
-- У вас тут ремонт или всегда так? -- спросила тихонечко Нина, увидев через щель в туалете следы ботинок за бачком.
-- Обижаете! -- протянул экстрасенс, потом снова остановился, обернулся и отрезал: -- Всегда!
Он провел их на кухню. Это была обычная коммунальная кухня. Ее убирали последний раз, видимо, когда был жив император Николай Второй, во всяком случае, еще до национализации, слуги хозяина, которые позже стали слугами народа и убирать квартиру разучились. Впрочем, об этом уже писал один человек.
По стенам, на полках, стояли, висели, лежали приправы, венички, кустики и множество прочей засушенной растительности. В углу у окна -- диванчик.
-- Садитесь вот сюда, голубушки, -- процедил свободной от трубки частью рта экстрасенс, -- зовут меня Марк Захарович, а вы, я так понимаю, от Семки.
Он отвернулся и помешал что-то в кастрюльке на плите.
-- От Семочки, -- расплываясь, прошептала Зоя.
Женщины сели рядком на диванчик и сложили руки на сумках, как прилежные ученицы.
-- Да вы раздевайтесь, -- спохватился задумчивый экстрасенс, оборачиваясь. И снова принялся за кастрюльку.
Зоя сняла куртку, а Нина плащ. Она пыталась расстегнуть и блузку, но Зоя покрутила пальцем у виска, и Нина передумала.
-- Ну-с, какие у кого проблемы? Рассказывайте. Как зовут? -- наконец спросил Марк Захарович.
-- Нина.
-- Зоя.
-- Начнем с Зои, -- решил экстрасенс, -- слушаю вас внимательно.
-- Марк Захарович, помогите, -- завизжала Зоя и громко зарыдала в кулак.
-- Да ну, лапонька, конечно, помогу. О чем речь? Что вы так расстраиваетесь, голуба моя?
Он оперся спиной о кухонный стол, сложил руки, закрыл глаза и, пыхнув трубкой, проговорил:
-- Ну, муж вам изменяет, ну, с брюнеткой, брюнетка рыбой пахнет, все вижу. Все! Правильно?
Зоя постеснялась сказать, что все сказанное относится к ее подруге Нине, а у нее, у Зои, квартирный вопрос, она погадать на будущее хотела...
-- Правильно, -- кивнула Зоя.
-- Ну и на фига вам этот заморыш!? Вы можете мне объяснить? -- спросил Марк Захарович, открыв наконец глаза.
-- Да как же, доктор! -- вмешалась Нина. -- Сколько в него труда вложено, да ведь своим трудом из обезьяны в человека его превратила. А теперь, выходит, для другой старалась?
-- Так. Все ясно, -- резко перебил Нину экстрасенс и вновь обратился к Зое: -- Есть два варианта. Этот (и он указал правой рукой на какие-то пучочки за спиной) -- для него. Этот (и он указал левой рукой на какие-то венички) -- для нее.
Зоя испугалась.
-- Доктор, -- сказала она, положив руку на грудь, -- нам только чтоб не на смерть. Сейчас похоронить -- дороже, чем прокормить.
-- Да что я, изверг? -- обиделся Марк Захарович. -- Если вот этим натереть его белье, ну, там... плавки, можете поверить, он от вас ни на шаг не отойдет (Нина, отодвинув протянутую Зоину руку, взяла пучок), а если вот это, -- продолжил экстрасенс, -- рассыпать под ее ногами... у-у-у... Что предпочитаете?
-- И то и то, для страховки. Да я и сама попью, -- заметила Зоя.
-- Можно, -- закатив глаза, лениво проговорил Марк Захарович, -главное -- не перепутать.
Положив упомянутые травки в отдельные пакетики, Марк Захарович отдал их Зое. Зоя отвела его в сторонку и, тихо шепча что-то на ухо, рассчиталась.
Экстрасенс бросил в кастрюльку щепоть соли и выключил газ.
-- А это для чего? -- спросила напряженная Нина, глядя на красное месиво в кастрюльке.
-- Это ни для чего. Это -- борщ, -- ответил Марк Захарович. -- Ну а у тебя, зайчик, что приключилось?
Зоя, подойдя сзади, дотронулась до плеча экстрасенса. Тот вздрогнул и обернулся.
-- Я, доктор, пойду на улицу. Спасибо вам огромное. Нин, я тебя на улице обожду, -- сказала Зоя, поклонилась экстрасенсу и, выдернув куртку из-под подруги, исчезла в глубине коридора.
Марк Захарович, проводив ее томным взглядом, обернулся к Нине, подвинул и подмял под себя широким жестом табурет и пристально посмотрел на нее. Та, в свою очередь, поправила прическу.
-- М-да... Работы у нас с вами непочатый край! -- тяжело вздохнул Марк Захарович.
-- Да? -- расстроилась Нина. -- Все так плохо?
-- Ну, посмотрите, посмотрите, какая у вас черная аура, -- зашелся экстрасенс, вскакивая и тыча рукой в темечко Нины, -- что ж вы так себя запускаете, милая вы моя?
