Павел Нилин - Егор или Василий
Это сержант Мурашов выводит на нашу сторону свою разведывательную группу.
Молча они продвигаются гуськом мимо сторожевого охранения и уползают в наш тыл.
А Егор Мурашов по-прежнему лежит у пулемета.
Политрук пробыл около него еще минут десять и тоже уполз.
Егор Мурашов лежит один и думает о странностях судьбы.
Утром гвардии сержант Василий Мурашов, уже доложивший в штабе о результатах разведки, явился, чисто выбритый и чуть исхудавший, в землянку к брату-пулеметчику, разбудил его и спросил, что слышно из дома.
О ночном происшествии ни старший, ни младший брат не сказали ни слова, будто ночью ничего особенного не произошло.
Сидя на бревнышке, Егор Мурашов рассказывал не торопясь, по порядку, все, что пишет мать, и потом сообщил о рождении племянника.
- Понимаешь, ребенка-то они еще никак не назвали. Все тебя разыскивали.
- А как же он без имени живет? Надо бы его все-таки назвать. - И Василий задумался.
- А кроме того, - продолжал Егор, - мамаша пишет, что они желают, чтоб мальчишку назвали как-нибудь получше. В том смысле, что, мол, обычай есть называть по какому-нибудь хорошему случаю. Например, она пишет так: "Может, у вас в части есть какой-нибудь герой, так вот, - она пишет, хорошо бы мальчика, раз он первый, назвать, как какого-нибудь героя..."
Василий продолжал думать. Потом сказал:
- Ну что ж, давай назовем Егором. Пускай у нас в семействе будет два Егора. И оба Мурашовы.
- Почему Егором?
- Потому, - сказал Василий почти сердито и помолчал, сколько требовало раздумье. - Потому, что если б трус на твоем месте сегодня ночью сидел, то меня бы, может, больше не было. Он с испугу обязательно бы в меня или гранату кинул, или из пулемета шарахнул.
- Это правильно, - согласился Егор и, тоже помолчав некоторое время, спросил: - А как же тебя нелегкая на меня-то занесла, прямо на пулемет?
- Заблудились мы! - вздохнул Василий. - Ведь тут, где теперь наши, немцы на прошлой неделе помещались. Ну, мы идем из разведки. Прошли одно место, потом другое, теперь ищем третье, где бы меньше насыщенность была. Вижу я - все как будто в порядке, но кто-то в кустах шевелится. Я думаю фрицы. Ну, думаю, или так пройдем, или с боем. А лучше всего, если заберем пулеметчика. Я к нему для этого и подползал...
- Значит, Вася, и ты меня бы мог прикончить? - спросил Егор.
- Свободно, - сказал Василий. - Ничего хитрого нету.
- Отчаянный ты мужик, Василий Семеныч, - почтительно произнес Егор. И потом спросил: - А может, назовем племянника Василием? Пускай у нас в семействе будет два Василия. По-моему, это правильно...
Василий молчал.
Западный фронт, май 1942 г.
