Юрий Дружников - Зайцемобиль
Они молча потащились на свои места, потому что англичанка давно колотила журналом по столу.
После уроков Алла Борисовна собрание начала шепотом. Но слышно было прекрасно даже на последней парте. Все знали, что она скажет и что нужно отвечать. Но вот что из этого получится?
Алла Борисовна пожаловалась на тяжелую свою судьбу. Вот классик попался! Ночью просыпаешься и думаешь: а вдруг сейчас что-нибудь творят? Но жаловалась она как-то ласково, и все ей сочувствовали. Вот опять - Усов снял дверь. Сегодня дверь, сказала завуч, завтра - крышу, а послезавтра... Что он снимет послезавтра?
- Ну что, Усов? - грустно спросила Алла Борисовна.
- Не знаю...- пробурчал он.
- Кто же знает?..
- При чем тут Усов? - спросила его соседка Света и посмотрела на мальчишек. - Он же был лошадью! Разве можно судить лошадь?
Все загалдели. Но Алла Борисовна не рассердилась, вздохнула и, тряхнув кудряшками, улыбнулась. Поэтому опять стало тихо.
- Ясно, ясно! - сказала она. - Усов не виноват.
- Правильно, не виноват!
- Конечно!
- Наконец-то! Все Усов да Усов... Он просто задумчивый, вот на него и валят...
- Значит, вы в курсе дела, - облегченно вздохнула Алла Борисовна. Виновный признался. Я никогда в нем не сомневалась.
- Кто сознался?
- Как сознался?
- Какой виновный?!
- То есть как какой? Тот, который снял дверь и сказал: "Несите ее, ребята, и все будет в ажуре". Сонкин, я не исказила твоих слов? А, Сонкин?
- Нет его! - оглянулась назад Светка и испуганно заморгала. Она даже заглянула в его парту, будто Сонкин мог сложиться, как складной метр.
- А портфель лежит?
- Лежит...
- Ничего не понимаю! - удивилась Алла Борисовна. - Сонкин подошел ко мне в учительской и при всех объявил, что Усов не виноват, дверь, говорит, снял я. Отправила его в класс и пошла к завучу. Зоя Павловна сказала: "Извинитесь от меня перед Усовым и осудите поведение Сонкина". Извини, Усов, Зою Павловну! Ты не виноват.
- Да ладно, чего уж...- Усов покраснел и змеей сполз на сиденье.
Девочки заголосили.
- Алла Борисовна! Сонкин тоже не виноват!
- Нет, Сонкин виноват, я его хорошо знаю. Он тихоня, а тут будто кто-то его подменил. Он новенький и решил, что нужно завоевать ваш авторитет и что-нибудь сделать. Ничего умнее не выдумал.
- А откуда вы его знаете?
Алла Борисовна замолчала, раздумывая, сказать или нет.
- Каждая мать знает своего сына, а он ведь мой сын!
- Сын?!. Он ваш сын?..
- Да, сын. Что же тут особенного? Просто он долго жил с бабушкой в другом городе.
- Сын, а наказываете... Сонкин не больше других виноват.
- Это он, чтобы Усова спасти...
- Да он маленький, он и дверь-то снять не смог бы...
Алла Борисовна всплеснула руками.
- Послушайте! Но если не Усов и не Сонкин, то кто же?
- Все! - крикнула Светка Мельникова.
- Весь класс воевал, всех и наказывайте!
- Как вы не можете понять? А еще считаем вас человеком...
- Тише, тише... Верю, что все. Но куда делся Сонкин?
Она даже пошла по рядам, будто хотела убедиться, что ее сын нигде не спрятался, остановилась и побледнела:
- Вдруг с ним что-нибудь случилось?..
- Где же он? Ведь только недавно был...
Всех как ветром из класса выдуло. Алла Борисовна подхватила свою полосатую сумку, набитую тетрадями, и выскочила из класса следом за ребятами.
- Сонкин, где ты?
- Может, он дома?
- На озеро поехал?
- А вы-то хороши! Сонкин виноват! Пускай сознается! Случится что-нибудь - будете локти кусать...
- Где Сонкин? Нету!
- Карету мне, карету!
Класс выбежал на лестницу, ту самую, ведущую к учительской.
- Чего орете? - спросил голос из-за угла.
На лестничной клетке стоял Сонкин. Ковбойка вылезла из штанов, весь перемазанный, плечом привалился к стене.
- Ты что это?
- Что? Я ничего!
- Смотрите, ребята, дверь!
Дверь, снятая с петель, стояла прислоненной к стене.
- Алла Борисовна, ведь это он тренировался один дверь снимать: думал, не поверят, - сказала Светка.
Девочки все знают, будто каждый день в школе снимают двери.
- Соня, миленький, ты же надорвешься!..
- Ну, дверь... Что, дверей не видели?
Он раздвинул плечом ребят и ухватился за дверь. Усов хотел ему помочь, но Гарик плечом отодвинул и его. Дверь наклонилась и тихонько заковыляла с угла на угол к своему месту. Сонкин поднатужился, несколько рук ухватилось за дверь, и она, ворчливо скрипнув, села на место.
