Николай Некрасов - Том 9. Три страны света
— Не беспокойтесь: никто сюда не войдет.
— Я боюсь, чтоб рябая не пришла! у ней тут близко родные живут. Ах, как она нам надоела: каждый день у меня ссора то с мадамой, то с Эдуардом Карлычем; а все она…
— Вот видите, — с упреком заметил мрачный господин, — а вы не согласны!
— Как можно? я бедная! у меня ничего нет, никого родных нет… как можно!
Девушка заплакала.
Мрачный господин прошелся по комнате, принял перед зеркалом трагическую мину и произнес глухим голосом:
— Я говорил вам, что я с благородным намерением: я прошу вашей руки!!!
— Я бедная! — рыдая, возразила девушка.
— Зато я богат… Что золото, когда тут любовь… любовь! — повторил громогласно высокий господин. — А я вас люблю, обожаю, боготворю-с. Мне ничего не надо, кроме вашей руки, царица души моей!
— Не могу же я оставить одну свою сестру…
— Какую сестру?
— Так я подругу свою называю. Ее, бедную, там заедят!
— Она может переехать к вам…
— Ах, в самом деле! — живо воскликнула девушка; лицо ее прояснилось, и она с такой благодарностью посмотрела на мрачного господина, что он смутился и стал поправлять свои завитые волосы.
— Право, не знаю, как вас благодарить, — сказала тронутая девушка. — Вы так добры, что, верно, не обманете бедную…
Мрачный господин прервал ее страшными клятвами.
— Я вас люблю, сударыня, люблю с благородным намерением, — повторял он, — и если вы согласны, так хоть завтра же переезжайте на мою квартиру с вашей подругой… Я все приготовлю.
— Как можно! я к вам не поеду!
— Ведь вы будете там одни, а я поживу в другой квартире… Не верите мне, так, пожалуй, в тот же день обручимся, свидетели будут и нас окликнут… Согласитесь, осчастливьте!..
Мрачный господин пал на колени и продекламировал с приличными жестами:
Когда с тобой — нет меры счастья,
Вдали — несчастен и убит;
И, словно волк голодной пастью,
Тоска пожрать меня грозит!
Куда ни обращаю взоры, —
(Мрачный господин приостановился, окинул глазами кондитерскую и продолжал:)
Долины, облака и горы —
Все говорит: «Люби! люби!»
Во цвете лет — не погуби!
Не наноси смертельной раны,
Не откажи моей мольбе…
Пусть лучше растерзают враны
И сердце принесут к тебе!..
Он посмотрел на нее долгим, пристальным взглядом: по щекам ее медленно катились слезы; только страх быть обманутой удерживал ее дать немедленно согласие.
— Хорошо, — сказала она. — Завтра я вышлю вам письмо с дворником.
— Ответ будет решительный? — торжественно спросил мрачный господин, вставая.
— Да.
— Извольте, я на все готов! Если не любите, напишите (он сделал трагический жест), я сумею прекратить свои дни!..
— Что вы говорите! — воскликнула девушка, бледнея. С ужасом взглянула она в его лицо, которое было зверски-мрачно, как в тот день, когда он в первый раз провожал девушку, и тихо прибавила: — Я вам лучше теперь скажу все, все… я… я, вас люблю…
В самом деле, романические выходки, постоянные угождения, стихи, брак все так вскружило, ей голову, что она почувствовала себя тоже до безумия влюбленною.
— О, я счастливейший смертный! — восторженно воскликнул мрачный господин.
Она упросила его подождать еще неделю и собралась домой.
— Эй, два фунта конфет, самых лучших! — крикнул мрачный господин.
— Нет, не нужно!
— Для вашей приятельницы… примите…
Воротившись домой, белокурая девушка пересказала все своей приятельнице и дала ей конфеты. Любуясь ими, «красавица» наивно спросила:
— Отчего ты не хочешь скорей согласиться? он тебя так любит! посмотри, какая чудесная корзинка.
— Какая ты глупая! ну, как он меня обманет? Помнишь Соню? опять пришла к мадаме, а та как ее бранила, прогнала… Говорят, она умерла в больнице…
— Неужли?
И обе девушки побледнели.
— Да, страшно; но ведь он не такой; ты сама говорила, что он готов хоть сейчас обручиться…
— Говорил-то много; я знаю, что он меня любит… Ну, а как он бедный: что я тогда буду делать?
— Работать, как теперь.
— В магазин замужнюю не возьмут, а на дому немного наработаешь с хозяйством.
— А как бы мы хорошо жили вместе! мадам как бы разозлилась! а рябая! ха, ха, ха!
