Инна Кинзбурская - Один год в Израиле
-- Если бы только это, -- горестно, как всегда, когда говорит о детях, качает головой Абрам. -- Я говорил, я предупреждал: не надо встречаться в субботу. Но Ира хотела, и я согласился. Хорошо, ты так хочешь, пусть будет так, как ты хочешь, -- его ладонь покорно ложится на стол. Этот жест я вижу каждый раз, когда он вынужден соглашаться с Ирой. -- Ну, и что из этого вышло?
Он опять говорит о детях:
-- Ребенку уже пятый год, он прекрасно читает, уже в три года он умел читать. Он хочет знать -- обо всем. Он очень способный. Но они же не дают ему ничего узнавать. "Дедушка, -- спросил он меня как-то -- услышал, наверное, от кого-то, -- а что такое Катастрофа? Он не знает о Катастрофе. Этого знать не нужно. Зачем?
Может быть, это и есть главное, почему ты не едешь к сыну?
-- Где был твой Бог, когда живым закопали твоего деда? И всех родных. И еще шесть миллионов? -- спросил он однажды Даню.
И услышал в ответ: "Надо молиться. Надо изучать Тору, там есть ответы на все вопросы. И ждать Мессию. И третий храм".
-- Что вы хотите, -- говорит мне Абрам. -- Это два параллельных мира, которые никогда не пересекутся.
Вот мы и договорились с тобой, Абрам. Линия каждого теряется в бесконечности и никогда не пересекается с другой. Человек обречен на одиночество, даже еврей, даже на своей земле, даже если вокруг -- только евреи.
-- Пойди в синагогу, помолись, -- советует ему Ира. -- Тебе станет легче.
Но он не идет.
Он ждет, когда Ира вернется домой, чтобы везти ее по делам очередного олима. VIII
-- Ну, ты идешь? -- спрашиваю я у Риты по телефону.
-- Нет.
-- Надо пойти, -- настаиваю я.
-- Я не играю в азартные игры.
Все-таки. Человек в беде. Надо помочь.
-- Лучше приходи ко мне.
-- Ты же не в беде.
-- Попьем кофе.
-- Слушай, может, кроме нас, никого не будет.
-- Вот именно.
-- Иду выручать.
Диалог проходит на интонации шутливой, хотя, конечно, повод для шуток не очень подходящий. Вообще многие события, по поводу которых мы шутим, отнюдь не так смешны. Но если обо всем, что с нами происходит, говорить только серьезно, то будет больше слез.
Рита -- наша здешняя приятельница, приехала она немного позже нас, тоже с Украины. Пришла с мужем в ульпан, сели они за парту, что стояла за нами. Так свела нас судьба. А выручать я сегодня иду ее мужа. Правда, он ни в какой не в беде, может, даже наоборот, сегодня для него исторический день. Местные деятели культуры организовали мероприятие под названием "Встреча с интересным человеком", и интересный человек -- это муж Риты.
Мужа зовут Марк, человек он среднего роста, коренастый и плотный, ходит немного вразвалку, руки в карманах куртки, локти плотно прижаты. Может, это старая армейская привычка -- держать руки плотно к телу, а может, это у него черта характера такая -- собранность. Хотя насчет собранности я иногда сомневаюсь.
Вообще-то, он бывший военный, служил в авиации, больше четверти века занимался моторами, дослужился до подполковничьих погон, что, понятно, было нелегко в той стране человеку его крови. Давали какую-то высокую должность, но он все бросил, вышел в отставку. В цивильном обществe нашел для себя дело по душе. И по рукам. В буквальном смысле этого слова. Марк -- массажист. У него сильные умелые руки. Но сам он представляется, в первую очередь, как мануальный терапевт, и на это у него есть бумага. Документ. Марк был удостоен чести стоять в качестве ученика у волшебного стола легендарного доктора Касьяна. И еще он -- экстрасенс. И еще... Я боюсь запутаться в названиях его профессий.
-- Ты чувствуешь важность события? -- говорю я по дороге мужу. -- Идем на встречу с единственным в нашем городе интересным человеком.
-- Единственным, которого мы знаем.
Название мероприятия нас веселит. Совсем, как в нашем родном государстве, там сплошь были встречи с интересными людьми. Но, возможно, название придумал сам Марк, а он прожил там немало лет и еще не научился мыслить поиному. Идем, посмеиваемся, а на душе не очень комфортно. Вдруг никто не придет, а скорее всего это так, никто не явится, что будем говорить Марку, как бодрить?
Мы поднимаемся на второй этаж здания нашей городской библиотеки. Приятно удивлены -- в небольшом зальчике сидит человек тридцать или более того. Марк оказался лучшим психологом, чем мы.
За столом он сам в парадной тройке. Уже выступает. Мы опоздали.
