Игорь Свинаренко - Наши люди
-- Юрий Владимирович, вы извините, но мне кажется, что "курва" -- это обидней, по смыслу неточно, да и как-то менее празднично... Так что с вашего позволения оставим "блядь". И кстати, забыл вас спросить: в чем смысл жизни?
-- Да если б я знал, разве б я с вами сейчас разговаривал?..
1996
HHHH Людмила Зыкина HHHH "Бог дал мне все, чего просила"
"Людмила Зыкина" -- это звучит емко и смачно. Это имя с документной достоверностью передает настроение и вкус советской русской жизни, которой все мы -- одни больше, другие меньше -- жили и дышали, и дышали тяжело. Партия, война, работа, Ленин -- да, всего этого было больше, чем надо в жизни; про все это Зыкина пела много и искренне. А еще -- про молодость, любовь, вообще чувства, про различную красоту и разного рода чистоту. Вслед за Евгением Онегиным Людмила Зыкина тоже энциклопедия русской жизни. И, как Онегин, может вызвать странные чувства у тех, кого неосторожно перекормили ни в чем не виноватой классикой.
Слушаем ли мы Зыкину? Вы скорее всего не поняли вопроса; нет, не мимоходом по радио "Маяк", не в старинных документальных фильмах, а по-настоящему -- чтоб сесть, поставить диск (а то и вовсе пойти на концерт) и погрузиться, вникнуть... Нет, мы, похоже, не балуем ее своим вниманием, потому что кажется, будто мы ее слышали достаточно, что она везде и всегда... Между тем как Зыкина не только эмблема эпохи, не только полпред всего советского и русского, но и просто великая певица с редчайшим голосом, с могучими чувствами, которая способна не только испытывать, но и доносить до нас...
Сейчас, когда эта мода -- ругать все советское -- вроде прошла (мы могли это предвидеть, глядя на восточных немцев в единой теперь Германии, которые давно уже с неожиданной теплотой вспоминают ушедшую в небытие ГДР) и на слово "совок" глупо обижаться, когда никто уж не пойдет жечь по ночам демократические костры у Белого дома, даже на московских концертах Зыкиной ей теперь аплодируют стоя.
Ее пока что никому еще не удавалось перепеть. А поет она ни много ни мало 50 лет. Спасение утопающего
Среди многих заслуженных регалий Людмилы Георгиевны Зыкиной, которая, кажется, получила все мыслимые звания и награды, несправедливо не хватает одной: медали "За спасание на водах". Но тут Зыкина сама виновата -- отчего она такая скромная? Отчего не дала ход тому делу? А дело это было так:
-- Как-то в Австралии пошли мы с Гридиным (это был мой муж) на пляж. Зашли в воду, отплыли от берега. Неподалеку от нас еще какой-то купальщик. И вдруг он весь исчезает под водой, только рука торчит! Я говорю мужу: "По-моему, человек тонет". Ему тоже так показалось. Ну, мы и вытащили этого иностранца -- он был вроде англичанин.
-- Вы с ним как-то объяснились?
-- Куда! Он такой был несчастный. Не мог поверить, что остался жив. Ему было не до "спасибо". Да и я далека от этого -- чтоб ждать от кого-то благодарности... Попытка искусствоведения
Самый понятный (в хорошем смысле слова) теоретик масс-культуры (в хорошем смысле и этого слова тоже) сегодня -- Леонид Парфенов. Именно к нему автор обратился за профессиональным разбором творчества Зыкиной и научным объяснением причин ее славы.
И вот что рассказал культуролог:
"Зыкина -- это такой песенный Василий Теркин. Это наша Монсеррат Кабалье. Это Кабаниха русской эстрады -- величественная, царственная.
Проще всего было бы сказать: это китч, рядящийся в псевдонародный костюм. И было время, когда яйцеголовые к этому относились как к убожеству, мещанству, пошлости. Да, это лубок, -- ну и что? Все жанры хороши, кроме скучного. А менее всего можно этим песням приписать скучность. Слава Богу, мы дожили до постмодерна, который все признал искусством и все признал состоявшимся. Такие вещи, как "На побывку едет молодой моряк", "Ивушка зеленая, над рекой склоненная", "Оренбургский платок", "Мама, милая мама" и, конечно же, "Течет река Волга", -- это абсолютные шедевры, где ни слова не убавить, не прибавить.
Это часть русского послевоенного космоса, это часть образа жизни страны. Шла российская урбанизация. Люди массово переезжали из деревни в город, селились в слободах -- и Зыкина обслуживала эту слободскую культуру. Когда "На побывку едет молодой моряк", то он держит путь как раз в поселок городского типа. Песню слушали и любили миллионы пролетариев.
И все это время у власти в стране были люди, в эстетическую систему которых Зыкина входит неизбежно. Что такое высокая лирика, например, для Черномырдина? Не что иное, как зыкинское пение.
