В Вересаев - Гоголь в жизни
Смерть Гоголя потрясла Россию, как прежде потрясла ее смерть Пушкина. Тя-{632}гостное впечатление от ужасной кончины усугублялось несбывшимися ожиданиями второго тома "Мертвых душ".
Подробности панихиды и похорон Гоголя стали предметом многочисленных писем. Е. М. Феоктистов писал в Петербург И. С. Тургеневу: "Вчера мы похоронили его. Вся Москва решительно была на похоронах. Огромная университетская церковь не вмещала народу - кроме Назимова, Закревский и пр. были в полных мундирах - также профессора, которые некоторое время несли гроб и передали его потом студентам и прочему народу. Гроб не дали ставить на колесницу и на руках донесли его до могилы в Даниловом монастыре, верных 6 верст. Я нес его до могилы и опускал в нее гроб. Пишу Вам эти подробности, потому что в них наиболее выразилось... уважение к Гоголю. Когда тело его лежало в университете, церковь была отперта, и даже ночью приходил народ поклониться ему. Можно сказать, что вся Москва перебывала у гроба. Он лежал в лавровом венке, а в руках был букет иммортелей. Я сорвал листок с венка и взял цветок иммортелей - на память" (Там же. С. 743). Феоктистов передал лишь внешние обстоятельства и обстановку события, но точнее всех, пожалуй, сумел оценить значение совершившегося и масштаб потери человек, не видевший похорон, А. В. Никитенко, писавший Т. Н. Грановскому: "...мысль, что эти строки идут в Москву, приводит меня к другой, горестной мысли о том, что случилось недавно у вас в Москве, или, лучше сказать, в России,- о смерти Гоголя. Смерть как смерть, дело обыкновенное до пошлости, хотя мы никак не привыкнем не считать ее важнейшим делом. Но грустно, ужасно грустно видеть умирающего в судорожных тревогах неудовлетворенной жизни и, может быть, даже умирающего от этих тревог. И между тем здесь гибнет одна из благороднейших, прекраснейших сил нравственного мира... А между тем история идет себе спокойно, торжественно и холодно, нимало не заботясь, чьи кости она топчет - Патрокловы или Ферситовы..." (Там же. С. 750). "Великого не стало",- как сказал Гоголь о смерти Пушкина. Те же скорбные ноты от ощущения невосполнимости утраты для всей русской культуры и в письме А. Н. Панова к С. Т. Аксакову: "О смерти Гоголя что могу сказать? Мне жаль его как человека, много страдавшего душевно, но сожалением вовсе не объясняется то чувство, которое испытываю, узнав о его кончине. Бывают в жизни каждого мгновения, в которые будто отрывается часть души, умирает одна из сил душевных и наступает тяжелое сознание внутренней пустоты. Пуст стал мир художества на Руси без Гоголя, и кто сколько-нибудь способен чувствовать искусство, тот, конечно, и в самом себе не может не ощущать этой внутренней пустоты. Смерть Гоголя есть вместе с тем и смерть одной из лучших, по крайней мере утешительных, сил души в нас самих" (Там же. С. 752).
1 Гоголь не впервые видел смерть лицом к лицу. Еще 21 мая 1839 г. практически на руках Гоголя скончался Иосиф Виельгорский. Смерть Е. М. Хомяковой оказалась в одном ряду с глубоко потрясшими Гоголя смертями Пушкина и Виельгорского.
2 Согласно описи имущества Гоголя, составленной после его смерти, у него оказалось вещей на сумму 43 рубля 88 копеек. "То, что попало в опись, это - скарб человека, донашивающего старые свои обноски, совершенно равнодушного не только к моде, но и к простейшим удобствам туалета. Этому впечатлению сознательной бедности, в которой доживал Гоголь последние месяцы своей жизни, только содействует то обстоятельство, что на руках у Шевырева в это же время находилась сумма в две с лишком тысячи рублей, принадлежавшая Гоголю: сумма эта, по прямому удостоверению самого Шевырева наследникам Гоголя, была "благотворительная сумма, кото-{633}рую он употреблял на вспоможение бедным молодым людям, занимающимся наукою и искусством". Эту сумму Гоголь не считал своей и оттого не держал ее у себя, вверив распоряжение ею Шевыреву" (Гоголь. Материалы и исследования. Т. 1. С. 370-371).
3 Цитата из главы 18-й Евангелия от Матфея: "Иисус, призвав дитя, поставил его посреди них и сказал: истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное" (ст. 2-3).
