Сергей Залыгин - Экологический роман
При всем том Нил не был рекою Голубева, Голубев был поклонникомНила, трепетал перед ним, но чтобы учить древний арабский мир тому, какотноситься к этой реке,- нет, нет!
Тем более что он так и не мог постигнуть - может Египет обойтись безАсуанской плотины или действительно не может? Из всех арабских странБлижнего Востока и Африки один только Египет был обделен нефтью, но иАсуанская ГЭС - решит ли она проблему?
Население страны растет не по неделям, по дням, индустрия развивается - надолго ли хватит мощности ГЭС?
Если же и в самом деле нет иного выхода как строительство АсуанскойГЭС, как только принести в жертву Нил - зачем устраивать из этогопраздник? Невиданное торжество? Зачем веселиться на похоронах?
Газеты тех дней писали (на русском):
"Здравствуй, великая плотина!", "Великая высотная!",
"Нил высотной плотины, где в грохоте и пыли куется счастье народа!",
"Советские самосвалы укрощают великую африканскую реку!", "Чудо совершилось!", "Триумф мысли и труда!", "Исторический момент окончательного укрощения великой реки!". И в том же духе, в том же стиле.
Но Геродот имел другое мнение: Египет - это подарок Нила человечеству.
Нет, перекрытие Нила не произвело на Голубева впечатления. Голубев стоял на берегу в огромнейшей толпе строителей - арабов ирусских, - он издали видел, как самосвалы засыпали проран (также как и наКрасноярской ГЭС и в проране, не хватало только катера под красным флагомс восторженным Голубевым на борту), видел, как вода Нила пошла посвежевырытому каналу в сторону донных отверстий, свежевыдолбленных вскале, видел толпу начальственную на дамбе перекрытия и корабль "Рамзес"с фигурами Никиты Хрущева и Гамаля Насера на борту, слышал, как наарабском и на русском ликовали люди, наводнившие и левый и правый берегаНила, как оркестр исполнял государственные гимны Египта и СССР... Все этоуже было пережито Голубевым в собственном воображении, причем пережито безошибочно.
Что было совершенно неожиданным, так это эпизоды. Опять они!
Только что до проектной отметки был выкопан котлован под здание ГЭС,под бетонную часть плотины, и там на дне состоялся грандиозный митинг.
По окончании митинга Насер и Хрущев должны были проехать по дороге, проложенной в откосе котлована. Очень крутая дорога, очень пыльная,вся разбитая колесами самосвалов, которые вывозили на поверхность грунт.Слева почти вертикальный откос котлована, справа откос пологий, тысячи итысячи землекопов-арабов на этом откосе, жаждущих приветствовать вождейдвух великих народов.
Быть с народом решил и Голубев и вот стоял в толпе, изнывал от жары,сосредоточившись взглядом на цепочках вооруженной охраны вдоль дороги - охрана никому не позволяла выйти на эту дорогу, одни толькоавтоцистерны ползали вверх-вниз, увлажняли пыль, чтобы начальственныйкортеж в пыли не утонул. В охране - бравые молодцы-арабы и наши тоже внепривычной для Голубева пятнистой форме. Но вот и показался сначала надне котлована, потом и на дороге кортеж мотоциклистов, и машина сНасером, с Хрущевым тоже показалась... Толпа приветственно взревела, а вэтот момент Голубеву взбрела мысль: перебежать дорогу! Он заметил железобетонную плиту, которая лежала поперек дороги, из плиты вертикальноторчал металлический штырь. Если перебежать, стать на плиту и вцепитьсяруками в этот штырь - избавишься от удушья, в толпе оно становилосьневыносимым. Голубев так и сделал растолкав охранников, перебежал,вцепился в штырь, но тут же, в ту же секунду люди из толпы тоже бросилисьна другую сторону дороги. Машина с Насером и Хрущевым остановилась, еестали теснить к обрыву. Насер, стоя в открытой машине в рост, что-то кричал,Хрущев же сидел, закрыв лицо соломенной шляпой, изредка выглядываяповерх нее. Охрана, несколько человек, те, кто был в машине, отбивалась отлюдей, била их рукоятками пистолетов, мотоциклисты рвались сквозь толпуобратно на помощь вождям, пыль поднялась невероятная, но Голубеву с егоновой позиции было видно: заднее левое колесо машины уже висит надобрывом. Он зажмурил глаза... и тут мотоциклисты прорвались, спешились иприподняли машину на руках, поставили ее всеми колесами на землю, икортеж медленно-медленно снова тронулся вверх. Насер опустился насиденье, Хрущев опустил шляпу на голову, толпа покричала "али, али!", "ура!ура!", Голубев поспешил умотаться с места происшествия: еще и арестуют запокушение на жизнь вождей!
Слава Богу, обошлось.
