Эдуард Караш - И да убоится жена
- И станет в златоглавой столице временно на одну золотую головку больше, - шутил Ширинбек, гладя её золотистые волосы.
Самолёт из Баку приземлился в Домодедово точно по расписанию, в полдень. Ширинбек в иллюминатор наблюдал, как неторопливо и небрежно начали извлекать из чрева багажного отделения и "грузить" - забрасывать на открытые платформочки чемоданы, баулы, сумки и просто тюки пассажиров, томящихся сейчас в проходах салонов в ожидании подачи трапа. Трап почему-то задерживался, и московский август в отсутствие кондиционирования давал о себе знать щекотливыми струйками пота на спине. "Хорошо, что сумку в багаж не сдавал" - подумал Ширинбек, увидев подползающий, наконец, к их борту трап. Хотя времени было достаточно, но ему уже в полёте казалось, что он может опоздать, что самолёт мог бы двигаться и поживей, особенно когда он наблюдал, как далеко внизу медленно плывут назад облака и видимые земные объекты. Теперь же, когда он увидел на площади длинный хвост очереди на автобус, следующий в город до аэровокзала, он почти уверился, что опоздает.
В первый автобус он, конечно, не попадал - водитель прекратил посадку человек за десять до него, но Ширинбек сквозь окна заметил, что все пассажиры сидят. В Баку такой автобус из аэропорта не двинулся бы с места, пока "стоячие" места в проходе не заполнились бы ещё парой десятков пассажиров, не требующих, как и остальные, отрывных билетов при расчёте с водителем за проезд. В тех же редких случаях, когда кто-то из командировочного люда, не оценив атмосферу "всеобщего доверия", претендовал на оправдательный документ для бухгалтерии, водитель великодушно отматывал от рулона полтора-два метра билетов (в счёт подлежащих погашению "на план") - "бери, дарагой, сколко надо...".
Ширинбек наклонился к водителю, закрывающему створки багажных отсеков:
- Слушай, браток, я очень тороплюсь, разреши я постою в дороге или вот на свою сумку присяду..., - шофёр распрямился и удивлённо взглянул на Ширинбека:
- Ну, ты прям, как с луны свалился, парень, не положено же... Грузин, что ли? - он повернулся отойти, но Ширинбек придержал его за рукав спецовки:
- Подожди, друг, какая разница - грузин, не грузин... Меня девушка ждёт, тоже приезжая, может потеряться, да, понимаешь?
- Так бы и сказал, а то тороплюсь, тороплюсь, все торопятся... Вон, видишь, будка контролёров? Я сейчас подъеду туда, обилетим пассажиров, а ты стой подальше неё, я тебя подберу... Служил я с вашими, кавказскими хорошие ребята...
Автобус, поскрипев тормозами, замер у одного из входов в аэровокзал, и Ширинбек облегчённо вздохнул - его часы показывали без десяти минут два. Он спокойно пропустил вперёд всех пассажиров и, подойдя к водителю последним, протянул ему пятёрку вместо положенных двух рублей:
- Сдачи не надо, спасибо тебе большое...
- Ты что, дарагой, - ответил с деланным акцентом, явно подражая кому-то из своих давних приятелей, шофёр, и отвёл руку Ширинбека, - я же сказал - служил с вашими. Девушке своей цветочки купишь. И давай поспеши без пяти минут уже. Свидание-то в час, наверное...
- Почему в час - в два часа. Действительно, без пяти минут. Главное не опоздал, спасибо тебе.
- Эй, мужик, ты откуда прилетел-то?
- Из Баку, а что?
- А часы назад не перевёл, что ли?
Ширинбек поднёс руку с часами к глазам, задумчиво посмотрел на циферблат, и вдруг так заразительно расхохотался, что шофёр невольно стал ему вторить солидным баском. Подошедший к автобусу контролёр сквозь открытую переднюю дверь долго наблюдал за веселящимися мужчинами.
...Оставшийся до встречи час "по московскому времени" тянулся нескончаемо долго. Ширинбек успел посидеть в буфете на втором этаже за стаканом тёплого кофе, ознакомиться с содержанием сувенирного и книжного киосков, купить свежие "Комсомолку" и "Известия" в газетном. Пожилая киоскёрша, не чурающаяся косметики, и с легким шарфиком на шее, повязанном "а ля Майя Кристалинская", мило улыбнулась красивому молодому человеку и извлекла откуда-то снизу экземпляр "Литературки":
- Я вижу, вы тут давно ходите - ждёте, наверное, кого-то. Возьмите, сегодня получили, почти всё уже раскупили, почитаете - и время пройдет быстрее.
- Спасибо, - он хотел сказать "мамаша", но потом передумал, - спасибо, мадам, вот рубль...
- Ну уж, и мадам, - чувствовалось, однако, что обращение пришлось "по шерсти", - вот мама моя была настоящей "мадамой", и по-французски объяснялась..., - она доверительно наклонилась из-за прилавка к Ширинбеку, - до тридцать восьмого... и вслед за отцом...
Он сочувственно кивнул ей, и отошёл, не дожидаясь сорока копеек сдачи.
За оставшиеся полчаса Ширинбек успел просмотреть все газеты и даже прочесть шестнадцатую страницу "Литературной газеты". Малолюдный почему-то в это время зал просматривался почти на всю свою длину, но как он ни всматривался, нигде не было видно спешащей к нему золотистой головки. Теперь время как будто обрело ускорение и вес, стало давить на сердце в режиме "уже" - уже двадцать минут третьего, уже половина, уже без четверти... Он вдруг вспомнил, что за годы общения они с Мариной никогда не назначали встреч "под часами", и он не знал меры её пунктуальности. Когда он приезжал к ней, она всегда ждала его дома, а от квартиры Зои Павловны у обоих были ключи, поэтому томления ожидания, как теперь, ни он, ни она никогда не испытывали. Эта мысль тут же потянула за собой следующую - как повезло, что Зоиному мужу продлили контракт ещё на два года. Зоя приезжала в прошлом году на неделю, хотела внести плату за квартиру, но они с Мариной категорически воспротивились этому, взяв на себя заботу о ежемесячной оплате кредита за кооператив. Зоя Павловна, однако, настояла на компромиссном решении:
- Хорошо, - сказала она и продолжила, сообразуясь с собственной логикой рассмотрения вариантов в любых жизненных ситуациях, - но я всё же оставляю вам двухгодичную плату, потому что ваша связь, будем откровенны, незаконна, и может быть в любой момент разрушена или из-за каких-то внешних обстоятельств, или по желанию каждого из вас, и если это случится, внесёте плату из этих денег. И кончили с этим!
... Три часа. Его раздражение, да чего там - злость на женское легкомыслие и безответственность (по магазинам, наверное, шныряет), готовую немедленно обрушиться на голову возлюбленной (пусть и золотую), самыми обидными словами (потом разберёмся), появись она сейчас здесь, вдруг сменилась острым беспокойством, даже страхом, быстро перешедшим в уверенность - ну, конечно, что-то случилось, что-то с ней случилось, а он, болван, тут со своими обидами носится. Стоп, только без паники, давай, как на буровой, голову в руки... Где опасность? Первая - поезд... Поезд... поезд... Курский вокзал... Он стрелой метнулся к окошечку справочного бюро.
- Девушка! - по его интонации следующими словами могли быть "горим!" или "ограбление, всем на пол!", поэтому "справочница" резко подняла голову от раскрытой книги и взглянула на Ширинбека испуганными глазами, и он умерил тон, - девушка, сестричка, я хочу узнать, когда на Курский вокзал прибыл поезд номер пять из Баку...
Теперь широко распахнутые глаза девушки выразили крайнее изумление, а курносенький носик, казалось, задрался ещё выше:
- Товарищ, это аэровокзал, а не Курский, наше дело - самолёты, - она опять наклонилась к книге.
- Я понимаю, я просто, как человека, прошу вас - узнайте, пожалуйста. Поймите, я жду..., - он на секунду замялся, - я жду жену, нервничаю, а поезд может быть задерживается...
- Ну и ждали бы на Курском - меньше нервов, - по инерции съязвила девица, уже подняв телефонную трубку и листая телефонный справочник, - ага, вот...
Набрала номер, коротко спросила, выслушала короткий ответ и положила трубку.
- Пятый поезд прибыл с опозданием на тридцать минут в десять тридцать, так что появится ваша жена, куда она денется. Вообще в Москве многие теряются - и жены, и, особенно, мужья, но потом все находятся, "успокоила" девица Ширинбека, но он её уже не слышал. В голове возник какой-то сумбур из мыслей о московских автолихачах, скорой помощи, милиции, грабителях и насильниках... В Баку он бы точно знал, как разрубить этот узел неизвестности - позвонил бы своему приятелю, начальнику оперативной службы горотдела милиции, и тот в два счёта отыскал бы Маринку, а здесь...Он понял, что не решится связываться с милицией, больницами из страха обнаружить её там, но тут же осадил себя - а вдруг она, действительно в больнице, одна, нужна его помощь... Три сорок... Нет, надо действовать, и побыстрее... Он опять подошёл к справочному бюро, за ним встала высокая девушка, жгучая брюнетка в спортивном костюме. "Баскетболистка или волейболистка...", - машинально подумал он. Дежурная ответила на вопрос мужчины, стоявшего у окошка, и узнала Ширинбека:
- Ну что, видите, нашлась жена, я же говорила, - заулыбалась она, имея в виду, видимо,"баскетболистку".
Он проследил за её взглядом и ещё раз оглянулся на девушку, явную грузинку, на полголовы выше него.
