Елена Попова - Большое путешествие Малышки
В последнем ряду всегда сидела Прима. Она была до сих пор красивой, прямой и стройной, с лицом, на котором за слоем пудры и дорогой косметики очень неплохо прятались годы. Последним ее мужем был весьма влиятельный человек, и несмотря на то, что он давно уже потерял все свое влияние, тень его былой значительности она все еще несла на своих плечах, как королевский плащ. Впрочем, влиятельных друзей ей и теперь хватало... В Театре ее боялись. Так. На всякий случай. А вдруг? Она была посвящена во все дела, и ее голос имел особый вес. Была при ней всегда маленькая беленькая собачка - карликовый шпиц, - очень злая, не любившая никого, кроме своей хозяйки. И, соответственно, в Театре ее тоже никто терпеть не мог. Когда собачка достигала отмеренного ей собачьего возраста и откидывала свои белые лапки, ее торжественно, но не без скрытого злорадства, хоронили в шляпной коробке в скверике у Театра, а у Примы появлялась новая собачка, щенок, беленькая, карликовый шпиц, который вырастал и, что удивительно, тоже становился злым. Однажды, когда Малышка выходила из зала, на цыпочках, еле слышно шелестя страницами, на которых резким почерком Главного было написано: "Живее!", "Так не говорят!", "Сократить!", собачка бросилась к ней, скользнула по ноге острыми зубками и вцепилась в юбку. Малышка тихо взвизгнула и прижалась к стене.
- Что там? Свет в зал! - закричал Главный.
Коварный шпиц тут же забился под ноги своей хозяйки, как будто не имел ко всему происшедшему никакого отношения, и Малышка предстала перед всеми в ослепительном свете громадной хрустальной люстры - с перепуганным лицом, жалкая и в рваной юбке.
- Кто она? - спросил Главный, впервые увидев Малышку при свете.
Он подошел к ней, наклонился и поправил спутавшиеся волосы.
- Девочка из литературной части, - шепнул ему ассистент.
- Ага, - сказал Главный. - Хорошо. - И приказал потушить свет.
Хрустальная люстра медленно гасла, погружая зал во тьму. Главный вернулся на свое место и добавил, не глядя в сторону Малышки, но обращаясь, конечно, к ней:
- Когда в зале собаки, не надо бежать слишком быстро. Это их провоцирует.
Главный был большим, грузным человеком, с глазами немного навыкате, еще не старым, но уже седым, ходил он всегда в потертом кожаном пиджаке и действительно много курил. Ассистентом у него был молодой режиссер - хрупкий, светловолосый, романтичный юноша с горящими глазами. По фамилии Фадеев.
Когда Малышка рассказала Ивану Семеновичу Козловскому историю с собачкой, он попросил пересказать эту историю еще раз и поподробнее, а затем по новому кругу прояснить кое-какие детали - во что Прима была одета, что говорила и какое у нее при этом было лицо. Малышка даже подумала, что Иван Семенович Козловский до сих пор к Приме неравнодушен. Отчасти это так и было, но только отчасти, потому что потом с таким же интересом Иван Семенович стал расспрашивать о Главном. Как оказалось, он и его видел крайне редко, потому что даже когда бегал для него за сигаретами, то эти сигареты передавал не напрямую, а через посредников - секретаршу, ассистента Фадеева или просто через любого проходящего мимо.
- А ведь когда-то мы... дружили, - сказал Иван Семенович Козловский, выслушав до конца рассказ Малышки.
- С Главным? - удивилась Малышка.
- Мы подружились, когда он еще не был Главным... Дружба так устроена... Бывает, ее цветы вянут, вот тогда и обнажаются всякие там колючки и сухие ветки... Но их благоухание стоит того, чтобы терпеть все эти последствия, Иван Семенович вздохнул и после паузы добавил: - Вдыхай благоухающие цветы дружбы... Вдыхай, пока тебе должно это особенно удаваться! Пока ты еще так молода...
- Я пытаюсь, - сказала Малышка.
Не так давно Малышка подружилась с молоденькой актрисой Лизочкой. Лизочка, как и Малышка, совсем недавно пришла в Театр и, как и Малышка, всех здесь ужасно боялась. Поэтому она часто плакала в темных уголках, а Малышка держала ее за руку и утешала. Хорошие отношения сложились у Малышки с одной из уборщиц, звали которую Екатериной Петровной. Екатерина Петровна была основательно пьющей пожилой женщиной. Когда-то она работала здесь актрисой, потом стала костюмершей, затем билетершей и гардеробщицей, пока, наконец, не переместилась и не обосновалась навсегда на низшей и самой надежной ступени театральной иерархии. Иногда она исчезала на какое-то время, как обычно исчезают все основательно пьющие люди, но это ей прощалось. При этом про нее говорили: "Ну, Екатерина Петровна ушла...".
