Захар Прилепин - Санькя
Саша видел это, глядя Яне в затылок.
Он держал в руке банку с водой, мгновенье назад взятую с подоконника с целью подкрепить наглядно глупый вопрос: "А зачем вот эта банка здесь стоит?" но неожиданно для себя он сделал полшага к Яне и вылил воду из банки ей на голову.
Наверное, это был глупый поступок. Но она встала со стула, улыбаясь на несколько ватт ярче, чем минуту назад и держа чуть подрагивающие, словно от смеха, ладошки под прядями волос, с которых стекала вода.
- Поганец такой, - с улыбкой говорила Яна. - Ах, поганец…
Она ушла в комнату. Вернулась оттуда с полотенцем на голове и все еще улыбаясь.
- Я в ванную пойду, понял? - сказала весело.
Саша попытался придумать шутку или хотя бы шутливую реакцию в ответ. "Не понял" - отмел; "Я подумаю об этом" - отмел, не придумал ничего и только кивнул в ответ, по щенячьи размашисто.
Он примостился у телевизора, листая его, привычно настроившись на безболезненное получение нескольких доз пошлости и невежества. Привычно не получилось, и Саша выключил звук. Так лучше.
В ванной шумела вода.
"Будь что будет, все равно… парки… какие там парки? Все время забываю… "Парки дряхлые, прядите…" "Ты шуми, веретено…"
Ему действительно было все равно.
Яна вышла из ванной в халате и тапочках, яростно вытирая голову махровым, красным, с белыми полосами полотенцем.
Без макияжа она стала еще проще и милее, не строгая и чистая. И тонкие, побелевшие от воды пальцы…
Саша прошел в ванную. Разглядывал себя в зеркале, щурясь.
"Сегодня утром ведь уже смотрел. За пятьсот километров отсюда. Думал: какой я? Надежный, безнадежный…"
Включил воду, провел влажной ладонью по лицу.
…Яна постелила ему на полу и себе на диване. Достеливала, когда Саша вышел. Он смотрел, улыбаясь мягко, как она нагибалась, разглаживая простыню.
Горел только ночник, верхний свет был выключен.
Возле дивана стояла бутылка шампанского - Яна принесла. И даже, кажется, отпила еще.
Она выключила ночник. В полутьме села на диван спиной к Саше, быстро сняла халат… Саша смотрел на ее тонкую, почти мальчишескую спину; лифчика на Яне не было. Небрежно бросила халат на стул рядом с диваном и легла под одеяло, укрывшись по самый подбородок.
Подняла вверх глаза - увидела темным силуэтом стоящего Сашу и отвернулась к стене, словно позволяя ему без стесненья раздеться. И лечь подле дивана.
Но он сел на диван и положил ей руку на затылок. Провел ладонью по спине, остановившись чуть ниже лопаток, и почувствовал, как по телу Яны побежали мурашки.
- Тебе холодно? - спросил он.
Вместо ответа она резко обернулась - но не к Саше, а к бутылке шампанского, стоявшей на полу. Неумело отпила из горла, несколько глотков. Вернула бутылку на пол, упала на спину, и Саша увидел ее раскрытые широко, растерянные глаза, открывшуюся маленькую грудь. Нежно взял Яну под шею ладонью, наклонился и тихо поцеловал в губы, едва касаясь. Почувствовал запах шампанского и затем быстрый, кошачий язык Яны и маленькие ее зубы.
Целовались тихо, вдумчиво и даже аккуратно, словно слепые - изучающие друг друга губами.
Он гладил Яну, она была тонкая, вся тоненькая, и еще немного сырая после душа, холодной, слабой влагой - и лишь в одном месте влага оказалась очень горячей и неожиданно обильной: он почувствовал пальцами… Вздохнула слабо.
Саша сбросил рубашку, стянул брюки, бросая одежду на пол. Казалось, что Яна смотрит на него удивленно, - отчетливая голова на маленькой подушке. Прилег на бок возле Яны, взял ее за плечо, к себе поворачивая. Она поддалась, оказалась лицом к лицу его - и неожиданно сильно обняла Сашу свободной рукой за шею, как обнимаются дети. Прижалась животом, грудью, к его… животу и к его груди, поцеловала Сашу в скулы, в шею, в подбородок. Закинула легкую ножку Саше на бедро - и вся раскрылась. Он лишь чуть-чуть опустился ниже всем телом, придержал Яну за маленькие ее ягодицы, и все… Они смотрели друг на друга в темноте и не закрывали глаза. Саше казалось даже, что у Яны они раскрываются все больше. Словно он ошарашил ее, а потом продолжал удивлять все больше.
- Хочешь еще шампанского? - спросил Саша в темноте, отчего-то сипло.
- Нет, - таким тоном, как будто никогда не пробовала шампанского.
- Ты же пила.
- Мне нужно было решиться… Я боялась.
Саша допил шампанское, поставил бутылку. Закрыл глаза, хотя знал, что не заснет. У него так бывало.
