Владимир Лидин - Друзья мои - книги (Заметки книголюба)
"Чтобы помочь своему коллеге, уважать его личность и труд, чтобы не сплетничать на него и не завистничать, чтобы не лгать ему и не лицемерить перед ним,- для всего этого нужно быть не столько молодым литератором, сколько вообще человеком... Будем обыкновенными людьми, будем относиться одинаково ко всем..."
Анатоль Франс всегда испытывал особенное сочувствие к книгам потрепанным и забытым. В 1926 году в издании "Русского общества друзей книги" вышла книжечка, ныне чрезвычайно редкая,- "Господин Бержере у Старицына". Автор книги Абрам Эфрос описывает свою случайную встречу с Анатолем Франсом в Москве. В Леонтьевском переулке, в лавочке букиниста А. Старицына, Анатоль Франс нашел одну из своих книг. "Но в каком виде,- бог мой, в каком виде был этот злополучный томик "Иокасты"! Я потупился, как будто отвечал за лавчонку Старицына. Однако на лице Франса это его зачитанное, истерзанное дитя вызвало черту оживления". Эфрос приводит дальше фразу Франса из его "Литературной жизни": "Истинного любителя я узнаю с первого взгляда, уже по одному тому, как он касается книги..."
Собирательство книг имеет в своей основе не только непосредственную любовь к книгам, но и уважение к тем, кто написал их.
Много лет томик за томиком подбираю я забытых писателей чеховской поры. Томики эти заняли у меня свыше двух полок, наглядно представляя широкую картину чеховской эпохи. Брат А. П. Чехова - Александр, писавший под псевдонимом А. Седой, был автором ряда книг, многие из которых вызвали строгие критические замечания А. П. Чехова. Так, например, совсем слаба его повесть "Хорошо жить на свете!..", вышедшая в 1904 году, но зато блестяще написаны воспоминания "В гостях у дедушки и бабушки", изданные в 1912 году в серии "Библиотека (146) "Всходов" и объясняющие происхождение многих страниц чеховской "Степи".
С повестями А. Седого закономерно соседствуют отлично, с мягким юмором написанные книги Ивана Щеглова, того незадачливого "Жана", мнительного и неуверенного в себе, которого Чехов в десятках писем ободрял, нередко хвалил и поддерживал в минуты неудач и сомнений. Книги Щеглова "Добродушные рассказы" (1903), "Сквозь дымку смеха" (1894), "Наивные вопросы" (1903) свидетельствуют о таланте их автора и о том, что Чехов хвалил Щеглова меньше всего по дружбе.
Рядом со Щегловым нашли себе место книги несомненно одаренного писателя В. М. Михеева "Художники" (1894) и его же "Песни о Сибири". Книга "Художники" помимо своих достоинств примечательна еще и тем, что посвящена памяти В. М. Гаршина, и вся ее тематика перекликается с такими рассказами Гаршина, как "Художники" или "Надежда Николаевна".
Не один хороший рассказ можно найти и в книге Е. Гославского "Путем-дорогою" (1902) и в книгах В. Билибина, с которым Чехов находился в переписке. Билибин был юмористом и драматургом, автором маленьких одноактных пьес-шуток. Если вспомнить эпоху, когда Чехов начинал писать, журнал "Осколки" или "Петербургскую газету" с ее фельетонами, то "Юмористические узоры" В. В. Билибина (он же Диоген, И. Грэк), так же как и его "Пьесы в одном действии", напомнят атмосферу тех лет, хотя свои рассказы и пьесы Билибин собрал и выпустил в свет несколько позднее - в 1898 и 1902 годах.
Рассказы Н. Лейкина как бы венчают произведения плеяды писателей, окружавших Чехова в пору его литературной молодости и работы в "Осколках". Лейкин был одним из первых редакторов Чехова - он хвастал даже, что "открыл" Чехова,- был он и чрезвычайно плодовитым писателем, знатоком торговой жизни Петербурга, особенно жизни и быта "апраксинцев", этих прямых наследников героев Островского. Книги Лейкина "Теплые ребята", "Голубчики", "Наши за границей", "Под орех", несмотря на то, что тема была взята Лейкиным очень мелко, все же оставили картину быта и нравов целого сословия той поры; не следует забывать, что первую повесть Лейкина - "Биржевые артельщики" приветили М. Е. Салтыков-Щедрин (147) и Некрасов и напечатали ее в "Современнике". Можно найти неплохие рассказы и у И. Потапенко и К. Баранцевича, и если бы выпустить антологию "Писатели чеховской поры", она была бы своего рода и памятником Чехову, помогавшему многим своим собратьям.