Встречая Малышку, Екатерина Петровна всегда особенно радостно и покровительственно с ней здоровалась:
- Ну как ты там? Жива?
- Жива, - отвечала Малышка.
Но, конечно же, главным своим другом в Театре Малышка считала Ивана Семеновича Козловского, но стеснялась ему об этом сказать.
В тот момент, когда Малышка появилась в Театре, шли репетиции новой пьесы. Малышка приходила в зал ненадолго, бесшумно скользя в темном проходе между креслами, и быстро уходила с листами, на которых рукой Главного было написано "Невкусно!", "Так не говорят!" и т.д., поэтому смысл того, что происходит на сцене, стал доходить до нее не сразу. Месяца же через два показалась декорация, да и текст пьесы был уже окончательно утрясен, поэтому Малышка могла остановиться и с самого последнего места последнего ряда немного понаблюдать...
В первой сцене действие шло в кабинете директора завода, потом кабинет преобразовывался в красный уголок и там проходило большое собрание рабочего коллектива. Рабочие произносили длинные монологи и чему-то очень возмущались. Была сцена у проходной. Потом какой-то пожар... И каждый раз при этом за сценой кричали: "Азот! Где азот?". После, как правило, шел дым. Самое же потрясающее происходило в последней сцене первого акта. Действие шло в горячем цеху у доменной печи - причем на сцене стояла самая настоящая доменная печь и в ней пылал огонь. Здесь, у доменной печи, главный герой - красавец-сталевар и объяснялся в любви комсоргу соседнего цеха, очень уместно сравнивая свое чувство с пылающим огнем. Комсорга соседнего цеха играла Лизочка, спецовка стояла на ней колом, а движения и походка были скованными и совершенно дурацкими. Главный выходил из себя и кричал, что она больше похожа на кисейную барышню и мокрую курицу одновременно, чем на влюбленную работницу, тем более комсорга. И чем больше Главный кричал, тем скованнее Лизочка становилась и тем ужаснее играла... Потом Лизочка рыдала в тупичке у столярного цеха, а Малышка держала ее мокрую, дрожащую ручку и время от времени ее пожимала, давая понять, что она с ней и ее поддерживает.
Из сострадания к Лизочке Малышка эту доменную сразу возненавидела, а когда поделилась своими чувствами с Иваном Семеновичем Козловским, тот только вздохнул, а потом сказал, уставившись в слепую без окон стену:
- Это ВРЕМЯ.
И Малышка тоже стала смотреть в эту слепую без окон стену, но видела за ней улицу ее города, и сам город, и страну, в которой был этот город, и даже часть света, обобщенную до силуэта на географической карте...
И ВРЕМЯ нависало над ними, как дым от азота, клубилось и поднималось к небу...
После спектакля о металлургах в Театре начали работать над пьесой из колхозной жизни. И те, кого еще недавно Малышка видела на собрании рабочего коллектива и у доменной печи, стали механизаторами и доярками, пританцовывали, говорили с говорком да с хохотком и пели частушки. Герой-металлург стал почему-то отрицательным персонажем и ходил какой-то издевательской, разболтанной походочкой, пил самогон, играл на гармошке, тоже пел частушки, только более двусмысленного содержания, и говорил, что ему все "до". До фонаря и до лампочки. Впрочем, в конце всей этой истории и он перевоспитался и стал принимать самое активное участие в великой битве. Малышка не сразу поняла, в какой. Но потом, конечно, поняла. В битве за урожай.
В то время Малышка часто видела в зале автора - невысокого, плотного, славного человека по фамилии Голыванов-Буйкан. Ему самому, должно быть, его собственное произведение чрезвычайно нравилось. Когда он смотрел на сцену, его глаза счастливо и влажно блестели, он смеялся до слез и в каких-то местах от удовольствия даже тихонько подтоптывал ногой.
Однажды вечером в дверь квартиры Малышки позвонили, и на пороге вырос огромный человек в ватнике с мешком картошки. К картошке прилагался довольно объемный кусок сала в газете. Малышка с мамой очень удивились, откуда все это, но, поразмыслив немного, Малышка опять поняла, что все это не так просто, а результат все той же великой битвы. За урожай. Сало они не любили и поэтому в тот же вечер отдали соседям, а вот картошкой потом питались всю зиму. На другой день Малышка узнала, что такие приношения были сделаны всем работникам Театра. Отказался только Иван Семенович Козловский, но кроткая жена неожиданно устроила ему грандиозный скандал, так что и он сопротивлялся недолго.
