KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Русская классическая проза » Михаил Салтыков-Щедрин - За рубежом

Михаил Салтыков-Щедрин - За рубежом

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Михаил Салтыков-Щедрин, "За рубежом" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

– А впрочем, бог с ней, с Швейцарией… Из России, ваши превосходительства, не имеете ли известий? – переменил я разговор.

– Как же! почитываем кое-что; и в своих, и в иностранных газетах; ну, и письма…

– Чай, хорошо теперь там?

– Об "увенчании здания" поговаривают… будто бы без этого никак невозможно…

– Ну, и слава богу!

– Бога благодарить всегда время, – как-то загадочно ответил Удав и затем, наклонившись ко мне, шепотком прибавил: – а только вряд ли…

– Не надеетесь?

– Верно говорю: не будет толку!

– Ах, ваше превосходительство!

– Людей нет-с! И здание можно бы выстроить, и полы в нем настлать, и крышу вывести, да за малым дело стало: людей нет-с! – настаивал Удав.

– И мыслей нет! – добавил Дыба.

– Нас, стариков, фофанами называют, а между тем…

Удав, видимо, хотел сдержаться, но вспомнил, как еще недавно русский сановник (русский-с!) исключил его из числа "знатных иностранцев", и не сдержался.

– Мы, по крайней мере, могли объяснить, кто мы, откуда вышли и какую школу прошли. Ну, фофаны так фофаны… с тем и возьмите! А нынешние… вон он! вон он, смотрите на него! – вдруг воскликнул Удав, указывая на какого-то едва прикрытого петанлерчиком 23 бесшабашного советника «из молодых», – смотрите, вон он бедрами пошевеливает!

– Это на него "увенчание здания" так действует! – ехидно хихикнул Дыба.

– Спросите у него, откуда он взялся? с каким багажом людей уловлять явился? что в жизни видел? что совершил? – так он не только на эти вопросы не ответит, а даже не сумеет сказать, где вчерашнюю ночь ночевал. Свалился с неба – и шабаш!

– В старину "непомнящие родства" бывали, а нынче, сказывают, таковых уж нет! – вновь съехидничал Дыба.

– Приведут, бывало, его, "непомнящего"-то, в присутствие: "откуда родом"? – Не помню. "Отец с матерью есть?" – не помню. "Где проживание имел?" – Не помню. "Где вчерашнюю ночь ночевал?" – В стогу. – Ну, выслушают, запишут – и в острог!

– А нынче изловят в стогу, да под образа-с!

– И мыслей нынче нет – это его превосходительство верно заметил: нет нынче мыслей-с! – все больше и больше горячился Удав. – В наше время настоящие мысли бывали, такие мысли, которые и обстановку имели, и излагаемы быть могли. А нынче – экспромты пошли-с. Ни обстановки, ни изложения – одна середка. Откуда что взялось? держи! лови!

Произнося эту филиппику, Удав был так хорош, что я положительно залюбовался им. Невольно думалось: вот он, настоящий-то русский трибун! Но, с другой стороны, думалось и так: а ну, как кто-нибудь нас подслушает?

– Да вы, может быть, полагаете, что это ихнее "увенчание здания" – диковинка-с? – продолжал греметь Удав.

– По крайней мере, до сих пор я ни о чем подобном не слыхивал.

– А я вам докладываю: всегда эти "увенчания" были, и всегда они будут-с. Еще когда устав о кантонистах был сочинен 24, так уж тогда покойный граф Алексей Андреич мне говорил: Удав! поздравь меня! ибо сим уставом увенчивается здание, которое я, в течение многих лет, на песце созидал!

– Сколько одних прогонных и подъемных денег на эти "увенчания" было потрачено! – свидетельствовал, в свою очередь, Дыба, – и что же-с! только что, бывало, успеют одно здание увенчать, – смотришь, ан другое здание на песце без покрышки стоит – опять венчать надо! И опять прогонные и подъемные деньги требуют!

– Так вот оно с которых пор канитель-то эта пошла! Возьмем хоть бы вопрос об учреждении губернских правлений…25

К счастию, Удав поперхнулся и принялся экспекторировать, а Дыба постоял-постоял и тоже последовал его примеру. Что же касается до меня, то я смотрел на них и чувствовал, что в душе моей поднимается какая-то смута. Несомненно, что до сих пор идея "увенчания здания" ни в ком не встречала такого страстного сторонника, как во мне. Я не только восхищался ею, не только не жалел в пользу ее похвал и трубных звуков, но, по временам, возвышался даже до иллюзий. И вот теперь, каким-то двум жалким старикам выпало на долю посеять в моем сердце плевелы двоегласия! Хорошо-то оно хорошо, думалось мне, а что, ежели и в самом деле вся штука разрешится уставом о кантонистах. Что, ежели встанет из гроба граф Алексей Андреич, отыщет в архиве изъеденный мышами "устав" и, дополнив оный краткими правилами насчет могущего быть светопреставления, воскликнет: шабаш! – Ах, ваше превосходительство! – рискнул я заметить, – да не сердиты ли вы на что-нибудь?


. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ..


