Антон Чехов - Том 26. Письма 1899
«Дядю Ваню» взяли в Малый театр*. «Чайка» прошла 18 раз при полных сборах.
Я так здесь соскучился, что думаю удрать в Москву к 1-му апреля. В мае буду в Петербурге; приеду представляться Марксу — в мундире и во всех орденах.
Будьте здоровы и благополучны, поклон Анне Ивановне и всем.
Ваш А. Чехов.
Толстой Т. Л., 8 марта 1899*
2676. Т. Л. ТОЛСТОЙ
8 марта 1899 г. Ялта.
8 март.
Многоуважаемая Татьяна Львовна!
На днях я получил из Лейпцига письмо*, которое теперь посылаю Вам. С г. Чумиковым я не знаком, о переводах его судить не могу*, так как очень плохо знаю немецкий язык. Мне только известна его брошюра «Современные немецкие университеты»*, да как-то князь Урусов, известный адвокат, бывший у меня в Ялте, прочел мой рассказ в его переводе и сказал, что перевод очень хорош. Я не обращаюсь прямо к Льву Николаевичу*, потому что боюсь помешать ему. Прибегаю к Вашему посредничеству: если найдете письмо Чумикова заслуживающим уважения, то, будьте добры, дайте Льву Николаевичу прочесть и его ответ пошлите Чумикову (его зовут Владимир Александрович) или же напишите мне.
Передайте мой поклон и сердечный привет Льву Николаевичу и всему Вашему семейству, а Вам желаю здоровья и всего хорошего.
Преданный А. Чехов.
Ялта.
На конверте:
Москва. Графине Татьяне Львовне Толстой.
Долго-Хамовнический пер.
Авиловой Л. А., 9 марта 1899*
2677. Л. А. АВИЛОВОЙ
9 марта 1899 г. Ялта.
9 март.
Матушка, тетрадки с переписанными рассказами присылайте мне; я буду переделывать, а то, чего переделывать нельзя, — бросать в реку забвения. К числу рассказов, которых переписывать не нужно, прибавьте еще «Козлы отпущения», «Сонная одурь», «Писатель»*.
В съезде писателей участвовать я не буду*. Осенью буду в Крыму или за границей, конечно, если буду жив и свободен. Всё лето проживу у себя в Серпуховском уезде. Кстати: в каком уезде Тульской губ<ернии> Вы купили себе имение? В первые два года после покупки приходится трудно, минутами бывает даже очень нехорошо, но потом всё мало-помалу сводится к нирване, сладостной привычке. Я купил имение в долг, мне было очень тяжело в первые годы (голод, холера), потом же всё обошлось, и теперь приятно вспомнить, что у меня где-то около Оки есть свой угол. С мужиками я живу мирно, у меня никогда ничего не крадут, и старухи, когда я прохожу по деревне, улыбаются или крестятся. Я всем, кроме детей, говорю вы, никогда не кричу, но главное, что устроило наши добрые отношения, — это медицина. Вам в имении будет хорошо, только, пожалуйста, не слушайте ничьих советов, ничьих запугиваний и в первое время не разочаровывайтесь и не составляйте мнения о мужиках; ко всем новичкам мужики в первое время относятся сурово и неискренне, особенно в Тульской губ<ернии>. Есть даже поговорка: он хороший человек, хотя и туляк.
Видите, вот Вам и нечто назидательное, матушка*. Довольны?
Знакомы ли Вы с Л. Н. Толстым? Далеко ли Ваше имение будет от Толстого? Если близко, то я Вам завидую. Толстого я люблю очень. Говоря о новых писателях, Вы в одну кучу свалили и Мельшина. Это не так. Мельшин* стоит особняком, это большой, не оцененный писатель, умный, сильный писатель, хотя, быть может, и не напишет больше того, что уже написал. Куприна я совсем не читал*. Горький мне нравится, но в последнее время он стал писать чепуху*, чепуху возмутительную, так что я скоро брошу его читать. «Смиренные» — хороши*, хотя можно было бы обойтись без Бухвостова, который своим присутствием вносит в рассказ элемент напряженности, назойливости и даже фальши. Короленко чудесный писатель. Его любят — и недаром. Кроме всего прочего, в нем есть трезвость и чистота.
Вы спрашиваете, жалко ли мне Суворина*. Конечно, жалко. Его ошибки достаются ему недешево. Но тех, кто окружает его, мне совсем не жалко.
Однако я расписался. Будьте здоровы. Благодарю Вас от всей души, от всего сердца.
Ваш А. Чехов.
Ежову Н. М., 9 марта 1899*
2678. Н. М. ЕЖОВУ
9 марта 1899 г. Ялта.
9 м.
