Э Ветемаа - Пришелец
Склонив голову набок, молодой человек рассматривал царицу, или матку, термитов, колоссальную по сравнению с остальными. Она душа государства термитов. Ее обслуживанием заняты все без исключения: солдаты и, конечно, рабочие, которые добывают или выращивают пищу, приносят ее, кормят других или на всякий случай запасают ее в себе, конечно, не ради собственного удовольствия, а ради общего блага. Их подвешивают как бочонки, и основная их задача - лениться. То есть не делать лишних движений, сохранять энергию и тем самым сберегать в себе накопленные запасы. Да, но все-таки самая бесподобная царица, или матка, термитов, дарующая жизнь. И волей-неволей мысли молодого человека унеслись к великому Моноцетти, который, разумеется, в другом, человеческом плане Великая Мать государства. А также Великий Отец.
Государство - это могучий, гигантский организм. Все обитатели улья, или термитника, без колебаний идут на смерть во имя императрицы, все равно - в бою или от голода. И вы только подумайте, как долго они благодаря этому продержались на нашей планете! Как же так получилось, что человек, венец животного мира, именно с точки зрения верности государству невероятно далеко отошел от идеала. Букашечки не критикуют своего императора, не вскрывают недостатков, а для человеческого общества со всеми его Станционными Графами и прочим отребьем - к счастью, немногочисленным! - для всех этих подонков нет ничего святого, ни государства, ни его главы. Вне всякого сомнения, человечеству грозит гибель, ибо основная предпосылка устойчивости - поголовная преданность и самопожертвование.
Все это так. Но сегодня радостный день, сегодня в народе торжествуют добрые, возвышенные инстинкты и убеждения. С какой же стати думать об отдельных выродках? Так размышлял молодой человек, направляясь из музея домой.
И вот наступила послеобеденная пора - начало торжеств. Молодой человек бодро шагал к стадиону: в петлице у него красовался желто-лиловый нарцисс, недавно приобретенный галстук-бабочка и выглядывающий из нагрудного кармашка платочек радовали глаз священным альянсом солнечно-желтого и фиалково-лилового. Он подпевал маршам и кантатам, лившимся из репродукторов, зажигательным, звучавшим несколько металлически, но весьма оптимистичным, пробуждавшим героический дух. Да, те же мелодии доносились из окон, и свежий весенний ветер гонял их туда-сюда по голубому небу - оно служило как бы торжествующим звуковым экраном над головами счастливого народа. Казалось, весь город устремился к стадиону, в полном единодушии, наэлектризованности общей идеей, под веселые выкрики. Молодой человек нежным взглядом окинул девушек в желтых платьях: он вспомнил, что в программе праздника значатся массовые выступления физкультурников. На спортсменах были лиловые тренировочные костюмы. Уж не таков ли цвет чемпионов?
Конечно, он приметил в толпе нескольких расхристанных граждан с красными лицами, в чем были повинны крепкие напитки, - но в душе старался их оправдать: сегодня пивом угощают бесплатно, и в конце-то концов, когда же еще накачиваться, как не по большим праздникам?
Когда он попал на стадион, яростный футбольный матч между желто-лиловыми и красно-зелеными был в разгаре. Можно предположить, что футбол как игра, как явление оставлял молодого человека относительно равнодушным. Некогда, в юные годы, проведенные в воспитательном заведении, он тоже несколько раз играл в футбол, ибо, вполне естественно, здесь неустанно заботились о физической закалке будущих членов общества. В большой чести было изречение Моноцетти: "В здоровом теле здоровый дух!" Правда, некоторые циники утверждали, будто сей афоризм пришел из античных времен, ну и что из того?!
"Нет ничего нового в подлунном мире!" - гласила еще одна сентенция императора, которой можно заткнуть глотки искателям оригинальности. И следовало бы заткнуть, ибо в конце-то концов важно не возникновение какой-нибудь идеи, а претворение ее в жизнь.
Все это так, однако футбол не пришелся нашему молодому человеку, правда, тогда еще мальчику. Tопотня, беготня да еще запах пота - право же, противно! К тому же один воспитанник, или лицеист, с садистскими наклонностями, чуточку старше остальных, в потасовках, весьма обычных при овладении мячом, норовил заехать игроку, преимущественно нашему мальчику, пониже пояса. Считал это славной шуткой. Однажды герой повествования получил очередной тычок коленом по самому чувствительному месту, после чего изогнулся буквой "с" и стал блевать горькой желчью. В тот момент его и заметил добрый директор.
