Анатолий Злобин - Горячо - холодно
Впрочем, мы с Мариной Викторовной ели умеренно и у нас получилась совсем иная тема. Сидим мы, значит, в симпатичном закутке, ведем умные разговоры, и вдруг я вспоминаю: как же так? С нами же был водитель Володя, который нас весь день возил.
- Он в машине, - спокойно отвечает Марина Викторовна. - Ждет нас.
- Там же холодно. На улице дождь.
- В кабине тепло. Печка работает. И радио есть, он может музыку послушать, - все-таки мне показалось, что Марина Викторовна была несколько смущена.
Вы заметили по какой модели развивался наш разговор: тепло - холодно.
Я уехал с завода двигателей, но долгое время был неспокоен. Меня волновал вопрос: когда все это началось?
Марина Викторовна секретарствует второй год. Она умеет произносить зажигательные речи, поднимать молодежь. Вместе с тем она в свои 32 безмятежных года четко знает, что ей полагается персональная "Волга" с водителем, закрытый буфет, спецполиклиника. Марина Викторовна знает, что может войти в любой магазин с черного хода - и никто ее не остановит, скорее наоборот. Но если она сядет за один стол со своим водителем, то от этого произойдет какое-то разрушение ее положения.
Откуда это взялось в нашей пролетарской державе? Когда это началось? Ведь в школе Марину этому не учили. Мы, я имею в виду нашу литературу, ответственность за которую полностью разделяю, мы тоже Марину не призывали к этому, показывая ей раскрашенные картинки социальной гармонии.
А получалось холодно - холодно. Получилась экономия на доброте. Можно принять решение о запрете всех банкетов за счет казны. А если водитель три часа ждет в машине свою хозяйку - тут никакие государственные установления не помогут.
Предвижу ответ прекрасной Марины Викторовны:
- Зачем же вы лишь меня черните? Все так делают.
Увы, я не осуждаю Марину, я стараюсь ее понять. Ведь я тоже получаю мои привилегии, и Марина Викторовна могла бы на то намекнуть, но деликатно промолчала. Однако же имеется тут одно немаловажное обстоятельство. Ветераны Великой Отечественной войны начали получать льготы через 30 лет после Победы.
Как-никак победа была вначале.
4. Невыгодная экономия
Что происходит.
Людей в нашей стране становится все больше, а расстояние между людьми увеличивается еще быстрее. Растет количество перегородок, до предела увеличен выпуск изоляционных материалов, мы готовы охотнее разделить свое одиночество с телевизором, нежели с себе подобными.
Специализация хороша в технологии. Специализация в человеческих общениях коварна.
Юрий Иванович - потомственный русский интеллигент. 52 года. Из них 20 лет на руководящей работе. Как он любит руководить, редко можно встретить такую страсть. Руководящая работа для Юрия Ивановича не средство, но цель. Поэтому вокруг него с утра до вечера существует поле напряжения. Я уверен, что именно он, Юрий Иванович, привел в действие организационный перпетуум-мобиле. И все перестроечно закружилось.
Мы живем в одном доме и время от времени встречаемся во дворе. Каждое утро за Юрием Ивановичем приезжает черная "Волга".
Как-то у меня возникла надобность по бумажному делу. Я вспомнил про Юрия Ивановича и отправился к нему. Он выслушал меня благосклонно, но ответ его был удивителен:
- Я этим не занимаюсь, - вот как он ответил!
- Но ведь ваше ведомство занимается именно такими бумажными делами, робко пытался возразить проситель, то бишь я.
- Я занимаюсь бумагой в линейку, а ваше дело в клеточку. Этим занимается Николай Евграфович, его кабинет напротив.
- Но я же его не знаю. Уж лучше вы его попросите.
- Он меня не поймет и обидится. Ведь я этим не занимаюсь.
Двое мудрецов живо договорились меж собой. Давай развивать специализацию. Ты будешь заниматься болтом. Я - гайкой.
Мудрецы и поныне сидят в своих креслах. Каждое утро - "Волга" к подъезду.
Одна беда: гайки не накручиваются на болты. Так ведь и это не проблема: создали Главный комитет по закручиванию.
В небесной канцелярии города Энска специализация была такая.
Начальник А. занимается облачностью до двух тысяч метров.
Б. ведает облачностью от двух до пяти тысяч метров.
В. руководит облачностью свыше пяти тысяч метров.
Г. занимается западными ветрами, дующими со скоростью до 12 метров в секунду...
А за чистое небо никто не отвечает.
- Я этим не занимаюсь.
