Даниил Салва - Стена моего путешествия
159
через силу, - сказал Макс. Потом, вытащив изо рта остатки кре- ветки, добавил: - Не спи много - спи мало!" -"Вот, подходим к разгадке, улыбнувшись, сказал Джек, - в этом случае она будет делить себя с другими она не может без обильного секса". - "Так, - сказал Макс, - я только не понимаю, чем я тебе могу по- мочь?" - "О! - воскликнул Джек и повторил. - Чем ты можешь нам помочь?" "Эй-эй-эй, осади, - промычал Макс, подняв вверх указательный палец, - не валяй дурака. Даже не думай об этом. - Он сделал глоток пива, покачал головой. - Как тебе могло такое в голову прийти вообще?" "Макс, - спокойно сказал Джек, - я не собираюсь на ней жениться. Более того, как тебе известно, я во- обще предпочитаю бывать на свадьбе в худшем случае свидете- лем. Но в то же время я не хотел бы её терять. Теперь, пересили- вать себя я не желаю. Возможно, в ближайшем будущем я найду себе ещё какую-нибудь девочку, но, Макс, но!.. Я не хочу её сейчас терять. Подчас с ней очень даже славненько. И вообще, - он выдал подобие улыбки, - я её очень люблю". "Подожди, по- дожди, Джек, может, ты ещё не понял, - эта тема не дискутируется", - перебил его Макс. "Но почему? - воскликнул Джек и откинулся на спинку стула. - Ведь это не первый наш с тобой опыт. А что касается моих чувств к ней, так я тебе уже всё объяс- нил. И потом, - Джек подался вперёд, склонился над столом, - это добавит перчика в яство жизни, Макс. И если она согласится, но потом расстроится или ещё что-то в этом роде - женщин по- нять невозможно - и уйдёт от меня, я всё равно не возражу запла- тить такую цену за этот перчик, за эти пару грамм гавенного, но очень сладкого перчика... Да и вообще она ещё нам не кивнула".
Макс подчёркнуто медленно зааплодировал. Джек медленно поднялся со стула, отвесил гаерских поклонов перед несущест- вующим зрителем и уселся на место. Замолчали. Прямо перед ними проплывала лодка. На корме восседала девушка в старо- модном и не идущем ей платье. На коленях покоились три ма- ленькие розочки. На вёслах сидел молодой, лет двадцати трёх-двадцати четырёх парень. Из-за явно цветущей худобы рубашка, несмотря на то что была туго заправлена в потёртые джинсы, болталась, свободно поддаваясь ветру. Скорее всего, парень был немощен: с великими усилиями грёб, налегая всем своим, види
160
мо, костлявым телом на вёсла. При этом он натужно улыбался своей барышне, и она также отвечала ему улыбкой, полной люб- ви и преданности, лишь изредка поправляя плохо уложенную и потому сбивающуюся набок причёску.
- Лицо ей тоже не идёт, - сказал Макс.
"Постой-ка, Макс, может, тебя самого часом Вика привлекать стала, а? Джек вопросительно посмотрел на друга и развил те- му. - А что? Красивая. Стройная. Высокая. Шатенка с зелёными глазами. Аккуратная и богатая, как ты любишь, грудь. А ну, ко- лись". "Вот идиот, а", - сказал Макс. "Тогда, в чём дело? - вспыхнул Джек, - какая разница, как я её потеряю?!" - "Нет, ты, правда, идиот, - начал закипать Макс, - хорошо, я объясню тебе. Доступно. Без сложных оборотов речи". "Премного буду благодарен", - склонил голову Джек. "Если что-то не поймёшь, переспроси сразу, мы к этой теме больше не возвращаемся, - сказал Макс. И чётко, как и было обещано, выговаривая каждое слово: - Мне плевать на неё, Джек, плевать, понимаешь?! Я просто не хочу, когда ты остынешь от очередной своей идеи, - потерять наши дружеские с тобой отношения. Вот и всё. Усваиваешь, недалёкий?! Тебе ведь всё надо прямым текстом, иначе же ты не понимаешь... Идиот!" - Мимо их столика проходили две девушки. - Познакомьтесь, девушки, - идиот, - Макс указал раскрытой ладонью на Джека. Джек тут же вскочил и начал кланяться. - Познакомься, идиот, - девушки. Последние, улыбнувшись, последовали дальше.
Макс замолчал. Повернулся боком к столу и Джеку, закинул ногу на ногу. Описав неровный круг, возвращалась назад та са- мая пара. Только уже они оба висели на вёслах. Девушка примос- тилась на скамеечке рядом с парнем, каждый держал в руке по веслу. Оттого, что гребли они не в такт, лодку дёргало в разные стороны. Не было ясно, выиграли ли они от усиления числен- ности гребного состава или нет. Три маленькие розочки скати- лись на днище... Изредка молодой человек через спину девушки пытался дотянуться до её весла, дабы помочь даме. Опять же было совершенно не понятно, хотел ли он действительно помочь или просто коснуться, приобнять. Как бы там ни было, достовер- но известно, что судно было возвращено лодочнику вовремя.
161
"Слушай, Макс, а может уже останемся здесь обедать, - пред- ложил Джек, у них тут неплохое собственное красное". "После пива?" - улыбнулся Макс. "В крайнем случае, зальём всё водкой. Чтобы не испортилось", - усмехнулся Джек.