Говорили, советский инженер Мальков выиграл в международном конкурсе проектов Асуанской ГЭС. Человек еще нестарый (чуть за пятьдесят),полный грандиозных замыслов, замысла Нижне-Обской ГЭС в частности.Настигнуть Малькова в Москве Голубев не сумел, в Асуане - надеялся.
Хотя с проектом Нижней Оби - все это утверждали - было покончено,Голубев всем не верил: в постановлении правительства речь шла о сроке в двагода для окончательных выводов экспертизы.
Когда Голубев встретил инженера Малькова в управлении строительстваАсуана, он, не представившись, спросил:
- Вы решились затопить на Нижней Оби сто тридцать две тысячиквадратных километров? Плюс подтопления? Для вас это просто? Мальков пожал плечами.
- Просто: Урал надо вызволять из энергетического кризиса!
Договорились встретиться у Малькова в его квартире для высокопоставленных приезжих.
Чистенькие-чистенькие комнаты, блистающие солнечным светом и прохладные (кондишен).
Сели на диван за круглый столик, жена Малькова принесла чай, фруктовые напитки. Разговор напряженный.
- Будущее, будущее! Откуда возьмется будущее, если его не обеспечитьэнергией сегодня? - это Мальков.
- Энергия будущему нужна, а земля не нужна? - возражал Голубев.
- Земли в Советском Союзе хватит, а затопить не значит уничтожитьземлю.
Голубев насторожился.
- Так ведь плотина-то - на века?
- Кто сказал? Будут другие источники энергии, ну, скажем, альтернативные (Голубев словечко отметил), и мы плотину взорвем, водохранилищеопорожним, получайте свои земли обратно! Мы, энергетики, свой урожай снее сняли!
Вот это признание Голубев и ждал - многие гидротехники так же думали, однако вслух не признавались.
Больной вопрос - никто никогда водохранилище не осушит, безобразноеКаховское тоже никогда, но все говорить будут: "Это - можно!"
Голубев же был убежден - это нельзя:
- Останется ли земля землей, если лет через пятьдесят выйдет из-подводохранилища? Не земля это будет, не болото, не почва - нечто бесприродное. Тем более на Севере. Северное солнце не высушит такую землю.Практика такого не знает. Жизнь - не знает.
- Голландия знает!
- Голландцы дамбами защищают землю от моря, но не предают ее воде! Мальков вздохнул.
- Ах, гидролог-гидролог - ненавидит воду! А что же у нас с вамиполучается? Детский разговор?.. Читал вас, но чтобы подобное детство.
- Я тоже о вас наслышан.
Напрасно он к Малькову пришел. Чтобы больнее было? Чтобы былоневероятнее? Чтобы больше образовалось пустоты в нем самом?
- Вы инженер? - спросил Мальков. - Мне не верится.
- Географ. И представляю себе землю, которая не земля! Ни болото, нисуша, ни вода, ни пустыня... Нечто в природе без признаков природы.Каховскую ГЭС не вы ли проектировали? Там что-то подобное...
- Каховскую - не я. Но если нужно - запроектировал бы и ее. А ктозапроектировал вас, товарищ Голубев? Ваш консерватизм? Который пресекает будущее? Претит будущему? Умерщвляет его в зачаточном состоянии?
- Не путаете свое сегодняшнее настоящее с будущим всех людей? Эторазные вещи!
Неразумный был разговор. Не надо было и приходить и начинать.Уходя Голубев спросил:
- Царь? Природы?
- Почему бы нет? Это лучше, чем раб природы. Гораздо лучше!
- Царь без царя в голове! - сказал Голубев, на этом распрощались. Безрукопожатий.
Как о необыкновенном, прекрасном, умном и честном человеке оМалькове говорили в "кВч" - там был культ Малькова. Это мнение Голубевесли бы и захотел - не разрушил.
Тьма была. Часов восемь вечера - и тьма египетская. На стадионе, закаменной оградой, на скамьях разместились тысячи зрителей, на холмах ещетысячи, во тьме они выказывались белыми одеждами. Все смотрели, всеслушали через магнитофон действо - Хрущев развернул его на огромной,ярко освещенной сцене стадиона: снова доклад о значении Асуанской ГЭС,а также вручение строителям высоких правительственных наград.
Голубев сидел во втором ряду, слушал Хрущева, во втором же, неподалеку,находился БН. Они поздоровались, БН сказал:
- Видел, видел тебя: ты же самолично товарища Хрущева на аэродромевстречал. Моло-о-дец! Не думал, что ты горазд. Я ведь с ним в одном самолетеиз Каира летел, с Хрущевым-то! С Никитой-то! Но ты меня не заметил!
Незлобливо было сказано, однако и не добродушно.
Голубев вернулся на свое место, и тут же Хрущев вручил Насеру Золотуюзвезду Героя Советского Союза и опять завелся: Асуанская плотина, дружбанародов, торжество социализма...