Я долгие годы дружил и переписывался с Марией Павловной Чеховой. У нее было много общего с братом, судя по воспоминаниям современников о нем. Но одной своей чертой Мария Павловна особенно напоминала его: она строго помнила завет Чехова, что нет писателей больших или маленьких, что в литературе каждый по мере сил делает свое дело, что все писатели - собратья по перу; именно так - пусть несколько старомодно, но старомодность эта высокого смысла - думала Мария Павловна о писателях.
"Вы приезжайте в Ялту отдыхать,- написала она мне в одном из писем,- много найдете перемен к лучшему и, кстати, побываете в музее Чехова и обновите Ваши воспоминания о собрате по перу".
Совет был добрый, но дистанции по своим душевным свойствам Мария Павловна не учла, я был в Ялте и поклонился Чехову, даже отдаленно не посмев подумать о нем как о собрате по перу. И все же, ставя время от времени на книжную полку то одну, то другую книжку современника Чехова, я представляю себе чеховскую эпоху во многих случаях как содружество собратьев по перу и радуюсь, что Чехов оставил строгий завет относиться к каждому писателю, безотносительно от размеров его дарования, как к деятелю литературы, поступившемуся именно ради нее многими радостями жизни. Для полноты представления об окружении Чехова я ставлю на эту полку книги и тех литераторов, с которыми Чехов дружил, но впоследствии резко разошелся. Собрание рассказов, фельетонов и заметок А. Суворина (Незнакомца), вышедшее в 1875 году под названием "Очерки и картинки", ныне весьма редко; это была сильная критическая пора в жизни Суворина, изолгавшегося и исподличавшегося в дальнейшем. Книга Николая Ежова "Облака" (1893), которому Чехов немало помогал и который затем недостойно оклеветал Чехова, тоже может занять место в этом ряду; дополняет круг писателей, окружавших Чехова, и Сергей Филиппов со своими "Встречами и впечатлениями", вышедшими в 1894 году под названием "Под летним небом".
(148) Книги этих писателей, несмотря на то, что они не оставили следа в литературе, помогают, однако, глубже почувствовать чеховскую эпоху: все-таки с этими писателями Чехов был в переписке, читал их книги, высказывался о них; из биографии Чехова имена эти не выкинешь, а, взятые вместе, они дают широкую картину литературной жизни конца прошлого века.
"СТЕПЬ"
К столетию со дня рождения А. П. Чехова вышел очередной, шестьдесят восьмой том "Литературного наследства", целиком посвященный Чехову. В этом томе опубликованы, между прочим, письма поэта А. Н. Плещеева, который одним из первых приветил молодого Чехова, дружил с ним, и в переписке А. П. Чехова есть немало обращенных к Плещееву дружественных и душевных писем.
Плещеев, опубликовавший в 1888 году в журнале "Северный вестник" пленившую его повесть Чехова "Степь", с радостью сообщает, что повесть эта понравилась и В. Г. Короленко. В частности, повесть эта понравилась и критику-дилетанту, инженеру по профессии, Петру Николаевичу Островскому, сводному брату великого драматурга А. Н. Островского.
В одном из писем Плещеев сообщает Чехову:
"Островский тоже намерен, кажется, написать рецензийку (но, впрочем, вероятно, не для печати) в форме письма к вам и нетерпеливо ждет оттиска",
(149) Письмо от Островского Чехов действительно получил и в письме от 6 марта 1888 года написал об этом Плещееву:
"Сегодня, дорогой Алексей Николаевич, я прочел 2 критики, касающиеся моей "Степи": фельетон Буренина и письмо П. Н.Островского. Последнее в высшей степени симпатично, доброжелательно и умно. Помимо теплого участия, составляющего сущность его и цель, оно имеет много достоинств, даже чисто внешних..."
Читая письма Плещеева, напечатанные в "Литературном наследстве", я мысленно перенесся в ту далекую пору, когда только начиналась слава Чехова и когда напечатанная в "Северном вестнике" повесть "Степь" заставила многих увериться в его растущем таланте.
Именно в те часы, когда читал я письма Плещеева к Чехову, у меня на столике зазвонил телефон. Как и у многих писателей, давно сложилась у меня дружба с целым рядом молодых литераторов, первые вещи которых я читал; отведена у меня в одном из моих книжных шкафов и полочка, ныне уже до отказа заполненная первыми книгами этих молодых писателей, многих из которых я знал еще студентами Литературного института.
- Не могу ли я зайти к вам на минутку,- сказал позвонивший мне по телефону молодой литератор, еще недавно летчик по профессии.- Я хочу вручить вам на память одну вещичку. А нахожусь я от вас совсем поблизости.
Мы договорились, и действительно через четверть часа литератор этот был у меня.
- Вы ведь любите Чехова,- сказал он, протягивая завернутую в газету книгу. - Может быть, вам это будет интересно.