4 Загадочную смерть Гоголя современники связывали с уничтожением второго тома "Мертвых душ", который автор сжег якобы в припадке безумия. Эту точку зрения одним из первых высказал А. С. Хомяков. Некоторые усматривали причины сожжения в художественной неудовлетворенности Гоголя результатами труда (см. письмо Самарина к Смирновой от 3 октября 1862 г. // Наст. изд. С. 468). Эта точка зрения возобладала в трудах одного из авторитетнейших исследователей жизни и творчества Гоголя Н. С. Тихонравова: "Последнее сожжение второго тома "Мертвых душ" вызвано было тем же строгим отношением художника к своему труду, каким и первое; в основе того и другого приговора лежало справедливое недовольство "выдуманными" образами и особенно тою "идеальностью", неестественностью образов, которая ненавистна была Гоголю в произведениях. Кукольника и Полевого. Предсмертное сожжение многолетнего труда не было у Гоголя следствием болезненного порыва, нервного расстройства; всего менее можно в нем видеть "жертву, принесенную смиренным христианином": оно было сознательным делом художника, убедившегося в несовершенстве всего, что было выработано многолетним мучительным трудом" (Гоголь Н. В. Сочинения. 10-е изд. М., 1889. Т. 3. С. 576). Однако Ю. В. Манн убедительно доказывает, что "трагедия второго тома и вместе с ним всего замысла не может быть понята в рамках имманентного развития текста". Он считает, что "Гоголь заведомо обрекал себя на неутомимость творческого беспокойства, на бесконечность художественного совершенствования, которое обращалось в столь же бесконечный процесс совершенствования нравственного. Ведь дело писательское неразрывно связывалось в его представлении с "делом души", и недостатки произведения воспринимались как свидетельство недостаточного внутреннего самовоспитания..." (Манн. С. 280).
Существует и чисто медицинское объяснение смерти, согласно которому Гоголь умер от тифа, эпидемия которого в то время распространилась в Москве. Эта точка зрения подробно аргументирована в статье А. Белышевой "Тайна смерти Гоголя" (Нева. 1967. № 3. С. 170-181). При этом автор статьи считает, что ответственность за неправильный диагноз и принудительное лечение, приведшие к смерти, целиком лежит на медиках Овере и Эвениусе, а также на А. П. Толстом. Относительно последнего Белышева выдвигает гипотезу о том, что именно он, с чьих слов узнали о сожжении второго тома, и сжег несколько глав поэмы, преследуя цель создать образ "покаявшегося" писателя, якобы совершившего этот богоугодный акт в порыве христианского смирения" (с. 181).
Ближе к точке зрения, высказанной Манном, и точка зрения автора одной из последних работ, посвященных загадке смерти Гоголя. В. Мильдон в статье "Отчего умер Гоголь?" (ВЛ. 1988. № 3. С. 119-130) высказывает мысль о том, что всем своим творчеством Гоголь преследовал цель борьбы с "мертвой субстанцией", "косным веществом", в которых погряз мир. "Смысл творчества,пишет Мильдон,- в спасенье, и художник спасает, расширяя зону жизни, ограничивая монархическое всевластие смерти" (с. 127). Гоголь, верящий в преобразующее действие слова, убеждается в бессилии слова собственного и сдается в борьбе с косными силами жиз-{634}ни: "Раз писатель не волен переменить натуры, а его деятельность держалась единственно на базе веры в безграничное могущество слова, зачем тогда писать?" (с. 130). Не отвергая чисто медицинских причин смерти писателя, Мильдон пишет: "Так ли много неправдоподобного в мысли, по которой Гоголь, отчаявшися спасти мир словом, не захотел выздоравливать? Во всяком случае, нельзя отделять истории его болезни от истории творчества, а, возможно, как раз в творчестве и нужно искать истинные причины, приоткрывающие тайну смерти писателя" (с. 130). По мысли Ю. В. Манна, трагедия художника и человека была неизбежна: "Гоголевские смятения, неудачи, поражения совершались на виду у всего "света", что многократно усиливало их разрушительное действие на душу писателя. Развязать весь тугой узел противоречий - творческих, идейных, психологических - не была в состоянии никакая сила, и когда они достигли крайней степени, разразилась катастрофа" (Манн. С. 280-281).
5 Тургенев послал статью в "С.-Петербургские ведомости", в которых она не появилась, не будучи пропущенной цензурой. Письмо было опубликовано в № 32 "Московских ведомостей" от 13 марта 1852 г.
6 Один из атрибутов высшего ордена Российской империи - Андрея Первозванного. К голубой ленте прикалывался орденский знак.
7 Некролог, напечатанный в "Московских ведомостях", был лишь поводом для ареста и последующей высылки Тургенева в Спасское-Лутовиново. На самом деле наказание было результатом всей литературной деятельности писателя, и в первую очередь "Записок охотника", антикрепостническим содержанием которых правительство было крайне недовольно.
