Юлия Винер - Снег в Гефсиманском саду
Милочка добежала до моста через Кедрон, и тут ей пришло в голову: может, он встретил знакомых, живущих вот здесь, при греческой церкви, и они затащили его к себе? Она готова была уже сбежать по ступенькам, ведущим в нижние этажи, в жилые квартиры, когда заметила на другой стороне немолодого мужчину в темном старомодном плаще, с большой полуседой бородой, задумчиво стоявшего у парапета. Милочка бросилась к нему:
- Простите, вы тут давно стоите?
Мужчина был явно не араб, но не походил и на туриста, и Милочка заговорила с ним на иврите.
- Я... да... стою... - невпопад ответил мужчина, но тут же перевел на Милочку рассеянный взгляд и повторил более внятно: - Да, я здесь... стою... некоторое время.
- Вы случайно не заметили, не проходил тут молодой человек, высокий такой блондин в синей куртке? С буханкой хлеба в руках?
Мужчина внезапно оживился:
- Ах, так это была его буханка! Какая неловкость! Я ее нечаянно сбросил прямо в снег и даже не поднял...
- Значит, вы его видели? Когда? Куда он пошел? - лихорадочно допытывалась Милочка.
- Вот это, видимо, остатки от нее, - продолжал человек, указывая на кучку раскисших хлебных корок. - При нем собачка была, она, наверное, пое... - Человек вдруг задохнулся и прошептал еле слышно: - Вы его знаете? Кто он? Откуда он?
- Я вас очень прошу, - Милочка напрягла все силы, чтобы говорить медленно и убедительно, чтобы ее слова дошли до этого, видимо, безумного прохожего, - пожалуйста, скажите мне, когда вы его видели и куда, в какую сторону он пошел?
Человек не отвечал, только дышал прерывисто и ищущим взглядом смотрел на Милочку.
- Налево? Во-он туда? - Милочка, как ребенку, показала ему на дорожку, ведущую вверх, на гору. - Или туда? - Она махнула в сторону греческой церкви. - Или, может быть, туда? - И она вытянула руку по направлению к Львиным воротам.
Человек все молчал, и Милочка подумала с отчаянием, что никого он не видел, что все это фантазии - еще и собачку какую-то приплел, - но тут рассеянный взгляд человека сосредоточился, и он проговорил отчетливо и разумно:
- Да, высокий молодой человек в ярко-синей куртке. Мне тоже необходимо его найти. К сожалению, я не видел, куда он направился отсюда. Это было уже давно, больше часа назад, и, когда я уходил, он был здесь. - Человек похлопал по парапету. - Значит, вы его знаете?
Больше часа назад! Господи, где же он? Милочка только досадливо махнула рукой и рванулась было дальше, но человек мягко удержал ее за локоть:
- Может быть, вы знаете, куда и зачем он шел? И так мы сможем его найти?
Мы! Сил нет, сейчас привяжется!
- Да за хлебом же, за этим самым хлебом! - нетерпеливо крикнула Милочка. - И зачем только вы его сбросили! И, - Милочка недоуменно посмотрела на человека, - как, откуда сбросили? Что он вообще здесь делал, ему совсем не по пути!
- Он... - человек настойчиво смотрел Милочке прямо в глаза и снова начал задыхаться, - он... он здесь...
Милочка высвободила локоть и побежала к воротам.
Не было у нее сил ждать, пока этот псих растелится, да и так все было ясно: потеряв каким-то образом драгоценный хлеб, Ангелус решил все-таки угодить ей и пошел в Старый город, в лавочку. И ждет, глупый, пока она откроется. Все, как она и думала. Теперь, скорее всего, уже купил и идет назад. Вот сейчас, в любую минуту, он попадется ей навстречу, вот он сейчас выйдет из ворот - Милочка близоруко сощурилась, но разглядеть издали не смогла, увидела только, что площадь перед воротами уставлена полицейскими и военными машинами и там идет какое-то шевеление, ну да, начальственный визит, но бояться нечего, силы безопасности полностью владеют ситуацией... Сзади слышались торопливые шаги, Милочка обернулась и увидела, что странный человек в темном плаще догоняет ее. Путь к воротам шел в гору, Милочка сильно устала, но все же прибавила шагу. И как раз в это время мимо нее замелькали один за другим блестящие лимузины, и Милочка с облегчением поняла, что визит благополучно завершился.
* * *
Ни одного из своих приятелей Самих дома не застал. И на углу, где они обычно стояли, тоже никого не было. Он подошел к кафе, с хозяином которого часто играл в нарды, - может, тот что знает, может, видел кого из парней, но кафе было закрыто. Самих сунулся к одному подходу к большой мечети, к другому - везде солдаты и полиция, а народу мало, и никого знакомых.
Получалось, что один Самих оказался таким дураком, бросил все, прискакал, рискуя рабочим местом. Еще и переоделся неизвестно ради чего. Второй раз тетка чемодан не вынесет, да и поздно теперь.