Дорогой Николай Михайлович, за всё Вам большое спасибо прямо из души. Насчет «Петербургской газеты» я уже писал Вам*: рассказы переписываются в Петербурге; и я просил Вас возвратить мне список рассказов*, которых не нужно переписывать. Вероятно, не получили моего письма? К Эфросу Вы напрасно обращались*; он занят очень, и к тому же эти господа из «Новостей дня» очень нелюбезные люди. Епифанову Сергеенко должен был передать (кажется) 50 р. от Маркса*. Получил ли Епифанов? Теперь, когда близко лето, лучше устроить Епифанова где-нибудь под Москвой, а осенью отправить в Крым на всю зиму. Но если он дует рябиновку, то от лечения не будет никакого толку.
В апреле я уже буду в Мелихове. Конечно, приезжайте. Потолкуем; быть может, опять пойдете куда-нибудь. Болеть не торопитесь, еще успеете после 40 лет.
Поклонитесь Александру Семеновичу и будьте здоровы и веселы.
Ваш А. Чехов.
Чеховой М. П., 10 марта 1899*
2679. М. П. ЧЕХОВОЙ
10 марта 1899 г. Ялта.
10 март.
Отвечаю на твое последнее письмо, милая Маша. Если имеются в продаже только деревянные дома и если в деревянном доме жить здоровее, то покупай деревянный, но только с условием, чтобы он не походил на трактир, имел бы по возможности культурный вид и не был бы зеленого цвета. Если я писал о каменном, то лишь имел в виду пожары, которые в Москве часты. Если купишь дом, то купи и мебель, хотя не в большом количестве. Мне лично нужны только две комнаты — кабинет и спальня.
Я приеду сначала в Москву, потом, когда станет тепло и не очень грязно, отправлюсь в Мелихово; потом в конце мая поеду опять в Ялту на постройку, потом опять в Мелихово. Подрядчик говорит, что дом будет готов гораздо раньше августа.
Пиши о погоде. Как только в Москве подует теплом, т. е. весной, так и приеду, не дожидаясь особого разрешения. Пиши о погоде каждые три дня.
Телеграммы, о которой я писал, не присылай*, так как я уже отделался от участия в пушкинских празднествах.
На участке делаются кое-какие посадки; смотреть за ними в мое отсутствие будет турок Мустафа, человек надежный.
Ты жалеешь, что деньги получены не все сразу, что можно было бы заняться увеличением капитала. Я не мечтаю об увеличении — это раз; во-вторых, к концу года, зимой, я опять получу 30 тыс. и тогда можно будет пустить их в обращение. А зима не за горами.
В Ялте распускаются и цветут деревья. Я каждый день катаюсь, всё катаюсь; разрешил себе истратить на извозчика 300 р., но до сих пор еще и 20 р. не истратил, а все-таки, можно сказать, катаюсь много. Бываю в Ореанде, в Массандре. Катаюсь с поповной* чаще, чем с другими, — и по сему случаю разговоров много, и поп наводит справки, что я за человек. Вчера был на вечере. Опять у меня катар кишок, и я отощал немножко; точно такой катар был у Наполеона I, который во время сражений выслушивал своих адъютантов и отдавал приказания в очень неприличной позе.
1388 р. — это, конечно, мало*. Поклон мамаше. Я ничего не делаю и ничего не пишу, кроме писем. Буду уж писать в Мелихове.
Твой Antoine.
Где я остановлюсь в Москве?
Коробову Н. И., 11 марта 1899*
2680. Н. И. КОРОБОВУ
11 марта 1899 г. Ялта.
Милый Николай Иванович, твою телеграмму я понял так*, что ты приедешь 18 марта. Итак, буду ждать 18-го. Платить за квартиру начнешь с того дня, как поселишься в ней, будь то хоть 18, хоть 28 — это безразлично. Стеснений никаких не будет.
Погода была хорошей, сегодня холодно (NW), но это ненадолго.
Будь здоров.
Твой А. Чехов.
11 марта.
Авиловой Л. А… 12 марта 1899*
2681. Л. А. АВИЛОВОЙ
12 марта 1899 г. Ялта.
12 март.
Спешу ответить на Ваше последнее письмо, матушка. Конечно, не следует переписывать тех рассказов, которые уже помещены в сборниках. Я составил список рассказов, которых не нужно переписывать, и послал его в Москву*; нового же списка составить не могу, ибо у меня нет сборников, а память моя подобна решету. Представьте, «Счастливчик»* у меня есть. Чёрт бы побрал этого «Счастливчика», его напрасно перепишут, не стоит он этого. По договору, я должен представить Марксу всё, что когда-либо печатал. Не всё войдет в сборники, но всё должно быть представлено, иначе я заплачу 100 тысяч неустойки. Ну-с, как мне благодарить Вас? Как? Научите.
