Нина Горланова - Роман воспитания
- Пап, смотри, кого я привела.
- Кого ты привела, Фая? - спросил он неожиданно сочным голосом. Мать-то уж наводит справки.
Настя зачастила: нет, никто не ищет, разве что Доходяга - это маленькая собачка...
Настя прошла за тетей Фаей в кухню и села поближе к помидорам. Вдруг тетя Фая схватила старика за шею и начала душить, приговаривая: "Отдай трешку, отдай!" - "Я один у тебя, Фая!" - выл и хлюпал отец.
Дочь отца задушила и бросила посреди кухни. Потом она достала у задушенного трешку, мятую-перемятую, а Настя за это время проглотила один помидор не жуя. И внутри пищевода у нее стало что-то неправильно. Поэтому она не заметила, когда старик встал и начал наливать ей суп, капая на стол самые вкусные, самые жирные капли. Настя ела и поглядывала на стену: там висели, змеясь, прозрачные трубочки с огромными иголками на концах. Некоторые иголки были в крови. Настя видела в больнице эти капельницы, но почему они здесь? Изнутри пошел испуганный голос, когда он вышел наружу, получилось "спасибо". Больше всего ей хотелось убежать отсюда в уютную, домашнюю ночь.
- Спасибо в карман не положишь и в стакан не нальешь, - ответили ей сразу старик и Фая.
И с тех пор после каждого завтрака слышала она эти слова. Привыкла к ним. Привыкла и к тому, что из капельниц нужно делать разных чертей и рыбок - белых, розовых, голубовато-зеленых. Копыта она делала из резиновых трубочек. "Хвост разрезай под абажурки!" - учила тетя Фая - сама она из-за дрожащих рук уже не могла ровно что-то разрезать. Но вскоре Настя начала придумывать. В благодарность за разрешение смотреть телевизор рыбкам она приделывала роскошные хвосты, похожие на локоны принцессы из сказки, или вставляла в их блестящие прозрачные животы маленьких рыбок-деток. Потом она придумала делать рыбок с рогами, рыбок в шляпах, и все это раскупалось на рынке, а тетя Фая становилась все добрее к Насте и однажды купила ей даже вишен. Себе и отцу она неизменно покупала водки. Стакан водки в ее башке превращался в туманные мечтания.
Жизнь двора
Семейство Ивановых вышло во двор: у Сонечки - кулек с куриными косточками, похожий на раскопанное обрядовое захоронение вождя какого-то разумного куриного племени. Антон нес плошку с молоком, которое медленно покачивалось всем своим круглым белым телом.
- Тетя Паня, вы не видели? - Антон вдруг замер, почувствовав, как плоть ветра переливается по двору (а дворничиха тетя Паня вскапывала клумбу). - Не видели вы кошку Безымянку? - Антон волновался - он ждал от жизни приключений и боялся: если тетя Паня точно знает, где кошка, тогда уже будет не так интересно.
Безымянка была любимицей двора, потому что шкура ее казалась сшитой из разных кусков - рыжего, белого и черного, а ведь считается, что такие кошки-богатки приносят счастье. Но тетя Паня бездомных кошек вообще не любила и посоветовала скормить косточки собаке.
- Это собака Насти, не верящей во вращение Земли, - пояснил Антон.
- Какое вращение Земли! Да она, она же неумоя, эта Настя. - Тетя Паня называла "неумоями" все живое и неживое, если это быстро пачкается или плохо отмывается. У тети Пани не было своих детей, но было свое мнение о всех детях двора.
- Зато этим девочкам хорошо, - завистливо подумала вслух Сонечка, - у них собачка!
- Должен же быть с ними кто-то умный, - отбил атаку папа Иванов.
- Когда я была маленькая, умела считать только до двух! - сказала Сонечка, желая подчеркнуть свой ум, ведь ей уже исполнилось немало - целых пять лет.
Антон нашел семейство шампиньонов и вырыл два бело-розовых красавца гриба: огромный и поменьше, Персей и Андромеда, да, потому что папа в отпуске и читает вслух про них... Персей Богоравный... Антон хорошо притоптал ямку, чтобы там выросли другие грибы.
- Правильно, - похвалил отец. - Мы должны быть гуманной частью природы.
Мама же Иванова спросила у тети Пани: почему так странно одета Настя - юбка на резинке вокруг шеи... Как пончо... Для тепла? Кто у нее родители?
- Да Наська-то вроде кошки Безымянки. Мать у нее в тюряге. Трезвитель по ней плачет.
- Вытрезвитель? - поправил Антон. - Она что - пьет?
- Нет, за ухо льет.
