Василий Шукшин - Приезжий
- У вас - плотины? Откуда?
- Да не у нас - внизу. Но образовались же целые моря!.. и она, милая, подалась от нас на новые, так сказать, земли. Залиты же тысячи гектаров, там ей корма на десять лет невпроворот.
- Тоже проблема: почему рыба из малых рек уходит в новые большие водоемы?
- Проблема! А как вы думаете?.. Еще какая. У нас тут были целые рыболовецкие артели - крышка. Распускать. А у людей - образ жизни сложился, профессия...
- Назовите это: рыба уходит на новостройки и дело с концом.
Мужчины посмеялись.
- Мама, что-нибудь насчет обеда слышно?
- Обед готов. Садитесь.
- Вы здесь хорошо отдохнете, не пожалеете,- говорил Синкин, усаживаясь за стол и приветливо глядя на гостя.- Я сам не очень уважаю всякие эти курорты, приходится - из-за супруги вон.
- Из-за детей,- уточнила супруга.
- Из-за детей, да. Мама, у нас есть чего-нибудь выпить?
- Тебе не нужно больше идти?
- Нужно, но - ехать. И далеко. Пока доеду, из меня вся эта, так сказать, дурь выйдет. Давай! Не возражаете?
- Нет.
- Давай, мать! Нет, отдохнете здесь славно, ручаюсь. У нас хорошо.
- Не ручайся, Коля, человеку, может, не понравится.
- Понравится!
- Вы здешний? - спросил приезжий хозяина.
- Здешний. Не из этого села, правда, но здесь - из этих краев. А где Ольга?
- На реке.
- Что же она - к обеду-то?
- А то ты не знаешь Ольгу! Набрала с собой кучу книг... Да придет, куда она денется.
- Старшая,- пояснил хозяин.- Грызет гранит науки. Уважаю теперешнюю молодежь, честное слово. Ваше здоровье!
- Спасибо.
- Мы ведь как учились?.. Кхах! Мамочка, у тебя где-то груздочки были.
- Ты же не любишь в маринаде.
- Я - нет, а вот Игорь Александрович попробует. Местного, так сказать, производства. Попробуйте. Головой понимаю, что это, должно быть, вкусно, а - что сделаешь? - не принимает душа маринад. В деревне вырос - давай все соленое. Подай, мама.
- Так что там - про молодежь?
- Молодежь? Да... Вот ругают их-такие-сякие, нехорошие, а мне они нравятся, честное слово. Знают много. Ведь мы как учились?.. У вас высшее?
- Высшее.
- Ну, примерно в те же годы учились, знаете, как это было: тоже давай! давай! Двигатель внутреннего сгорания?-изучай быстрей и не прыгай больше. Пока хватит - некогда. Теперешние - это совсем другое дело. Я чувствую: старшей со мной скучно. Я, например, не знаю, что такое импрессионизм, и она, чувствую, смотрит сквозь меня...
- Выдумываешь, Николай,- встряла женщина.- У тебя - одно, у ней другое. Заговори с ней о своих комбайнах, ей тоже скучно станет.
- Да нет, она-то как раз... Она вот тут на днях мне хоро-о-шую лекцию закатила. Просто хорошую! Про нашего брата, инженерию... Вы знаете такого - Гарина-Михайловского? Слышали?
- Слышал.
- Вот, а я, на беду свою, не слышал. Ну, и влетело. Он что, действительно, и мосты строил, и книги писал?
- Да вы небось читали, забыли только...
- Нет, она называла его книги - не читал. Вы художник?
- Что-то вроде этого. Сюда, правда, приехал пописать. Тире отдохнуть. Мне у вас очень понравилось.
- У нас хорошо!
- У нас тоже хорошо, но у вас еще лучше.
- Вы откуда?
- Из Н-ска.
- Я там, кстати, учился.
- Нет, у вас просто здорово!
Женщина с тревогой посмотрела на гостя. Но тот как будто даже протрезвел. И на лице у него опять появилось ироническое выражение, и улыбка все чаще вспыхивала на лице - добрая, ясная.
- У нас, главное,- воздух. Мы же - пятьсот двадцать над уровнем моря,- рассказывал хозяин.
- Нет, мы значительно ниже. Хотя у нас тоже неплохо. Но у вас!.. У вас очень хорошо!
- Причем учтите: здесь преобладают юго-восточные ветры, а там никаких промышленных предприятий.
- Да нет, что там говорить! Я, правда, предпочитаю северо-восточные ветры, но юго-восточные - это великолепно, И там никаких промышленных предприятий?
- А откуда? Там же... эти...
- Нет, это великолепно! А как у вас с текущим ремонтом?
Хозяин засмеялся:
- Во-он вы куда!.. Нет, тут сложней. Могу только сказать: юго-восточные ветры на текущий ремонт влияния не оказывают. К сожалению.
- А вал? Собственно говоря, как с валом?
- Вал помаленьку проворачиваем... Скрипим тоже.
- Вот это плохо.
- Я вам так скажу, дорогой товарищ, если вы этим интересуетесь.,.
- Коля, за тобой заедут? А то будут ждать...
- Козлов заедет. Если вы уж этим заинтересовались...