Ответ звучит внушительно, почти державно. А ведь совсем недавно изобрели, уверяю вас, в нашем XX веке. Я почти уверен, что знаю имя первопроходца. Это - Юрий Иванович.
Другое великое изобретение XX века, произведенное на свет потомственным интеллигентом Юрием Ивановичем - отчетный показатель. За последние десятилетия это великое открытие проникло во все поры нашей действительности.
Фокус в том, что показатель создается не ради дела, а ради отчета. В деле становится важен не результат, а показатель результата. Любое проваленное дело можно прикрыть показателем.
Закон иллюзии гласит:
- Иллюзия возникает из ничего, но заполняет собою все.
Следствие из закона иллюзии гласит:
- Ничто управляет всем.
На полках магазина пусто, а план товарооборота выполнен на 101 процент - продали с черного хода. Пустой дом стоит незаселенный, а премии за него проедены строителями еще под Новый год.
Чтобы не быть разоблаченным, показатель множится, дробится. На каждую продукцию - свой показатель, счет пошел на миллионы.
Иллюзорным становится сам процесс работы. Главный конструктор разработал проект нового прокатного стана. По всем мировым показателям получился прекрасный стан - кроме веса. Перетяжелили. Конструктор, как говорится, не попал в линию.
Однако против ожидания защита проекта на коллегии прошла благополучно, словно обе стороны знали нечто такое, о чем лучше промолчать. Стан запустили в производство. В газете появилась похвальная статья. Поговаривали о том, чтобы выдвинуть прокатный стан на государственную премию.
А все-таки: зачем перетяжелили?
Ответ я услышал от главного конструктора.
- Все дело в показателе. В стан закладывается множество параметров. Среди прочих показателей имеется и такой: будущая экономия металла. Каждый следующий стан, который мы будем выпускать в этой серии, должен быть легче на 4 процента. А мы даем два стана в год. Если мы не снизим вес стана, план не будет выполнен, мы не получим премии. Хочешь не хочешь, я должен закладывать в стан полтора веса. Зато потом имеем десять лет спокойной жизни.
Сказано - сделано. Экономия планируется, экономия осуществляется. Всем хорошо. Но если поступить по велению совести: снизить вес стана в самом первом варианте, а потом десять лет ничего не менять, то всем станет плохо. Произойдут непоправимые вещи: невыполнение плана по экономии металла, лишение премий, проработки, выговоры - страшно подумать.
Потому что Юрий Иванович провозгласил:
- Нам сверхплановая экономия не нужна. Нам нужна такая экономия, которая планируется заранее.
5. Тепло - еще теплее
Чтобы пересечь Цветной бульвар у Самотечной площади, надо долго дожидаться перерыва в потоке машин, которые в этом месте текут особенно густо и коварно, поворачивая широким виражом от Садового кольца в сторону цирка. Однако на этот раз переход был свободен. На повороте стоял старшина автодорожной службы - и в руках у него черно-белый жезл. Старшина не давал машинам сделать поворот, гнал их прямо вдоль эстакады - а там горловина, каменная узость, машины не поспевали протиснуться, тормозили, вставали вперекос. Назревала пробка.
Я спокойно пересек опустевший бульвар и задержался на середине, наблюдая за старшиной. Рослый, плечистый, он возвышался над машинами, жезл летал резко и красиво, гоня ревущий поток по заданной линии.
Сейчас будет пробка, все застопорится. Мне хотелось крикнуть, дать сигнал старшине, хотя я понимал, что он не услышит меня в этом железном гуле. Но тут со стороны цирка подкатила голубая "Волга" с мигалкой. Старшина посмотрел на часы, опустил суровый свой жезл, нырнул в машину. Голубая "Волга" красиво развернула и укатила, оставив перекресток на произвол судьбы.
Бульвар продолжал тревожно гудеть. Но жезла уже не стало. Первые машины еще продолжали по инерции двигаться прямо - за теми, что были впереди. Но накатили задние, не видевшие жезла, не ведавшие о запрете. Только что было нельзя - и вдруг стало можно. Юркий малиновый "жигуленок" первым свернул на бульвар, ему никто не мешал, и он резво рванулся вперед. За ним припустились другие. Еще минута, другая - и поток сделался ровным, неослабным, машины естественно катились по своему извечному пути. Только там, у эстакады, светофор домешивал остатки недавней пробки.
Государственный корабль совершает крутой поворот на полном ходу. Курс выверен и определен партией: перестройка хозяйства и управления им, интенсификация, научно-технический прогресс. Но разве тут обойдешься без перестройки психологической? Ради того я и взялся за перо.