А Яна быстро задремала. Спала беспокойно, вздрагивая или начиная часто дышать. Саша иногда поглаживал ее по спине, успокаивая.
- Гоша, ты почему не спишь? - неожиданно спросила Яна, спустя, наверное, полчаса, хотя еще секунду назад явно спала.
Саша улыбнулся. Яна, кажется, даже не проснувшаяся, суетно отвернулась к стене, оттопырив задок. Он обнял ее за живот.
"Гоша…" - повторил про себя иронично. И поцеловал Яну в шею.
Иногда задремывал, но у него никогда не получалось сразу и легко заснуть с человеком, который еще полчаса назад был, в сущности, совсем чужим. И неожиданно стал родным. Быть может, ненадолго, но… Саша так это воспринимал - что родным. Разве можно спать сразу после этого?
Саша встал в начале седьмого и ушел в ванную. Включил воду - полила, громко плеща. Сходил на кухню, поставил греться чайник, вспомнил о купленном вчера тортике. Нашел его так и стоящим в прихожей на тумбочке для обуви. Обрадовался, конечно. Как ребенок.
Выпил чай, стоя у плиты - с удовольствием закусывая сладким и липким. Подумал: "Хорошо ли поступлю?" - мысленно махнул рукой и закурил, чуть приоткрыв форточку.
Нет, просто замечательное утро. Носит тебя, Саша, четвертый день черт знает где. И хорошо тебе, дураку.
"А то плохо…"
И пошел нежиться к шумящей воде. Она наливалась, жарка и бурлива. Стены, конечно, были неприятно сыры и облупленны, биде печально стояло рядом, а сама ванна проржавела, но Сашу это не трогало.
Он смотрел в потолок. На потолке мерцала лампочка.
"Яна тоже, наверное, смотрит в этот потолок… Может, тут где-то есть зацепки от ее взгляда, шероховатости… Где-то штукатурка осыпалась, куда она подолгу смотрит особенно внимательно…"
В комнате спала девочка, которая очень нравилась Саше. Темнокожая, почти безгрудая, которая вчера ночью…
"Сегодня ночью, Саш, а не вчера", - сказал Саше голос.
"Да, точно… Тебе она, кстати, тоже очень понравилась, поэтому ты не язвишь!" - торжествующе ответил Саша.
"Просто я спать хочу".
"Врешь! У тебя тоже все дрожит внутри от нее…"
Голос умолк.
Саша отлежался в горячей влаге до легкого помутнения.
Весело почистил зубы, умылся еще раз ледяной водой и открыл дверь, натянув на сырые еще ноги джинсы, по пояс голый. У двери стояла Яна, в его майке и в тапочках.
- Яна, милая, - сказал Саша.
Она тихо поцеловала его.
Саша подумал, куда ему идти - курить на кухню или под одеяло, еще разнежиться чуть-чуть. Выбрал диван, оттого, что там, наверное, еще пахло ночной Яной, ее легким, теплым телом.
В ванной зашумела вода.
Саша зарылся в подушку, собрал к лицу простынку. Да, угадал. Легким, и теплым, и терпким пахло. Особенным, словно полынным, чуть горьковатым - там, где прикасалась кожей, спинкой, боками. И сладковатым - там, где лежала маленькой своей черной головкой.
Включил, нежно томясь, теле.
Какое-то время тупо разглядывал экран, пыль на нем, выпуклость кинескопа.
Щелкнула задвижка двери ванной комнаты - Саша сразу же выключил экран. Он погас, кратко моргнув.
Саша сразу же забыл все только что виденное. Только показалось на секунду, как чье-то глупое лицо кривляется и хихикает, не умея уползти с погасшего экрана.
Саша не оборачивался на Яну - чуть-чуть боясь сглазить нежность ее и открытость, которые могли смениться чем-то вовсе нежданным. И тут же сердце екнуло радостно - оттого, что Яна легко запрыгнула на диван и сразу же юркнула под одеяло, легла рядом, в нескольких сантиметрах, а где-то и миллиметрах от Саши - так, что касаются, казалось, белые, неприметные волоски на их телах. Лежала, часто дыша, подрагивающая, как гладкая ящерица неведомой, королевской породы. Быть может, какая-нибудь лунная ящерица. И чувствовалось, что она улыбается, - но не лицом, не губами, а всем тонким, гибким телом.
Саша подмял ее под себя, жадный, азартный и цепкий от возбуждения. Целовал ее, покусывал, отстранялся иногда, любовался Яной.
Гладил ее по белым, легким трусикам, не желая лишить Яну этого невесомого покрова, чувствуя почти физическое страдание от своего промедления и все равно продлевая его. Понимал, что никуда она не убежит вот сейчас, не вырвется ни за что, но все равно держал ее жестко за руки, если лежал на ней, и за бедра, за спину - если позволял ей лечь сверху.
- У тебя глаза наглые, - сказала она с удовольствием.
- Я хочу попробовать вкус твоей… - сказала минуту спустя, оборвав фразу, - и Саше очень понравилось, что фраза была оборвана, и еще понравился отстраненный, упрямый голос Яны, произносивший это.