Мама Иванова сказала: если Олю, подругу Насти, помыть, она бы ничего, хотя и полненькая. А Настю уже не отмыть? - спросил Иванов-папа, в замешательстве потянув в рот сухую проволоку бороды. Просто Настю дольше мыть придется, но - тоже не все потеряно. В том-то и прелесть жизни, что всегда не все потеряно, - эти слова были начертаны улыбкой, вдруг разгулявшейся между усами и бородой. А Настя, конечно, это прочла и подошла так близко, что стали видны червяки на ее щеках - точечные кровоизлияния, сосуды так лопаются, когда печень совсем сдает. Ивановы подняли глаза кверху, где вдали, на высотном доме, бежали буквы рекламы: "...ЫСТАВКУ ФОТО-78... ДРАГОЦЕННОСТИ - ПУТЬ К СЕРДЦУ ЖЕНЩИНЫ..." Вот призывают покупать драгоценности, в то время как... В тысяча девятьсот... древнесоветском году Ивановы вплотную столкнулись с голодной слюной Насти. И стали расспрашивать про то, ходит ли Настя в школу.
"Ученье - свет, а неученье - чуть свет и на работу... Как я вот. В школу она пойдет через две недели. Если пойдет..." - думали Ивановы.
Люди шли по двору - это все были хорошие люди. Видя Настю опаленной, с потрескавшимися руками, они иногда кормили ее. Тетя Паня часто кормила. В последний раз это было под Новый год, елку ставили, и вдруг Настя схватила петушка, стеклянного, хрум - и сжевала, за леденец приняла, такой красивой игрушки - и нет...
- А дереву больно? Почему оно наткнулось на ограду? - спросил Антон, показывая место, где древесина срослась с острой пикой.
Тогда Соня шепотом спросила то, что нужно было прокричать во весь голос или даже передавать по световой рекламе: "А почему Настя голодная?" Ивановы сначала решили отвлечь ребенка: что это там дымится?
Кратер вулкана по имени Канализация, ответил Антон.
Мама Иванова наконец перешла к делу: спросила у Насти, чем же та питается.
- Соседка витамины дает. А сама она в день по пачке съедает.
- Автамины едят они, правда, - подтвердила тетя Паня, а Ивановы стали глазами говорить друг другу что-то, потом появились слова:
- Вот почему толстая - обмен веществ сорвала...
- Мама! - испугалась вдруг Сонечка. - Неужели у нас на клумбе так грязно, что черви завелись?
На лопате тети Пани энергично извивался длинный розовый червь. Но тут всех отвлек молочный пакет, который сам шел по тротуару. Это кошка Безымянка вытащить голову из пакета не может. Пока Настя снимала пакет с кошкиной головы, та послушно стояла, а Ивановы не могли понять, почему девочка возится так долго. Наконец они догадались, что руки у нее совсем ослабли. И Антон нагнулся - быстро разорвал пакет. Вот что, сказала мама Иванова, пойдемте накормлю всех пирожками с мясом. Тетя Паня тут же с вопросом: где они мясо берут? Мише дают в издательстве. Иногда.
Тетя Паня не отставала: мол, смотрите, у Насти ведь никакой памяти где пообедает, туда же и ужинать идет. Но Настя уже вошла в подъезд и ковыляла по лестнице - на ногах у нее золоченые босоножки, от матери остались. Как у Олимпии на картине Манэ, думал Миша, очень вульгарно на ребенке. А Настя первой вбежала в квартиру - и на кухню. Схватила банку что там? Тушенка - пожары тушить?
В комнатах Настя увидела стеллажи книг от пола до потолка. Она поняла, что находится на границе неизвестного пространства. Обычно она сразу замечала все выгоды нового места - так пчела-разведчица видит, медоносное или нет вот это поле. Уже и в комнатах пахло пирожками, но Антон ходит и на картины показывает: Пикассо, девочка на шаре, Матисс - танец... А Сонька вообще напевает. Хотелось дать ей в лоб.
Настя моет руки
Кухня. Стол. На нем - пирожки. За столом - Ивановы. Настя моет руки. Она моет их в раковине под струей холодной воды.
- Вчера в это время дали горячую, может, и сейчас дадут? - воркует Света.
- Ты ищешь в социализме закономерностей? Не ищи. Их нет, - отвечает Миша.
Антон же смотрит на Настю, которая моет руки в раковине. Но это ведь на самом деле она моет их в реке. И вот уже Антон видит, как полреки стало коричнево, а Настя все моет и моет, уже вся вода в реке стала коричневая, уже и Волга стала коричневая, а там и Каспийское море почернело.
Девочка из лужи
- Это я лужу перегоняла. Она во-о-он где была, а я ее во двор.
- Пикассо бы умер от зависти, глядя на твои руки. Девочку на шаре он написал, а девочку из лужи - нет, - серьезно заметил Миша.
- Лужа мне нужна во дворе - на плоту кататься...
- Мама, а нам можно - на плоту? - хором спросили Антон и Соня.
Настя взяла кусок пирога, бросила его к себе в желудок и сказала: только босиком нельзя на плоту, она вот занозу уже посадила. Света вдруг вспомнила, как она сама любила на плоту - в возрасте Насти... А Настя брала в обе руки по пирожку и глотала, говоря:
- Антон, у тебя сто танков, и у меня сто. Кто победит? Ага, не знаешь, сдаешься! Значит, я победила.