- Коля, ну кому это интересно - текущий ремонт, вал?
- Но товарищ же спрашивает,
- Товарищ... просто поддерживает беседу, а ты на полном серьезе взялся... Не будет же он с тобой об импрессионистах говорить, раз ты ничего в этом не понимаешь.
- Не на одних импрессионистах мир держится.
- Не перевариваю импрессионистов,- заметил гость.- Крикливый народ. Нет, вал меня действительно очень интересует,
- Так вот, если вам это...
- Ольга идет.
Гость, если бы за ним в это время наблюдать, заволновался. Привстал было, чтобы посмотреть в окно, сел, взял вилку, повертел в руках... положил. Закурил, Взял было рюмку, посмотрел на нее, поставил на место. Уставился на дверь,
Вошла рослая, крепкая, юная женщина. Она, как видно, искупалась, и к ее влажному еще телу местами прилипло легкое ситцевое платье, и это подчеркивало, сколь сильно, крепко, здорово это тело.
- Здравствуйте! - громко сказала женщина.
- Оля, у нас гость - художник,- поспешила представить мать,Приехал поработать, отдохнуть... Игорь Александрович,
Игорь Александрович поднялся, серьезно, пристально глядя на молодую женщину, пошел знакомиться.
- Игорь Александрович.
- Ольга Николаевна.
- Игоревна,- поправил гость.
- Игорь!.. Игорь Александрович! - воскликнула хозяйка.
- Я не поняла,- сказала Ольга.
- Твое отчество - Игоревна. Я твой отец. В сорок третьем году я был репрессирован. Тебе было... полтора года.
Ольга широко открытыми глазами смотрела на гостя... отца?
С этой минуты в большом, уютном доме Синкиных на какое-то время хозяином сделался... гость. У него появилась откуда-то твердость, трезвость, И он совсем не походил на того беспечного, ироничного, веселого, каким только что был. Долго все молчали.
- Игорь... - прерывающимся голосом, отчаянно заговорила хозяйка, ты нашел! Ты сказал-это случайность... Нет, ты нашел! Это жестоко,
- Нашел, да. Я искал много лет. Случайность с домом... Синкина.
- Но это жестоко, Игорь, жестоко!..
- Неужели не жестоко - при живом отце... даже не позволить знать о нем. Вы считаете, это было правильно? - повернулся Игорь Александрович к Синкину.
Тот почему-то почувствовал себя оскорбленным.
- Сорок третий год - это не тридцать седьмой! - резко сказал он.Еще не известно...
- Нет, в плену я не был. При мне - все мои документы, партийный билет и все ордена. Предателям этого не возвращают. Но речь о другом... Ольга: прав я или не прав, что нашел тебя?
Ольга все еще не пришла в себя... Она села на стул. И во все глаза смотрела на родного отца.
- Я ничего не понимаю...
- Ты клялся, Игорь!.. - стонала хозяйка. - Как это жестоко!
- Ольга...- Игорь Александрович смотрел на дочь требовательно. И вместе - умоляюще,- Я ничего не прошу, не требую... Я хочу знать: прав я или нет? Я не мог жить иначе. Я помню тебя маленькой, и этот образ преследовал меня... Мучил. Я слаб здоровьем. Я не мог умереть, не увидев тебя... такой.
- Ольга, он пьет! - воскликнула вдруг хозяйка. - Он - пьющий! Он опустившийся...
- Прекрати! - Синкин с силой ударил кулаком по столу.- Прекрати так говорить! Хозяйка заплакала.
- Вы хотите, чтобы я сказала свое слово? - поднялась Ольга.
Все повернулись к ней.
- Уходите отсюда. Совсем.- Она смотрела на отца.
Судя по тому, как удивлены были мать и отчим, они ее такой еще не видели. 'Не знали,
Игорь Александрович сник, плечи опустились... Он вдруг постарел на глазах.
- Оля...
- Немедленно,
- Боже мой! - только и сказал гость. И еще раз, тихо: - Боже мой.Подошел к столу, дрожащей рукой взял рюмку водки, выпил. Взял свой чемодан, этюдник... Все это он проделал в полной тишине. Слышно было, как ветка березы чуть касалась верхнего стекла окна - трогала.
Гость остановился на пороге:
- Почему же так, Оля?
- Тебе все объяснили, Игорь! - жестко сказала хозяйка. Она перестала плакать.
- Почему так, Оля?
- Так надо. Уезжайте из села. Совсем.
- Подождите, нельзя же так... - начал было Синкин, но Ольга оборвала его:
- Папа, помолчи.
- Но зачем же гнать человека?!
- Помолчи! Я прошу.
Игорь Александрович вышел... Вслепую толкнул ворота... Оказалось надо на себя. Он взял в одну руку чемодан и этюдник, открыл ворота. Этюдник выпал из руки, посыпались кисти, тюбики с краской. Игорь Александрович подобрал, что не откатилось далеко, кое-как затолкал в ящичек, закрыл его. И пошел по улице - в сторону автобусной остановки.
Погода стояла редкостная - ясно, тепло, тихо. Из-за плетней смотрели круглолицые подсолнухи, в горячей пыли дороги купались воробьи - никого вокруг, ни одного человека.