А является ли это строгим искусством? Не важно. Этот вопрос выходит за рамки настоящего исследования. Важно, что Зыкина вошла в историю как классик. Мне, как человеку, занимающемуся ТВ, невозможно не принять во внимание вот чего: граждане этой страны не могли не слышать Зыкиной: дома по радио, во дворе из окон рабочего общежития, у бабушки на пластинке или еще в какой-то ситуации. Они непременно знали про "оренбургский платок" и что "издалека долго...". Люди, которые этого не знают, меня абсолютно не интересуют -- не являясь гражданами этой страны, они не являются моей аудиторией. До той степени, до какой мы -- дети своих родителей (а мы на сто процентов их дети), до той степени мы и аудитория Зыкиной, нравится нам это или нет". Первые песни
Откуда есть, пошла Зыкина Людмила Георгиевна?
Она родилась в рабоче-крестьянской семье, небогатой и работящей. Семья была далекая от мыслей насчет чистого искусства и из всех видов труда хорошо себе представлявшая только физическую работу: отец -- рабочий на хлебозаводе, мать -- санитарка. Петь -- это у них было для души и, разумеется, совершенно бесплатно. Когда Зыкина стала профессиональной артисткой, родня страшно удивлялась, что такое сугубо застольное времяпрепровождение может называться работой и оплачиваться лучше, чем труд даже молотобойца.
Пением семья интересовалась и увлекалась до самой невероятной, неправдоподобной степени. Чуть что -- сразу петь, причем с фанатической самоотдачей. Главной певуньей была бабка. Зыкина вспоминает: "Бабка моя из рязанского песенного села, знала сотни припевок, частушек, свадебных, хороводных песен, заплачек и шутовин. Мать тоже любила и умела петь. И отца моего они в дом приняли по главному для них принципу -- он понимал пение и сам пел, пел всегда -- и когда грустно, и когда радостно". Насчет отца, которого брали по вокальному цензу, -- это, кажется, не шутка.
Бабка ей объясняла: "Песня, Милуша (домашнее прозвище Зыкиной), лечит всякую тоску-печаль..." То есть процесс пения оказывал на них совершенно наркотическое воздействие! (Сейчас профилактику такого рода наркотиков успешно проводит телевидение, которое есть отрезвляющая пародия на настоящее искусство.)
Не одна только семья Зыкиных пела -- соседи тоже этим делом интересовались. "Давайте, Зыкины, петь", -- и в праздники, и в будни с этим приходили. Как видим, это были идеальные условия для раскрытия певческого таланта. Зыкина и запела...
Первое публичное выступление (не считая пения на семейных застольях) состоялось в третьем классе, на спектакле "из старинной жизни" в Доме пионеров: "Белой акации гроздья душистые". Но, разумеется, никаких мыслей о профессиональном пении. Она хотела стать летчицей, для чего в парке прыгала с парашютной вышки. Петь она рассчитывала в свободное от полетов время.
Не успев выучиться на летчицу, на войну Зыкина пошла токарем. Ей было 12 лет (на заводе наврала, что старше, -- поверили из-за большого роста). Она тогда полагала, что "токарь" -- от слова "ток".
Ей случайно удалось, посчастливилось из своей самодеятельности попадать в художественный мир -- в фойе кинотеатра "Художественный" она перед фильмом танцевала чечетку. Заработок был невероятно богатый, сейчас его никакими тыщами не уравновесишь: за вечер -- буханку хлеба давали. Без очереди, без карточек, без какого бы то ни было Торгсина! На руки! Это было просто невероятно... Плясала и, разумеется, как легко догадаться, пела. Не только в "Художественном", но и по госпиталям. "Синий платочек" в обязательном порядке. Сейчас точно другая эпоха, как другая планета; революции, путчи, выборы и войны бывают, но чтоб песни вызывали всенародную слезу -- такое разве возможно? Теперь чтоб хоть какая-нибудь слеза, мало четырех куплетов и трех аккордов -- дай сериал в сто серий, да и то...
Зыкина тогда пела и частушки, вот замечательный образчик:
Кто военного не любит,
я советую любить.
Образованный парнишка,
знает что поговорить.
В 1945-м ей 16 лет. Выбирать жизненный путь? Да нечего тут выбирать. Попела, развлеклась, а утром на работу. Надо трудиться на производстве и иметь рабочую специальность. "Актеры, считала я тогда, -- это особый, избранный народ, и внешне красивый, и обязательно одаренный, и все ими восхищаются". (Из ее мемуаров.)
То есть после войны она ходила в "Ударник", смотреть выступления артистов в фойе перед кино -- как, бывало, сама выступала в "Художественном", -- но для нее это были два разных мира с пропастью между. Кому большие сцены, а ей хороша и самодеятельность в деревянном клубе в Черемушках.