Что было дальше – я не помню. Кажется, я хотел еще что-то спросить, но, к счастию, не спросил, а оглянулся кругом. Вижу: с одной стороны высится Мальберг, с другой – Бедерлей, а я… стою в дыре и рассуждаю с бесшабашными советниками об «увенчании здания», о том, что людей нет, мыслей нет, а есть только устав о кантонистах, да и тот еще надо в архиве отыскивать… И так мне вдруг сделалось совестно, так совестно, что я круто оборвал разговор, воскликнув:

– Какие вы, однако ж, глупости говорите, ваши превосходительства!

К удивлению, старики не только не обиделись, но на другой же день, встретив меня на той же площадке, опять возобновили разговор об "увенчании здания". На третий день – тоже, на четвертый – тоже… Наконец судьба-таки растащила нас: их увлекла домой, меня… в Швейцарию!!


. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ..


Но иногда мне думается: что, если бы русского «меньшего брата» перенести на часок в немецкий курорт и показать, как гуляют русские культурные господа?.. Что бы он сказал?

III

Я ехал в Швейцарию не без страха. Думалось, что как только перееду швейцарскую границу, так сейчас же, со всех сторон, и вопьются в меня превратные толкования. За свою личную «совратимость» я, конечно, не боялся – слава богу, не маленький! – но опасался, как бы начальство, по доведении о сем до сведения, не огорчилось. «Не выдержит!», «погибнет!» – доносились до меня попечительные голоса с берегов Невы. И потом, вдруг строго: «Гм… так вы и в Швейцарии изволили побывать?» – Виноват-с – «С акушерками повидаться ездили?» 1 – Виноват-с – «О формах правления изволили рассуждение иметь?» – Вино…

Однако все обошлось благополучно. Я не только не "соблазнился", но даже не имел повода для соблазна. Превратных идей – ни одной. Напротив, русских, коренных русских идей – столько, что не продохнешь. Наступают, берут в полон, рвут на части сердце, прожигают мозг – точь-в-точь как в России. Даже прелестные швейцарские озера и величественные хребты гор – и те застилаются ими, словно пеленою. Риги-Кульм, Пилат, Низен, Фаульгорн – все кажется окутанным туманом. Одна только мысль отчетливо светится: как-то теперь там насчет «увенчания здания» поговаривают?.. Неужто пошабашили?

Ах, право, не до превратных идей в такое время, когда русские идеи, шаг за шагом, без отдыха, так и колотят в загорбок!

Помнится, когда нам в первый раз отворили двери за границу 2, то мне думалось: напрасно нас, русских, за границу стали пускать – наверное, мы заразимся. И точно, примеры заражения случались в то время нередко. Приедем мы, бывало, за границу, и точно голодные накинемся. Формы правления – прекраснейшие, климат – хоть в одной рубашке ходи, табльдоты и рестораны – и того лучше. Нигде не кричат караул, нигде не грозят свести в участок, не заезжают, не напоминают о Кузьке и его родственницах. Мудрено ли, что при таких условиях ни Валдайские горы, ни Палкин трактир не пойдут на ум, а того меньше крутогорский губернатор Петр Толстолобов.

Ах, и сквернословили же мы в это веселое время! Смешные анекдоты так и лились рекой из уст культурных сынов России. "La Russie… xa-xa!" "le peuple russe…[39] xa-xa!" "les boyards russes…[40] xa-xa!" «Да вы знаете ли, что наш рубль полтинник стоит… ха-ха!» «Да вы знаете ли, что у нас целую губернию на днях чиновники растащили… ха-ха!» «Где это видано… ха-ха!» Словом сказать, сыны России не только не сдерживали себя, но шли друг другу на перебой, как бы опасаясь, чтоб кто-нибудь не успел напаскудить прежде. И ежели репертуар «рассказов из русского быта» оказывался довольно скудным, то совсем не от недостатка желания сквернословить, а скорее от неумения пользоваться материалом и от недостатка изобретательности.

Само собой разумеется, что западные люди, выслушивая эти рассказы, выводили из них не особенно лестные для России заключения. Страна эта, говорили они, бедная, населенная лапотниками и мякинниками. Когда-то она торговала с Византией шкурами, воском и медом, но ныне, когда шкуры спущены, а воск и мед за недоимки пошли, торговать стало нечем. Поэтому нет у нее ни баланса, ни монетной единицы, а остались только желтенькие бумажки, да и те имеют свойство только вызывать веселость местных культурных людей.

Но с тех пор прошло много лет, и многое, в течение этого времени, изменилось. Увлечение заграничными табльдотами остыло; анекдоты опостылели, хотя запас материалов для них ничуть не истощился. А главное, недобровольная замена рублей полтинниками оказалась далеко не столь смешною, как это сгоряча представлялось. Поэтому ныне мы уже не гарцуем, выгнув шеи, по курзалам, как заколдованные принцы, у которых, несмотря на анекдоты, руки все-таки полны козырей, но бродим понуро, как люди, понимающие, что у них в игре остались только двойки. Даже формы правления не веселят нас, потому что и на этот счет крепко-накрепко нам сказано: делу – время, а потехе – час.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*