Чингиз Гусейнов - Магомед, Мамед, Мамиш
"Рена, я не пил, мне плохо! ""И обнял ее, а она несильно оттолкнула его, и он, к ужасу Рены, вдруг, как куль, свалился на ковер. Рена вскрикнула, бросилась к Хасаю, быстро расстегнула ему воротник, сняла галстук. Хасай учащенно дышал, лицо было мертвенно-блед-ным. Рена тотчас позвонила маме: "Вызови нам "скорую помощь" и сама немедленно приезжай, Хасаю плохо!" Октай сидел возле отца.
Появился Машаллах. И они вместе с Реной, осторож-но подняв, уложили Хасая. Пришла и Варвара-ханум. А вскоре приехала "скорая помощь". И в это время по-звонил телефон. Варвара-ханум приоткрыла дверь в комнату, где были врачи и Хасай, и взяла трубку; Жен-ский голос спрашивал Хасая. "Он подойти не может,тихо сказала Варвара-ханум.- Он болен". И положи-ла трубку. Телефон зазвонил еще, женский голос на-стойчиво требовал Хасая. Женщина кричала так, что Машаллах понял, что это та, везти которую поручил ему Хасай. "Я же вам сказала,- все так же тихо про-шептала в трубку Варвара-ханум,- Хасай Гюльбалаевич болен".- "Не говорите неправду! Я только что была с ним!" Не отвечая, Варвара-ханум повесила труб-ку. Телефон тут же зазвонил опять, и не успела Варва-ра-ханум приставить трубку к уху, как та сказала: "Я вчера была с ним, сегодня..." Голос кричал в труб-ку, и Варвара-ханум, к изумлению Машаллах, неожи-данно басом сказала: "Иди ты!.."-громко стукнула трубкой по аппарату.
А в машине случилось вот что. Нигяр-ханум пристала к Хасаю, что называется, с ножом к горлу: "Мы сейчас пойдем с тобой к Рене,- это когда они сидели в маши-не,- и ты ей скажешь, что мы муж и жена!" А за час до этого Хасай здесь же, в микрорайоне, в квартире сестры Нигяр, куда она его пригласила, выпил крепкий кофе с рюмкой коньяку и почувствовал легкое голово-кружение, закололо в сердце. "Сейчас поедем и ты ска-жешь!.." В машине Хасаю стало плохо, и он вовсе пе-рестал слушать, что говорит Нигяр, решил, что надо немедленно ехать домой, и ему стало безразлично, си-дит ли кто-либо в машине или нет. Нигяр подумала, что Хасай притворяется, и отступила: "Тогда вези меня домой!" Хасай чувствовал, что с ним происходит что-то неладное, руки его не слушались, но он поехал. На по-вороте машина запетляла, к счастью, аварии не случи-лось, свисток милиционера сработал мгновенно, и Хасай остановился. Подбежал регулировщик. Он узнал Хасая. Хасай дал ему десятку и тихо сказал: "Мне плохо, пе-рекрой движение, хочу завернуть к своему дому!.." Ми-лиционер задержал машины, чтобы дать Хасаю возмож-ность развернуться. Хасай не помнил, как довел маши-ну до дому, открыл дверцу, вышел. Нигяр оказалась той недозволенной нагрузкой, которую не выдержало сердце. Она еще несколько раз пыталась предъявить свои права на Хасая, но после разговора с Гейбатом, ко-торому Хасай поручил "уладить дело", больше ни разу не набрала его номер телефона. К счастью, до инфаркта не дошло и Хасай вскоре оправился.
- Так что брось, не бери грех на душу, пусть другой наносит последний удар.
- Признайся, шефа своего решил выручить?
- Возможно, но, поверь мне, чихать я хотел и на Ха-сая, и даже на Джафара-муэллима. Меня волнует со-всем другое...
Но прежде чем узнать, что же волнует Амираслана и почему он не так уж заинтересован в том, чтобы исто-рия с Гюльбалой затянулась, послушаем о нем. Амираслан самый младший в семье (разница в возра-сте между первой, Сеярой, и им была большая - два-дцать лет; Сеяра даже корила мать, когда та Амира-слана носила: "Стыдно ведь!"), воспитывался, как по-шел в школу, у Сеяры; у них с Джафаром своих детей не было и они привязались к Амираслану, как к сыну. К тому времени, когда Амираслан стал задумы-ваться о женитьбе, у него сложились житейские принци-пы, которые он сформулировал и которым пытался следовать; тут и "необходимость делать биографию", и связи, прямые и косвенные, и умение играть на слабо-стях сильных мира сего, и теория смелости и риска. "На-до, чтобы биография была чистая, как окна, вымытые перед весенним праздником новруз-байрам"; теория трамплинов - двигаться не постепенно, не эволюционно, а скачкообразно, прыжками; или уходить в сторо-ну, обходить преграду, чтобы затем неожиданно ока-заться намного впереди; добиться должности, чтоб иметь возможность делать добро - реальное, весомое, ощутимое. Для Амираслана праздник, когда звонят ему с просьбой о транспорте, а транспорт нужен всем: тут и похороны, и свадьбы, тут и всякие переезды-пере-движки - город ведь большой, народ в постоянном дви-жении... Упустишь момент и застрянешь навсегда; надо перескочить - и вверх; времени в обрез, но нельзя и спешить!.. Пытался как-то пойти на откровенный раз-говор с Джафаром-муэллимом, хотя знал, что тот помо-гать не любит, а возьмется помочь, испортит дело, что-нибудь непременно будет не так. "Выдвини моего на-чальника",- говорит ему Амираслан, имея в виду Ха-сая, а заодно и себя.