Он перефразировал высказывание Моноцетти о Юпитере и быке, поставив вместо "быка" фамилию грубияна. С тех пор наш мальчик был освобожден от спортивных игр. Принимал участие только в гимнастических упражнениях, а вторую часть урока мог проводить у своего любимого органа.
Что же касается праздничного футбола, то этот матч ни малейшего интереса для молодого человека не представлял. Он уже по цветам футболок понял, как определится игра: разве может команда соседнего враждебного государства рассчитывать на венок победителя? Никоим образом, ибо это вызовет возмущение и затронет национальные чувства. И все же он спросил самого себя: какой вообще-то смысл в этом состязании?
Понаблюдав немного за игрой, он нашел, что смысл, конечно, есть, хотя и весьма сомнительный в этическом плане - борьба на поле являла торжество грубости, выливалась в прямую апелляцию к самым низменным инстинктам болельщиков. Двоих игроков увезли на "скорой помощи" под завывание сирены, причем последнего отнесли в машину на носилках. И вот еще центральный нападающий красно-зеленых переломился таким же точно образом, как в былые годы некий мальчик, влюбленный в музыку. От одного лишь воспоминания во рту молодого человека появился привкус желчи, и он отвел взгляд от безобразной сцены.
- Чего ты занялся своими яйцами? Тебе мяча на поле мало?! - пронзительно выкрикнула сидящая поблизости симпатичная, хорошо одетая молодая женщина с тонкими чертами лица. Неприятно, невероятно, чтобы со столь красивых губок срывались подобные слова. Но, как видно, ее выходку сочли на трибуне остроумной, тут же подхватили, стали переиначивать и, конечно, дошли до полного неприличия.
- Разве это справедливо, что согласившимся играть в красно-зеленых футболках сунули в лапу по три тысячи? - тихо осведомился сидящий рядом с молодым человеком пожилой господин, который также чувствовал себя здесь не лучшим образом. Молодой человек сказал, что должны же они получить какую-нибудь компенсацию за свое унижение. Но тут же забыл о пожилом господине, так как согнувшийся от боли игрок оказался не кем иным, как... Станционным Графом! Господи, уж лучше бы он попросил взаймы у молодого человека и не возвращал долг - ведь в этом побоище и с жизнью распрощаться можно.
Но тут произошло нечто неожиданное: жилец молодого человека - или как его еще назвать? - вдруг распрямил спину, яростно ринулся вперед, почти случайно получил хорошую передачу (возможно, здесь сказалась недавняя пауза в игре), почти без помех прорвался между изумленными защитниками к воротам желто-лиловых и всадил мертвый мяч в девятку.
В тот же миг судья свирепо засвистел и гол не засчитал, определив положение вне игры. На поле устремились болельщики желто-лиловых - а какие еще тут могли быть? Один из них треснул пустой бутылкой из-под пепси Станционного Графа по кумполу. Тот потерял равновесие и, словно в замедленной съемке, стал оседать на траву, порядком выбитую бутсами. Конечно, появились полицейские, конечно, пострадавшего, со лба которого стекала струйка крови, положили на носилки, но продолжать игру было невозможно.
Громкоговорители изрыгнули: со счетом 10:0 матч выиграли "Золотые тигры"! "Скорая помощь" с автором незасчитанного гола быстро покатила прочь, но почему-то ей на хвост села полицейская машина - уж не провинился ли в чем поверженный игрок? Молодой человек не желал далее присутствовать при этой катавасии. Он знал, что на тренировочном поле в глубине стадиона проходят соревнования по национальным видам спорта, и направил туда свои стопы.
А там и точно проводились самые разные народные игры - бега в мешках, метание колеса, борьба на лужайке, эстафета с завязанными глазами и так далее - все, что угодно для души. Молодого человека увлекла чрезвычайно своеобразная и далеко не простая маятниковая эстафета. Основная трудность заключалась в том, чтобы удержать между коленями сильно надутые воздушные шарики. Руками их касаться запрещалось, что порой вело к весьма комическим ситуациям. Самую большую радость зрителям доставлял момент передачи шарика следующему участнику или участнице команды, опять же без помощи рук, а дополнительная пикантность если здесь уместно это слово - заключалась в строгой очередности участников: парень - девушка - парень - девушка.
