Федор Сологуб - Том 8. Стихотворения. Рассказы

Благодарю тебя, перуанское зелие!
Что из того, что прошло ты фабричное ущелие!

Все же мне дарит твое курение
Легкое томное головокружение.

Слежу за голубками дыма и думаю:
Если бы я был царем Монтезумою,

Сгорая, воображал бы я себя сигарою,
Благоуханною, крепкою, старою.

Огненной пыткой в конец истомленному
Улыбнулась бы эта мечта полусожженному.

Но я не царь, безумно сожженный жестокими.
Твои пытки мне стали такими далекими.

Жизнь мне готовит иное сожжение.
А пока утешай меня, легкое тление,

Отгоняй от меня, дыхание папиросное,
Наваждение здешнее, сердцу несносное,

Подари мне мгновенное, зыбкое веселие.
Благословляю тебя, перуанское зелие!

Лежу и дышу осторожно
В приюте колеблемых стен.
Я верю, я знаю, как можно
Бояться внезапных измен.

Кто землю научится слушать,
Тот знает, как зыблемо здесь,
Как стены нетрудно обрушить
Из стройности в дикую смесь.

И вот предвещательной дрожью
Под чьей-то жестокой рукой
Дружится с бытийскою ложью
Летийский холодный покой.

  Все земные дороги
В разделениях зла и добра,
  Всеблаженные боги,
  Только ваша игра!

  Вы беспечны и юны,
  Вам бы только играть,
И ковать золотые перуны,
  И лучами сиять.

  Оттого, что Вас трое,
Между Вами раздор не живет.
  И одно, и другое,
  К единению Воля ведет.

Когда с малютками высот
Я ополчался против гадов,
Ко мне пришел посланник адов.
Кривя улыбкой дерзкой рот,
Он мне сказал: «Мы очень рады,
Что издыхают эти гады,—
К Дракону сонм их весь взойдет.

И ты, когда придешь в Змеиный,
Среди миров раскрытый рай,
Там поздней злобою сгорай,—
Ты встретишь там весь сонм звериный.
И забавляться злой игрой
Там будет вдохновитель твой,
Он, вечно сущий, Он единый.»

При ясной луне,
В туманном сиянии,
Замок снится мне,
И в парчовом одеянии
Дева в окне.

Лютни печальной рыдания
Слышатся мне в отдалении.
Как много обаяния
В их пении!
Светит луна,
Дева стоит у окна
В грустном томлении.

Песня ей слышится.
Томно ей дышится.
Вечно одна,
Грустна, бледна, —
Ни подруги, ни матери нет.

Лунный свет
Сплетает
Чудные сны
И навевает
Жажду новизны.

Жизнь проводит тени в скуке повторений,
Грустно тени мрачные скользят.
Песни старых бед и новых сожалений
Загадочно звучат.

Звучат загадочно
Трепетные сны.
Бьется лихародочно
Жажда новизны.
Желаний трепет,
Страсть новизны
И новизна страстей, —

Вот о чем печальной песни лепет
В сострадательном мерцании луны
Говорит тихонько ей
И в душе моей.

Не знаешь ты речений скверных,
Душою нежною чиста.
Отрада искренних и верных —
Твои веселые уста.

Слова какие ж будут грубы,
Когда их бросит милый рок
В твои смеющиеся губы,
На твой лукавый язычок!

Я испытал превратности судеб,
И видел много на земном просторе,
  Трудом я добывал свой хлеб,
  И весел был, и мыкал горе.

На милой, мной изведанной земле
Уже ничто теперь меня не держит,
  И пусть таящийся во мгле
  Меня стремительно повержет.

Но есть одно, чему всегда я рад
И с чем всегда бываю светло-молод, —
  Мой труд. Иных земных наград
  Не жду за здешний дикий холод.

Когда меня у входа в Парадиз
Суровый Петр, гремя ключами, спросит:
  — Что сделал ты? — меня он вниз
  Железным посохом не сбросит.

Скажу: — Слагал романы и стихи,
И утешал, но и вводил в соблазны,
  И вообще мои грехи,
  Апостол Петр, многообразны.

Но я — поэт. — И улыбнётся он,
И разорвет грехов рукописанье.
  И смело в рай войду, прощен,
  Внимать святое ликованье,

Не затеряется и голос мои
В хваленьях ангельских, горящих ясно.
  Земля была моей тюрьмой,
  Но здесь я прожил не напрасно.

Горячий дух земных моих отрав,
Неведомых чистейшим серафимам,
  В благоуханье райских трав
  Вольется благовонным дымом.

Один свершаю долгий путь
И не хочу с него свернуть
Туда, где мечется толпа,
Самолюбива и тупа.

Для тех, кто хочет побеждать
И блага жизни отнимать,
Оставил долю я мою,
И песню вольную пою.

Радуйся, радуйся, Ева,
Первая и прекраснейшая из жен!
Свирепый Адонаи
Лишил тебя земной жизни,
За то, что ты преступила
Его неправый завет.
Свирепый Адонаи
Поразил твое нежное тело,

И обрек его смерти,
Темной и смрадной, —
Но твое потомство
Населило землю.

Радуйся, радуйся, Ева,
Всеблагий Люцифер с тобою,
Люцифер с тобою и с нами!

Приветствуем Еву,
Мать человеческого рода.

Люцифер тебя создал
Дивными руками
Из сладкого сока
Благоуханнейших земных цветов.

Привет тебе, Ева,
Первая и прекраснейшая из жен!

Ты — первая святая жертва
Злого Адонаи,
Излившего свою ярость
На эту землю.

Привет тебе, Ева,
Преблагий Люцифер с тобою!

Он, злой Адонаи,
Обрек тебя смерти,
Тебя и Адама,
И твое потомство,
Потому что ты носила
Под сердцем
Благословенный плод
Небесной любви.

Привет тебе
В радостях
И в печалях!

Злой Адонаи
Обрек тебя смерти, —
Но твое потомство
Он не мог уничтожить
Всею злостью
Буйных стихий.

Привет тебе, Ева,
Привет!

  — Хнык, хнык, хнык! —
Хныкать маленький привык.

Прошлый раз тебя я видел,—
  Ты был горд,
Кто ж теперь тебя обидел,
  Бог иль черт?

  — Хнык, хнык, хнык! —
Хныкать маленький привык.

— Ах, куда, куда ни скочишь,
  Всюду ложь.
Поневоле, хоть не хочешь,
  Заревешь,

  — Хнык, хнык, хнык! —
Хныкать маленький привык.

Что тебе чужие бредни,
  Милый мой,
Ведь и сам ты не последний,
  Крепко стой!

  — Хнык, хнык, хнык! —
Хныкать маленький привык.

Знаю, надо бы крепиться,
  Да устал,
И придется покориться.
  Кончен бал!

  — Хнык, хнык, хнык! —
Хныкать маленький привык.

Ну, так что же! Вот и нянька
  Для потех.
Ты на рот старухи глянь-ка,—
  Что за смех!

  — Хнык, хнык, хнык!
Хныкать маленький привык.

— Этой старой я не знаю,
  Не хочу,
Но дверей не запираю,
  И молчу.

  — Хнык, хнык, хнык!
Хныкать маленький привык.