Борис Поюровский - Былое без дум
Александр Анатольевич! Не беру тайм-аут и несусь дальше, пока ты меня не перебил.
ОТ "ПОСИДЕЛОК" К "ТЕАТРАЛЬНЫМ ВСТРЕЧАМ"
В конце пятидесятых - начале шестидесятых годов начались телевизионные трансляции из Дома актера. Самая первая передача - творческий вечер Акакия Хорава и Акакия Васадзе, его вел Павел Александрович Марков. Потом были и другие.
Телевидение в те годы только-только становилось на ноги. Еще не построили "Останкино"; не хватало студий на Шаболовке, но уже появилась вторая программа. Потребность в хороших внестудийных передачах день ото дня росла. К тому же две сотрудницы Дома актера, Ира Резникова и Маша Воловикова, перешли работать на телевидение и стали уговаривать Галину Викторовну Борисову и Ширвиндта придумать что-нибудь вроде "посиделок", тем более что родившийся в те годы интимный "Голубой огонек", отдаленно напоминавший "посиделки", пришелся многим по душе.
И Борисова, и Ширвиндт, и Эскин отнеслись к этим предложениям настороженно. Им казалось, что телевидение разрушит атмосферу свободы и особого таинства, свяжет всех и все по рукам - речь шла не о записи, но о прямой трансляции, где ничего поправить невозможно. А ведь в Москве в ту пору уже было около ста тысяч телевизоров! Кому хотелось опозориться на весь город? Да и не ясно было, соберутся ли на "посиделки" гости, если узнают, что их зовут не отдыхать, а работать.
Но вот телевидению все же удалось договориться с Михаилом Ивановичем Жаровым - хотелось устроить "посиделки вокруг него". Без всякого внешнего повода, просто так: "В гостях у Михаила Жарова". Передача под этим названием и положила начало "Театральным встречам".
Расчет был сделан верно: ну кто откажется от визита к Жарову? А телевизионные камеры, если их установить до начала встречи, никому помешать не смогут, тем более актерам. Лишь бы Михаил Иванович на правах хозяина с самого начала взял инициативу в свои руки.
Конечно, как всегда, был предварительный сговор. Каждый знал лишь свой сюжет и место, когда он активно вступал в действие или в диалог. Поэтому всем все было интересно, то есть использовался все тот же принцип, что лежал в основе любых "посиделок". Никаких инсцениро-вок не разрешалось. Случаи из жизни пересказывались своими словами. Пели тоже честно, без фонограмм. А если и "жульничали", то тут же сами себя разоблачали. Скажем, Жаров только открывал рот, а пел за него молодой Николай Сличенко, как это и было в фильме. Но Михаил Иванович сразу же его представил, и все расхохотались.
А вот Михаил Михайлович Яншин пел действительно сам в окружении любимых и любивших его актеров цыганского театра "Ромэн". Кадры эти, к счастью, сохранились, ибо те "Театральные встречи" чудом удалось снять с кинескопа, а затем перевести на негорючую пленку.
Но не все, кто пришел в гости к Михаилу Ивановичу, должны были что-то делать. Скажем, Софья Владимировна Гиацинтова и Серафима Германовна Бирман с нескрываемым удовольст-вием слушали других, не испытывая при этом никаких неудобств. Опять-таки потому, что "посиделки" приучили своих завсегдатаев вести себя просто и естественно, что документально и зафиксировала камера. Искренне смеющиеся в гостиной люди, заинтересовавшиеся по-настоящему тем, что они видят и слышат здесь, для общей атмосферы важны ничуть не меньше, чем те, кто поют и рассказывают забавные истории.
После Жарова мы были в гостях у Леонида Осиповича Утесова, у Никиты Владимировича Богословского, на встрече БДТ с москвичами. Все это были, повторяю, прямые трансляции, устроенные по сценарию Льва Лосева и Александра Ширвиндта. Вера Марецкая, Рина Зеленая, Мария Миронова, Александр Менакер, Ростислав Плятт, Владимир Канделаки, Сурен Кочарян, Модест Табачников, Ефим Копелян, Зинаида Шарко, Сергей Юрский, Кирилл Лавров, Виктор Комиссаржевский, Леонид Варпаховский...
Парадокс состоял в том, что по мере технического оснащения телевидения надобность в прямой трансляции оказалась сведена на нет. Любая передача предварительно записывалась, неоднократно просматривалась всевозможным руководством и только после этого выходила в эфир в сильно отредактированном, "улучшенном" виде.
Постепенно менялся и состав участников. Сюда стали приглашать лишь тех, кто только что получил звание или орден. Их, естественно, поздравляли и тут же просили что-то исполнить или, в крайнем случае, рассказать о ближайших творческих планах. В результате "Театральные встречи" неожиданно превратились в заседания Клуба взаимного восхищения. Ни о каких розыгрышах и шутках теперь уже речи не могло быть. "Театральные встречи" стали почти такой же официальной передачей, как и все другие, например "Время", где люди говорят не от своего имени, а исключительно от имени учреждения, где они служат.
Ширвиндт, Борисова, Эскин потеряли к передаче всякий интерес. Какое-то время "Театральные встречи" пытались вести из ЦДРИ, а позже даже из телестудии, но ничего хорошего из этого получиться не могло. В конце концов в 1980 году передача прекратила свое существование. Ее последний новогодний выпуск увидел свет лишь спустя одиннадцать лет после момента съемок, в ноябре 1991 года. Правда, с тех пор "Театральные встречи" возобновились и пока выходят в эфир сравнительно регулярно. Но Ширвиндт, к сожалению, теперь не имеет к ним никакого отношения. Я делаю их вместе с редакторами Аллой Никитиной, Натальей Фелинской, Тамарой Кузнецовой и режиссером Светланой Кокотуновой. Хотя не теряю надежду, что когда-нибудь Шуре захочется вспомнить молодость и мы еще тряхнем стариной.
А СУДЬИ КТО?
Дорогой Боря! Хочу поделиться с тобой одним соображением в надежде на понимание или резкую отповедь. Сегодня, когда все клеймят жуткое прошлое, ищут виновников простоев и застоев, когда судят компартию и т.д., у меня нет-нет да и возникает грибоедовская реплика: "А судьи кто?"
Я никогда не был коммунистом и верующим, ибо веру в прямом смысле этого слова выветрили с детства атеистическим воспитанием, а веру в коммунизм убили впоследствии. И тем не менее все мы были замешаны, все активно или вяло клялись, врали, вступали куда-то и выступали перед кем-то. Хорошо бы сегодня всем "судьям" оглянуться на свою биографию и притормозить с пафосом негодования и осуждения. Я перелистываю старые бумаги в пожелтев-ших папках и натыкаюсь на плоды своего "творчества" застойных лет. Лестно было бы на этих страницах поврать о непримиримости, об отказах участвовать, об акциях протеста.
Самое большое, что я лично себе позволял, - не завышать планку непристойности, не быть в авангарде ликующих и ура-кричащих своих коллег. Слабое оправдание, но все-таки... Кто поднимет на меня руку и бросит камень? Если честно, то единицы. В молодости у меня была творческая мечта, почти осуществленная, попробовать на себе все "рода художественных войск" и пострелять из всех орудий.
Мне было интересно окунуться в недра радиопроизводства, с монтажом, наложением музыки и шумов, работой с актерами в радиостудии и т.д. Я влез туда плотно и дозрел до того, что получил грамоту "За лучшую передачу к 50-летию Советской власти" как автор и режиссер. Передача эта называлась "С днем рождения, Родина!".
Воспроизведу небольшой фрагмент - начало этого радиоэпоса...
"С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, РОДИНА!"
(музыкальная увертюра)
Марецкая. Всех, кто выращивает хлеб и строит новые города, перекрывает реки и создает космические корабли, прокладывает новые пути и осваивает недра, всех, чьим трудом славна и горда наша Родина, мы приглашаем за праздничный символический радиостол Всесоюзного эфира.
Ц а р е в. На праздник собрался весь наш народ - по всей стране в каждом доме, в каждой семье накрыты праздничные столы.
Жаров. Давайте же сдвинем все столы вместе, чтобы еще и еще раз поздравить Родину с днем рождения!
Ц а р е в. Лет до ста расти
нам
без старости.
Год от года
расти
нашей бодрости.
Славьте, молот и стих, землю молодости!
(Песня)
Ц а р е в. С праздником, дорогие друзья!
Марецкая. Нам (представляют друг друга) выпала великая честь открыть этот праздник в эфире!
Жаров. С праздником, Вера Петровна!
Ц а р е в. С праздником, Михаил Иванович!
Жаров.С праздником, Михаил Иванович!
Дальше в этом радиозастолье наперебой ликовали Касаткина, Тарапунька и Штепсель, Тийт Куузик, Борис Чирков, Владимир Канделаки, Тамара Ханум, Майя Кристалинская, Марк Бернес, Леонид Утесов и другие. Эту компанию удавалось собрать не часто, но, учитывая важность момента и настырность режиссера, все соглашались.
Были передачи и менее интересные, где предполагался и милый, мягкий, никого не жалящий юмор, вызывающий добрую улыбку. Эти передачи, как правило, приурочивались к Новому году или женскому празднику. Здесь в эфир выпускались юмористические силы, любимцы радиослушателей, то есть народа. Здесь мне писалось и ставилось уже вольготнее и охотнее. Самая трудная задача была - уговорить записаться Рину Зеленую или Татьяну Пельтцер. Мощные, непримиримые характеры этих дам и замечательных актрис доводили автора и режиссера до безумия. Ставилась под сомнение каждая фраза, обливалась потоком унижения любая режиссерская "находка", но результат все-таки доставлял радость.