Усов подал Сонкину сумку, и тот, не оглядываясь, стал спускаться по лестнице. Усов пошел следом, а за ними двинулись остальные.
ТАБЛЕТКИ ОТ ХУЛИГАНСТВА
(Рассказывает Генка Усов)
На экскурсии лучше всего идти сзади. Ты видишь всех, а тебя никто. Вынимаешь из кармана веревочку, делаешь петлю. Экскурсовод указкой ткнет, а ты петлю девчонке на косу - раз! И затянул. Отмотаешь метра полтора, второй конец за косу другой девчонке. Тихонько отчаливаешь. А тут путаница, крик, слезы.
- Кто это сделал?
Молчание.
- Кто виноват?!
Молчание. Преступник скрылся - экскурсия продолжается.
В общем я обожаю экскурсии. Только в этом году мы ходили одиннадцать раз. Помните, в музее Чехова долговязая Барыкина зацепилась за половик? Вот хохоту было!..
Куда же нас сегодня поведут? Все равно! На месте выясним. Если заблудимся, отвечает Алла Борисовна. Она у нас молодая и наивная: рассчитывает меня, например, перевоспитать.
Я обогнал девчонок, которые шли под ручку, и крикнул:
- Алла Борисовна, а мороженое дадут?
Все, конечно, засмеялись. А она говорит:
- Усов, ты неисправим!..
То есть вообще меня зовут Ус или Усик. Но по журналу я Усов.
Добрались до выставки, и стало ясно: тут что-то химическое. Мы так галдели, что все стали на нас глазеть и думать: они что - из зоопарка? А мы наоборот - из школы. Просто неорганизованный 5-й "Б".
Пришла экскурсовод. Усталая такая, еще старше нашей Аллы Борисовны. Лет тридцать, а может, больше. Помахала у нас перед носами указкой. Вижу, все стали слушать, а мне скучно. Я больше говорить люблю. Пробираюсь назад. Вы же знаете, мое любимое место позади всех. Вынул из кармана веревочку. Смотрю в глаза экскурсоводу и завязываю петлю. На три пальца надел и держу наготове. Экскурсовод говорит:
- Перед вами...
Не расслышал я, что перед нами. В этот момент я как раз надел петлю на косу Мельниковой. Затянул и... слышу, экскурсовод замолчала. Значит, увидела. Развязал я веревку и стал от скуки глазеть по сторонам. Тут и увидел на витрине таблетки.
- А это что? - спросил я как можно громче.
Экскурсовод прервалась и сказала:
- Это, мальчик, тебя не касается!..
Я очень упрямый. Кода мне говорят "не касается", значит, это именно меня касается. И я сказал:
- Может, вы не знаете, что это за таблетки? Тогда так и скажите: не знаю.
Ребята затихли. Я рассчитывал, она обидится. Не обиделась.
- Невежливый ты мальчик! - говорит. - Ну, ладно, так и быть, скажу. Это новые таблетки. Как только человек проглотит, перестает хулиганить...
Класс насторожился. Мишка Гаврилов даже перестал крутить пуговицу у Людки на фартуке. Он перестал вовремя, потому что пуговица уже висела на одной нитке. А экскурсовод смотрит на меня в упор и спрашивает:
- Хочешь попробовать?
- Нет, - отвечаю, - я неисправим.
Девчонки захихикали, а ребята из солидарности молчат.
- Не надо мне зубы заговаривать. Про меня соседка сказала: "Куда глядит ихняя школа?.. Только в гробу этот тип перестанет хулиганить". Вот это правильно. А вы - таблетки...
Экскурсовод пошла в другой зал, класс за ней. Ну и я. Делать абсолютно нечего, веревочку потерял. Порылся в карманах: может, гвоздик завалялся - в спину Птичкину ткнуть. Но и гвоздика нет.
Стал я думать про таблетки от хулиганства. Что, если это правда? То есть, скорей всего, нет. Но вдруг? Имею, скажем, я такие таблетки. Само собой, мне они ни к чему. Даю я их небезызвестному Ваське Гоголю из 5-го "А". И... беру его на перевоспитание. После вся школа будет удивляться. За пять минут сделал из него человека.
Я понял, что мне дозарезу необходимы таблетки. Может, за ними я и пришел сюда. Но кто мне их даст? Остается одно: взять. Думаете, я не знаю, что чужое брать нельзя? Знаю не хуже вас. Но ведь я не для себя!
Тихо, чтобы не оторвать от важного дела экскурсовода, пячусь назад. Скользнул в соседний зал и был таков. Теперь быстрей, чтоб староста меня не хватился. Только бы экскурсовод рассказывала поинтереснее!
Вот и таблетки. Лежат на столе. Я подождал, пока тетечка, которая круглые сутки караулит экспонаты, зевнула и прикрыла глаза. Схватил прозрачный пакетик и - в карман. Ругайте меня последними словами. Назовите даже дураком. Правильно. Но ведь я хочу, чтобы Васька Крынкин, по кличке Гоголь, стал человеком!..
- Усов! - услышал я строгий голос Аллы Борисовны. - Экскурсия тебя не касается?
- Касается, - безропотно сказал я и стал догонять ребят. Увидев меня, Мельникова наклонилась и прошептала:
