Всеволод Овчинников - Корни дуба
Однако такая раскрепощенность от родственного долга, от бремени моральных обязательств имеет, разумеется, свою оборотную сторону. Это палка о двух концах, одна из главных причин той отчужденности, на которую человек бывает столь часто обречен в Англии. Из-за того, что детей принято поселять отдельно, родителям приходится доживать свой век в одиночестве, а порой и в забвении. Эти одинокие старики, беспомощные в случае болезни и беззащитные перед лицом инфляции, старики, щепетильная гордость которых заставляет их скрывать от детей свою нужду и лишения, представляют собой одну из самых мучительных социальных проблем современной Британии.
Проблема эта, разумеется, присуща и другим странам. Но здесь она особенно остра именно из-за предубеждения, что дети не несут ответственности за судьбу престарелых родителей и что с ними достаточно встречаться лишь раз-другой в год, на рождество или пасху.
Может быть, именно английский подход к воспитанию детей и породил нацию индивидуалистов? Когда у человека с малолетства развивают чувство самостоятельности, когда ему внушают, что он не должен рассчитывать на других, он учится полагаться на самого себя. Одних такая система воспитания действительно закаляет, помогает им потом сносить любые невзгоды. Другим же она подчас калечит жизнь. Люди тут нередко жалуются, что испытывают неловкость и натянутость в отношениях с собственными детьми. Поскольку никто не поощрял их к искренности, к душевному контакту, они не смогли воспитать этих качеств и в следующем поколении.
Англичане любят повторять изречение Черчилля: если одинокое дерево выживает, оно вырастает крепким. Но все ли такие деревья выживают? Почему столь неизменным успехом пользуется у читателей газетная рубрика "Одинокие сердца"? Откуда в Лондоне столько бюро знакомств, клубов для неженатых, брачных контор с их газетными объявлениями и компьютерами? Словом, откуда столько разнообразных и, судя по их числу, бесполезных средств борьбы с одиночеством?
Американцев,
попадающих в Англию, поражает, что это страна мужчин. (Подобным же образом
англичане, посещающие Америку, поражаются тому, что это страна женщин.) Эта
страна, послушная привычкам, удобствам и капризам мужчин, а не женщин. Здесь,
как и в мире птиц, в ярком оперении щеголяет самец. Мужчины в этой стране
наряжаются, женщины же лишь одеваются. Чтобы судить о процветании семьи,
здесь скорее посмотрят на мужа, чем на жену.
В Англии уклад жизни прежде всего имеет
в виду удобства мужчины, что в равной степени относится и к бедным и к
богатым, ко всем слоям общества. В Америке уклад жизни прежде всего имеет в
виду удобства женщин.
Английские мужчины проводят больше
времени с мужчинами как в делах, так и в увлечениях, которым они посвящают
свой досуг, чем это делают американцы. Американка ожидает, требует и получает
больше внимания со стороны мужчины, чем англичанка. Сыну в английской семье с
малолетства отдается предпочтение перед дочерью. Его воспитанию уделяется
больше энергии и сил, на него затрачивается больше средств. В результате
английские мужчины с детства привыкают считать себя обладателями особых прав
и привилегий по сравнению с женщинами. Атмосфера английской семьи
предполагает, что девочки смотрят на мальчиков снизу вверх, и большинство англичанок
уже никогда не избавляются потом от этой привычки.
Прайс
Кольер (США),
"Англия и англичане - с американской точки зрения" (1912).
Когда парижский ажан делает выговор
девушке за рулем, нарушившей правила уличного движения, он ведет себя с ней
иначе, чем с мужчиной. Когда парижский продавец помогает покупательнице
выбрать перчатки, он выражает к ней свое отношение кок к женщине. Англичанин
же способен думать лишь о чем-то одном - либо о выговоре, либо о перчатках,
либо о любви и никогда не смешивает одно с другим.
Пьер
Данинос (Франция),
"Майор Томпсон и я" (1957).
Уважение к частной собственности
побуждает мужчин в Лондоне с уважением относиться к. чужим женам. Здесь,
конечно, имеют место супружеские измены. Но в целом и чаще всего к замужним
женщинам в Лондоне проявляется куда более осмотрительное отношение, чем
где-либо еще, флиртовать с ними попросту не принято. Это неспортивно, это
противоречит правилам, это попросту не крикет. А играть по правилам
основной принцип поведения в Лондоне.
Муж, которому наставили рога, никогда не
становится в Англии предметом насмешек, как это бывает в соседних странах.
Он, в конце концов, стал жертвой обмана в том, что ему принадлежит. А когда
дело касается преступлений против собственности, шутки в Англии считаются
неуместными.
Уолтер
Генри Нэлсон (США),
"Лондонцы" (1975).
Англичане отличаются от американцев
большей независимостью в личных привычках. Не только уклад, но и физические
условия жизни в Соединенных Штатах имеют тенденцию как бы стричь всех под одну
гребенку. Англичанин недоуменно раскроет глаза, если ему предложат в чем-то
отказаться от его привычек, ссылаясь на то, что все другие поступают иначе.
Американец же в подобной ситуации будет склонен уступить, хотя так называемые
общие склонности на поверку часто отражают чью-то личную корысть. Англичанин
инстинктивно сопротивляется любой попытке посягнуть на его независимость. И
ничто, пожалуй, не способно вызвать больших возражений с его стороны, чем
довод, что другие думают иначе.
Фенимор
Купер (США),
"Англия: зарисовки об обществе и городах" (1837).
Британцы, наверное, самый одинокий народ
в мире. Многие из них живут в одиночестве физически. Другие даже у себя дома
или в школе одиноки эмоционально и духовно. Это страна, где разрыв между
поколениями не только признается, но и одобряется, где человеку некому
открыть душу, кроме как занятому доктору или автору колонки "Одинокие
сердца" в местной газете.
Энтони
Глин (Англия),
"Кровь британца" (1970).
Глава 8
ЗАКОНОПОСЛУШНЫЕ ИНДИВИДУАЛИСТЫ
Когда живешь среди англичан, на каждом шагу убеждаешься, что они, во-первых, на редкость законопослушный народ и, во-вторых, заядлые индивидуалисты. Как же сочетаются в их национальном характере две такие, казалось бы, несовместимые черты?
Думается, что ключ к этому парадоксу, более того - ключ к пониманию английской натуры вообще нужно искать в словах "правила игры", в той особой смысловой нагрузке, которую они несут на Британских островах. Англичанам присуще смотреть на нормы поведения как на своего рода правила игры. Спортивная этика служит становым хребтом их общественной морали.
Хотя олимпийский факел был впервые зажжен в древней Греции, именно Англия, по существу, явилась родиной современного спорта. Об этом напоминает вся международная спортивная терминология, которая, можно сказать, от старта до финиша заимствована из английского языка, включая, кстати, и слово "спортсмен".
В "Ветке сакуры" я попытался начать распутывать клубок противоречивых черт японского национального характера с главы "Религия или эстетика?". В рассказе об англичанах подобную же роль могла бы сыграть глава "Религия или спорт?". Заимствовав из спортивной этики такие понятия, как честная игра, командный дух, умение проигрывать, англичане придали им характер моральных критериев, основ подобающего поведения. Они привыкли уподоблять систему человеческих взаимоотношений правилам игры.
Жизнь, считают англичане, - это игра, как теннис или футбол. И каждый участник ее должен признавать и соблюдать определенные правила. Даже если они выглядят устаревшими, запутанными, нужно подчиняться им, иначе игра теряет смысл. Теннисист получает удовольствие не только потому, что отбивает мяч ракеткой, но и потому, что существует сетка и что границы площадки четко очерчены.
Как в спорте, так и в жизни правила следует безоговорочно соблюдать, а нарушителей их строго наказывать. Однако в рамках этих правил человек должен чувствовать себя так же раскованно, как игрок в пределах площадки.
На зеленых английских лугах круглый год привольно пасутся стада коров и овец, которым неведом кнут пастуха, так как свободу их ограничивает лишь живая изгородь. Этим в представлении англичанина породистый домашний скот отличается от диких зверей, И этим же, на их взгляд, то есть правами в рамках правил, личной свободой в пределах общественного порядка, цивилизованный человек отличается от дикаря.
Такова, стало быть, заимствованная из спорта концепция общественной морали, позволяющая сочетать в английском национальном характере, с одной стороны, законопослушность, а с другой - индивидуализм. Понятие правил и понятие прав англичане воспринимают как некое органическое, нерасторжимое целое.