...Первый раз я лицезрела действа Марка у нас дома. Володя работал на стройке и повредил спину, болело так, что не мог ходить. Один знакомый сказал:
-- За тобой в ульпане сидит мужик, он вправляет диски и все, что хочешь. Он моего зятя поставил на ноги. И всего за двадцатку.
-- Придешь? -- спросила я Марка, тогда еще человека малознакомого.
Естественно, он согласился.
Пришел, поколдовал над Володей, после этого Володя спокойно прошелся по комнате, но потом вдруг заболело в другом месте. Марк снова уложил его на стол. Так или иначе, на следующий день Володя на работу пошел.
-- Сколько? -- спросила я Марка.
-- С тебя, как с одноклассницы, на пять шекелей меньше. Двадцать пять.
Мне стало неловко, но не будешь же торговаться. Я выкладываю деньги.
-- Марк, -- говорит Ирина. -- У меня все время болит голова. Вы не можете посмотреть?
-- Могу, конечно.
Он пробегает пальцами по верхнему отделу ее позвоночника. Больно? Ничего, потерпи. Она терпит. Потом Марк внимательно смотрит на Ирину и идет к своей сумке. Оттуда он вынимает обыкновенные металлические вязальные спицы, согнутые посредине под прямым углом. Спицы вставлены в трубочки и свободно вращаются в них, когда Марк держит трубочки в руках.
-- Сейчас я замерю твою энергию, -- говорит Марк, подходит к Ирине вплотную, держа острия спиц нацеленными на ее голову, затем пятится назад. Дальше, дальше. Спицы сомкнуты.
-- Так и есть, -- удовлетворенно говорит Марк. -- У тебя похитили энергию. Но ничего, я сейчас тебя закрою.
Резкими движениями рук он отсекает от Ирины пространство со всех сторон, словно оставляя ее в замкнутом собственном мирке. Я чувствую, это дается ему нелегко. Он распрямляется, переводит дыхание и повторяет свой фокус со спицами. Нацеленные на Ирину острия расходятся, спицы останавливаются параллельно друг другу.
-- Все в порядке, -- расслаблено говорит Марк.
Я вынимаю еще двадцать пять.
В тот раз мы выслушали -- уже бесплатно -- первую лекцию о людях-вампирах. Эти люди, говорит Марк, живут за счет энергии других. И сами могут об этом не знать. И еще он рассказывает о чакрах. У каждого человека есть семь чакр -- головная, сердечная, половая... И еще есть третий глаз. К тому же у каждого имеется свое "я", которое находится постоянно над головой человека. И еще... Этих лекций с тех пор я прослушала множество и уже знаю все почти наизусть. Мне даже кажется, что дайте мне фотографию человека, который пропал и находится неизвестно где, я возьму кольцо, повешу его на ниточку и узнаю, где сейчас этот человек, -- так подробно и много раз рассказывал об этом чуде Марк.
Но, конечно, ничего этого я не могу, потому что я -- человек обыкновенный, а Марк -- экстрасенс, он может все.
Как-то Ирина позвонила мне из своей Галилеи:
-- Мама, передай Марку "спасибо". В нашей компании вдруг появился человек, явно вампир, по всем признакам. Всем от него стало плохо, и только мне -нет.
-- Вот видишь, значит, тебя накрепко закрыли.
Голова у Ирины, правда, все равно болит. Но это от усталости, от недосыпания. От постоянного напряжения, в котором живет.
А от вампира закрыли.
Я не очень-то во все это верю, но верит Марк. И дай Бог! Он исцеляет. Он старается исцелить. Не я.
Конечно, он берет деньги. Я уже знаю, что с олимов вдвое меньше, чем с местной публики. И еще я знаю, что олимы, в общем-то, не торгуются: могут заплатить -- зовут Марка, нет -- как-то обходятся. Дочери одной нашей одно? классницы он сделал десять сеансов бесплатно. Знал, что вряд ли поможет, но мама так просила. А местные, особенно те, что при деньгах, торгуются до унижения, да еще потом стараются недоплатить. Но Бог с ними, говорит Марк, Бог с ними.
А деньги -- как не брать? Это его работа, его кусок хлеба.
...Мы сели в заднем ряду и стали слушать.
Марк говорил часа два без перерыва. Конечно, он столько готовился, что ни день забегал к нам с новыми планами предстоящей встречи. Словно прочитав мои мысли, муж, наклонившись ко мне, тихо сказал:
-- Должен выложить все, что знает.
Он рассказал свою автобиографию. Подробно. Начиная с летного училища. И весь послужной список. Вскользь упомянув о дедушке, который был замечательным лекарем-самородком, он подробно остановился на своих великих учителях -- модных тогда в Союзе экстрасенсах, да еще о каком-то знаменитом тянь-шаньском маге, который учил его, как по утрам черпать энергию солнца.
Марк показал все свои инструменты. Вытаскивал какие-то молоточки и рассказывал, как этими молоточками он вонзается в жирные ягодицы клиентки, добираясь до болевой точки.