Работе скажи прощай. Ну и черт с ней. Неужто он не найдет, где дерьма нахлебаться? Слава богу, грязной работы у евреев хватает. А в конце концов, можно и домой уехать, в деревню. Денег он подкопил, а с деньгами и дома хорошо пожить. По крайней мере уважение, никто погонять не будет. И все ему будут рады - а тут кто ему рад? Спокойная деревенская жизнь представилась вдруг Самиху такой заманчивой, что ему захотелось немедленно собраться и уехать. Но неясно, когда будет попутный автобус, да и нельзя оставить недополученные за эту неделю деньги.
Деваться было некуда, заняться нечем, и Самих брел потихоньку в сторону Львиных ворот, теперь уже просто потому, что на нем была красивая новая куртка, а там, он знал, были люди.
* * *
Войти в Старый город Ангелус успел и даже хлеб купил, хотя и вчерашний, но выйти не успел - все подходы к Львиным воротам оцепили солдаты пограничной охраны. Вместе с ним около оцепления стояло порядочно народу, и он узнал, в чем дело. Надо было ждать.
У Ангелуса устали руки. Он с трудом высвободил голову щенка у себя из-под мышки и поставил его наземь. Щенок сразу сел ему на ноги, прижался мордой и всем телом.
Состояние счастливого сна, в котором жил сегодня Ангелус, начинало незаметно меняться. Он все шел и шел домой, к Милочке, и все никак не мог дойти. И теперь он так безнадежно опаздывал, что ему стало грустно и показалось вдруг, что он и не дойдет никогда, и Милочку никогда не увидит, все будет идти и идти, и забывать, куда и зачем шел, и снова вспоминать, и каждый раз это будет удар в сердце, вот как сейчас, когда он вдруг осознал, что утро проходит, солнце стоит высоко, снег почти растаял, а он выскочил из дому на минуту, за хлебом к завтраку, и было это давно-давно...
Но тут оцепление распалось, солдаты вразвалку потянулись к воротам, а за ними задержанные оцеплением люди. Ангелус подхватил щенка, сунул его, чтоб не держать руками, под расстегнутую куртку, доверху затянул молнию и двинулся вместе со всеми.
Самих увидел эту толпу издали и заторопился - может, там что происходит. По дороге он на всякий случай выломал из разбитой ограды небольшой, но увесистый кусок бетона с торчащим из него обрезком железного прута.
И Милочка тоже увидела - сначала солдат, которые выходили из ворот и неторопливо разбредались по своим машинам, а потом, вперемешку с ними, туристов и местных жителей, и среди них мелькнула ярко-синяя куртка.
А затем произошло что-то - она даже не поняла что: около самых ворот образовалось вдруг какое-то завихрение, солдаты начали снова выскакивать из машин, раздался негромкий щелчок, и от ворот навстречу Милочке побежали люди. В сторону мусульманского кладбища поползло низкое мутное облако, у Милочки сильно запершило в горле, она пробиралась вперед, вытягивая шею и пытаясь найти глазами синее пятно, нос ей раздирало едкой кислотой, глаза заливало слезами. Какой-то встречный мужчина сунул ей руку прямо в лицо, Милочка хотела оттолкнуть чужую руку, но бежавший рядом с ней бородатый человек в темном плаще выхватил то, что держала эта рука, и прижал Милочке ко рту и носу. Дышать стало легче, и Милочка увидела, что это была разодранная ногтями половинка луковицы.
На подходе к воротам у Самиха тоже защипало в носу и в горле, и он с удовлетворением понял, что бежит не зря. Он выхватил из кармана красный платок и закрыл им рот и нос.
Когда упал первый камень, Ангелус уже выходил из ворот. Шедший неподалеку от него солдат охнул, схватился рукой за плечо, и сразу все сбилось в кучу, закрутилось, сверху летели камни, кто-то упал, неразборчиво зарычал мегафон, Ангелуса отнесло обратно к воротам, он пытался пробиться вперед, тут у него запершило в горле, защипало в носу и в глазах, ничего нельзя было разглядеть, щенок вывинтил голову из-под ворота куртки и, отчаянно чихая, рвался наружу, Ангелус пытался запихнуть его обратно, но мешала буханка, и щенок выкарабкался к нему на плечо. Ангелус удерживал его одной рукой, боясь, что он спрыгнет и его затопчут, а другой, не выпуская буханки, пытался пробиться вперед, прочь. Он оказался здесь случайно, это была не его схватка, не его война, ему было здесь не место, его место было там, наверху, на Масличной горе, в мирном теплом домике с милой женщиной...
Камень ударил щенка прямо по носу, морда сразу облилась кровью, и щенок, даже не пискнув, обмяк под рукой у Ангелуса. Ангелус прижался ухом к мягкому животу - сердце билось, но кровь текла сильно, много ли там этой крови, надо скорей к ветеринару или как-нибудь еще остановить. "Пустите, пустите!" - закричал Ангелус, и ближние, увидевшие кровь, немного раздались, но дальше опять шла толчея, Ангелус вытянул шею, ища просвета.