А Джафар-муэллим, как это с ним часто случается, будто и не слышит, смотрит отсутствующим взглядом, в котором порой мелькает нечто, похожее на удивле-ние: очень знакомое лицо у собеседника, где-то он его видел, а где, вспомнить не может... Амираслан развернул бурную общественную деятельность; избрали в профком; важно, чтоб начали склонять по-хорошему твое имя; он член жилищной комиссии, он в товарище-ском суде; и везде слышен его голос; затем избрали в партком; Амираслан дельный, быстро схватывает суть предложений и дает четкие формулировки постановле-ний, обтекаемо, гладко и конкретно, свежо и в рамках общеизвестного, и критика есть, и в меру самокритично, удовлетворен и тот, кто предложил, и тот, кому адресо-вано; сказались и образование и "хобби" Амираслана; на районной конференции, куда его тоже избрали, остро выступил по наболевшему вопросу о сфере обслужива-ния, "толкнул", как потом делился с Сеярой успехом, "патетическую речугу" о высоком звании бакинца; и волна новых веяний вынесла его на своем гребне на го-родскую конференцию. "Ты совсем перестал рабо-тать",- упрекнул его как-то Хасай. "Ревнует!- поду-мал Амираслан.- Или за место свое боится!" Хасай понял и шутливо добавил: "Смотри, пожалуюсь Джафару-муэллиму!.." А потом неловко ему было, что зря одер-нул: рассказали, как Амираслан защитил его на днях в горкоме. Инструктор намекнул тому: "Может, на место Хасая, а?" Неясно было, мысль эта сверху идет или сам додумался, причем в комнате были еще люди, насто-рожились: "А ну, посмотрим, как ты среагируешь?!" Амираслан спокойно, но твердо стал защищать Хасая и защитил, и свое благородство продемонстрировал: лишен, дескать, карьеристских побуждений. Но это после.
Так вот, пользуясь афоризмами Амираслана, тогда не-сколько наивными, потому что это было время, когда они только-только рождались-"Женитьба - на век, любовь - на миг",- Амираслан, решив жениться, составил "картотеку невест"; потом на основе картотеки возникла схема должностных и семейных связей, кото-рая затем обновлялась, разветвлялась и уточнялась; появлялись новые линии, обрывались исчерпавшие себя...
Захватывающее занятие!.. Амираслан составил список лиц (скажем, первая десятка!), затем узнал, у кого из них есть дочери, получалась любопытнейшая картина: у первого в десятке детей нет;
у второго старшая дочь после третьего развода, кажет-ся, дома сидит, а младшая еще не доросла; у третьего - ровесница, даже чуть старше Амираслана, а это плохо, надо, чтобы жена была моложе, но не в этом суть; уж очень эта дочь серьезна, очкаста и не-красива;
у четвертого - единственная, лелеют, с телохраните-лем ходит; а когда сессия, телохранитель с зачеткой от одного преподавателя к другому, аккуратно и предметы вписаны, и оценки, любо поглядеть, круглая отличница, лучше не связываться;
у пятого - это надо разузнать, кажется, сын... Да нет же! Дочка, красивая, умная, кончает школу, надо чуть-чуть подождать, в резерв ее. Пойдем дальше (а пока составлял, она и упорхнула, стала невесткой Хасая!..), у шестого три дочери, сам красавец, жена красавица, а дочери уродки;
у седьмого одна дочь, весь город о ее нарядах и жизне-любии говорит, гроза знаменитостей, особенно по ве-домству искусства;
у восьмого дочь в маму, а мать, упаси аллах, такая бое-вая, никакой жизни не будет; у девятого... жених у нее, и неплохой парень; у десятого - сами они еще молоды, но надо держать на примете, авось у Амираслана родится сын или дочь и, кто знает, может, к тому времени... И унесли-унесли Амираслана думы далеко-далеко!..
Первый список исчерпан, Амираслан принялся за кар-тотеку знаменитостей второй десятки; продумал, каким требованиям должен отвечать идеал: скромность, здо-ровье, красота, образование, рост, фигура; но на первом месте - скромность как синоним верности, домовито-сти; чтоб взглядом - ни-ни (рты потом не закроешь!). И тут же на одиннадцатом - стоп! Вот она! Ко всему прочему еще и добра!.. Стал приглядываться и узнал, что дружит с девушкой, которая живет во дворе Саттара; тут же к сестре за советом, та - к мужу, муж - под-робности об отце: прекрасный человек, превосходная семья; пока то да се, сглазил будто кто семью: отец де-вушки надолго выбыл из строя (вирусный грипп и, как осложнение, катастрофически прогрессирующая слепо-та), а уже и Саттар был подключен, уже и сваты на-шлись, даже обручение состоялось. Отец, предчувствуя недоброе, не стал тянуть; но попросил, чтоб без пышно-сти; свадьбу сыграли, а через неделю он умер, Амира-слан с болью заштриховал на своей схеме линии, кото-рые вели к тестю. Некоторое время спустя сбоку на своей схеме Амираслан записал: "Стремясь к большему, довольствуйся малым"; он счастлив, жена - его тыл, жена - его любовь, жена - это все для него. Схема, схема...