И лицо девушки зарделось краской удовольствия; долго она мечтала о счастии жить свободно…
Воскресенье. Рабочая комната выметена, длинный стол пуст; только две девицы гадают на нем. Другие девицы, принарядившись, вертятся у ворот и любезничают с мастеровыми и лакеями; а предпочитающие покой спят на своих сундуках, которые служат им постелью.
Белокурая девушка сидит с своей приятельницей на окне магазина, нетерпеливо поджидая, когда пройдет мрачный господин. А между тем над головами их готова разразиться страшная буря.
Рябая швея, давно наблюдавшая за ними, раз увидела у «красавицы» конфетную бумажку и донесла мадам Беш, что господин Беш дарит «красавице» конфеты. В порыве безграничной ревности мадам Беш кинулась к сундуку «красавицы», взломала могучими своими руками замок — и в ужасе отступила: в сундуке оказалось множество конфет.
Всплеснув руками, мадам Беш выбежала вон и скоро воротилась, таща к сундуку сонного господина Беша, который только что улегся было в большую, мягкую кровать.
— Кто купил? а? — грозно спросила она:
Супруг наивно посмотрел на красивые конфеты, на жену, опять на конфеты и бессмысленно покачал головой.
— Ага! мой все знает! — вскрикнула мадам Беш, и град, немецких ругательств с примесью чухонских посыпался на глупую голову господина Беша. Взгляд оскорбленной супруги был злобен, движения грозны, голос все повышался…
А рябая швея побежала в магазин, где сидели наши приятельницы, и с озабоченным видом сказала:
— Подите-ка! у вас мадам в сундуках шарит!
Встревоженные девушки кинулись в швейную и увидали страшную картину: разъяренная мадам Беш, покрытая красными пятнами, держала у самого носа господина Беша горсть конфет и, притоптывая ногой, повторяла:
«Woher, woher?..» [4]
Супруг же, в одном жилете и парике, немного сбитом на сторону, стоял перед ней с довольно спокойным и неизменно глупым лицом.
Увидав «красавицу», мадам Беш страшно вскрикнула: «А-а! вот она…» и, подняв кулаки, кинулась к ней. «Красавица» спряталась за свою подругу, которая повелительно спросила:
— Что вы хотите делать? разве она украла у вас что-нибудь?
— Я ее высеку, я ее высеку на съезжей! — кричала мадам Беш.
— За что?
— За что… за что… зачем гуляет с мой муж… да, не смей гулять! я и его выс… жаловаться буду! «Красавица» дрожала и плакала.
— Не плачь: я не дам тебя сечь! — твердо сказала ей подруга.
— Как ты смеешь говорить, что не дашь? она виновата!
— Неправда! конфеты дала ей я… и у меня такие же есть!
Заступница вынула из кармана своего передника несколько конфет и показала их ревнивой супруге.
Но разгоряченная мадам Беш не только не успокоилась, напротив — пришла в сильнейшую ярость, как тигр при виде крови: ей представилось, что господин Беш имел основательные причины дарить конфетами всех швей. Крики и слезы продолжались долго. Только к концу сцены господин Беш понял, в чем дело; душевно обрадовавшись, он попробовал защищаться, но голос его замер в криках супруги…
Вечером рябая швея с торжеством глядела на сборы двух девушек и радостно повторяла: «Ага! выжила-таки вас. Вот, подите поголодайте-ка!..» Ломовой извозчик вывез из ворот небольшую поклажу; за ним, на дрожках, выехали подруги, с огромными узлами.
Через неделю мрачный господин обвенчался с белокурой девушкой. Свадьба была великолепная.
— Поздравляю вас, Надежда Сергеевна, и вас, Василий Матвеевич! — говорили один за другим многочисленные гости, встречая молодых.
— Вот бы теперь, — шепнул новобрачному, чокаясь с ним, один толстый гость, по всем признакам актер, — хватить те стихи, что… помните… ха, ха, ха!..
— Ну, теперь справимся и без стихов! — самодовольно отвечал Кирпичов. — Полинька! мы теперь никогда не расстанемся, — говорила Надежда Сергеевна, целуя свою молоденькую подругу. — О, я счастлива!
Кирпичов обходился с своей женой нежно и внимательно. Неделя прошла в полном счастии. Раз, когда Надежда Сергеевна сидела с Полинькой за чайным столом, вбежал Кирпичов и восторженным голосом закричал:
— Радость! радость!
— Что такое?
— Ты наследница… у тебя был дядя в Шумилове, Дорофей Степаныч… он умер и оставил тебе капитал… вот завещание и билеты… приехал оттуда один мой знакомый купец и привез…