Во время трапезы говорили о ерунде. Не хочется завтра идти на работу. Молчали.
Когда уже подъехали к дому Александрова, Джек сказал: "Слу- шай, Макс, ведь это - моя идея. Следовательно, и вся ответствен- ность лежит на мне. Что бы ни случилось - отвечаю я, а значит, никаких претензий к тебе у меня быть не может... Ты, конечно, можешь сказать, что прекрасно меня знаешь, что будет именно так, как ты это себе представляешь, но, Макс, - он сделал паузу, - это ведь радость для всех участников. Давай, а". "Это не обыч- ная мадам на двоих, - сказал Макс, - она всё-таки была твоей девушкой". "Это радость для всех участников, - вновь повторил Джек. - Всё равно, потом - конец, Макс. Так почему не попробо- вать ещё чего-то? Может, переступим через себя?!" "Ты помнишь Катю?" - вдруг спросил Макс. Джек вопросительно вски- нул брови. Затем утвердительно кивнул. "Так вот, - продолжал Макс, - на той вечеринке - ну, ты помнишь! - когда мы уже серь- ёзно набрались, я предложил ей лечь спать втроём". - Макс ус- троился в кресле поудобнее. Достал сигарету, прикурил от зажи- галки, выпустил дым в открытое окно. Джек ждал продолжения.
"Услышав моё предложение, страшно разозлилась. Трепалась со мной минут двадцать, - замучила совсем. Я сказал ей тогда, - мы все были накаченные в хлам, - что мы с тобой как один чело- век; между прочим, она получит больше; подсознательно любая об этом только мечтает: пьяный добрый бред!.. Тут хватает она меня за шкирки и предлагает: хорошо, я сплю с ним, а ты только смотришь. Но больше ты до меня не дотронешься, - и смеётся". "Я был игрушкой в ваших алчных руках", - вставил Джек. "Я, естественно, отвечаю: да, - словно не заметив брошенной реп- лики, продолжал Макс. - Ты помнишь тот свой трах, юный алко- голик?" "Замечательный трах, - тут же ответил Джек, - со зло- бинкой". "Ну, так вот, - продолжал Макс, - окно на балкон было открыто, и я всё видел. Более того, я нашёл себе занимательное
162
занятие. Но самое главное, господин Ранинг: несмотря на то, что мне всегда было замечательно наплевать на Катю, в этот момент ты мне был глубоко противен. Я с трудом удержал себя, чтобы не врезать по твоей голой заднице. И знаешь, почему?.. " "Начинаю догадываться", - подумал Джек, но вслух ничего не сказал. "Не из-за того, что ты её прёшь таким вот образом; пусть даже не зная о нашем разговоре. Или даже зная. Не важно. И, конечно же, не из-за неё. А из-за ревности. Сечёшь?! Из-за природной, чистой воды ревности. - Макс замолчал. Потушил сигарету. - Ну, что ты теперь мне скажешь?"
На губах Джека заиграла улыбка. "Прости за излишний пафос, - уже вовсю улыбаясь, сказал он, - но ... пусть увидит рампу пьеса". "Я боюсь за тебя, а не за себя", - сказал Макс. "Нам уже не помочь. Всё в голове. Никуда не денешься, - Джек постучал пальцем по своему лбу. И повторил: - Нам уже не помочь. Хоть красивый финал будет". "Да при чём тут ваши отношения, эго- ист! - взорвался Макс. - Он вылез из машины, захлопнул дверцу и, нагнувшись к открытому окну, проговорил. - Не пей много - пей мало!" "Я напишу исторический роман о тебе, - сказал Джек, - и в его финале отправлю тебя на плаху, где тебя четвертуют". - "Пока!"
Остаток дня Джек провёл, работая над книгой.
163
10
"Как и большинство нормальных людей, я люблю утром пос- пать. Но сплю ли я в своё удовольствие каждое божье утро? Ко- нечно же, нет: я иду на работу. Я с большими сложностями ощу- щаю собственное тело, живот после вчерашней ночной трапезы безжалостно тянет вниз, руки беспомощно болтаются, а голова словно пазель из мокрой ваты. Но я хочу есть, пить, покупать презервативы, и поэтому я иду на это унижение рода человечес- кого - отправляюсь на работу. Я борюсь.
Приползаю в свой офис, и мне в голову лезут подобные мысли, которые я не стесняюсь записывать. Пришли бы мне хоть какие-то пару строчек, достойных бумаги, если бы я выспался сегодня всласть? Не знаю. Скорее, нет. Но какое это имеет значение?! Не думая! - совершенно не думая, отдал бы этот полуисписанный листок за сон. Вместе с другими - вчерашними. Честное слово, не претендуя ни на что, взял бы и отдал. Какая, в конце концов, разница - написал я это или нет? Особенно, когда так хочется спать.
То же самое и в любви. Покажите мне человека, способного поменять хорошую, добрую любовь на пусть со временем приз- нанный стих о любви! А человека, способного променять страст- ную любовь? Разве стали счастливее те когда-то несчастные, те давно мёртвые, творения которых были признаны великими? Там, в земле. Счастливее. Их оправдывает лишь состояние, близ- кое разве только к оргазму. Я имею в виду творчество.
